Чтение 4–й страницы книги ~Двойная осторожность~

были следы пребывания официальных лиц, в течение двух дней не оставлявших
своим вниманием этот дом.

У Питера запали глаза, и говорил он шепотом, словно в доме был покой-
ник. Возможно, для них с Донной произошедшее действительно было хуже смер-
ти. Донна молча сидела, сжавшись в комок, в углу большого зеленого дивана,
стоявшего в гостиной. Сара порывисто метнулась к ней и горячо, я бы даже
сказал, неистово обняла, но Донна никак не среагировала.

- Она не говорит... и не ест... - беспомощно сообщил Питер.

- И в туалет не ходит?

- Что-о?

Сара уставилась на меня с гневным укором, но я кротко пояснил:

- Если она при нужде ходит в туалет, значит, все не так уж плохо.
Это так естественно...

- Н-нет, - безвольно ответил Питер, - в туалет она ходит.

- Ну тогда ладно.

Сара, очевидно, решила, что это очередной пример моего так называемо-
го бессердечия. Ничего подобного: я просто хотел успокоить Питера. Я спро-
сил Питера, что все-таки произошло, но он не хотел рассказывать в присут-
ствии Донны, поэтому мы ушли на кухню.

Здесь полицейские, врачи, представители суда и работники социальных
служб тоже пили кофе и оставили за собой грязную посуду. Питер, казалось,
не замечал беспорядка; а ведь в былые времена они с Донной лихорадочно бро-
сились бы прибирать, вытирать и мыть... За окном быстро темнело. Мы сели за
стол, и Питер принялся рассказывать мне обо всех ужасах этих двух дней.

Он поведал, что накануне утром Донна похитила младенца из коляски и
увезла его в своей машине. Она уехала за семьдесят с лишним миль на север,
к побережью, оставила машину с ребенком где-то на берегу, а сама ушла пеш-
ком по пляжу.

Машину с ребенком разыскали через несколько часов. Донну нашли сидя-
щей на песке, под проливным дождем. Она молчала и вообще была несколько не
в себе.

Полиция ее арестовала. Донну увезли в участок, ночь продержали в ка-
мере, а утром отвели в городской суд. Назначили психиатрическую экспертизу,
установили дату слушания - через неделю - и, невзирая на протесты матери
ребенка, отпустили Донну домой. Все заверяли Питера, что Донну отпустят на
поруки, но Питер тем не менее содрогался при мысли о шумихе, какую поднимут
газеты, и о том, как будут на них смотреть соседи.

Помолчав и поразмыслив о невменяемом состоянии Донны, я спросил:

- Ты говорил Саре, что она близка к самоубийству?

Он горестно кивнул.

- Сегодня я хотел согреть ее. Уложить в постель. Налил ей ванну...

Некоторое время он не мог говорить. Похоже, она всерьез намеревалась
покончить жизнь самоубийством: Питер застал ее в тот момент, когда она со-
биралась сунуть в ванну включенный фен и влезть туда сама.

- И даже не разделась! - добавил он. Я подумал, что Донна насто-
ятельно нуждается в наблюдении опытных психиатров в уютной частной клинике.
Но вряд ли Питер это допустит.

- Пошли выпьем, - сказал я.

- Но я же не могу! - Питер не переставал мелко дрожать, как будто у
него внутри происходило землетрясение.

- Донне будет хорошо с Сарой.

- Но она может попытаться...

- Сара за ней присмотрит.

- Но там люди...

- Купим бутылку, - сказал я. - Идем.

Мы успели в паб перед самым закрытием. Я купил бутылку виски и два
стакана у задумчивого бармена, мы сели в мою машину и остановились выпить
на тихой, обсаженной деревьями улочке в трех милях от дома Питера. Звезды и
фонари смотрели на нас из-за густой листвы.

- И что же мне делать? - в отчаянии спросил Питер.

- Со временем уляжется.

- Это никогда не уляжется! Как нам жить? Это же невозможно, черт по-
бери!

Он захлебнулся последним словом и разревелся, как ребенок. Взрыв не-
переносимой, тщательно подавляемой скорби, смешанной с гневом и обидой.

Я вынул стакан из его трясущейся руки. Сидел, ждал, вздыхал сочув-
ственно и размышлял, что бы я стал делать, если бы, не дай бог, на месте
Донны действительно оказалась Сара.

- И надо же, чтобы это случилось именно теперь! - воскликнул он на-
конец, вытягивая из кармана платок, чтобы высморкаться.

- Что-что? - переспросил я.

Он судорожно чихнул и вытер щеки.

- Извини.

- Ничего.

Он вздохнул.

- Ты всегда так спокоен...

- Со мной никогда не случалось ничего подобного.

- Я влип, - сказал он.

- Ничего, это пройдет.

- Да нет, я не о Донне. Я и до этого-то не знал, что мне делать, а
теперь... теперь я просто не соображаю!

- А что такое? Неприятности из-за денег?

- Нет. То есть не совсем.

Он неуверенно замолчал - его надо было подбодрить.

- А что тогда?

Я вернул ему стакан. Он тупо посмотрел на него, потом одним глотком
выпил почти все, что в нем было.

- Ты не рассердишься, если я взвалю это на тебя?

- Конечно, нет!

Питер был на пару лет моложе меня - они с Донной и Сарой были ровес-
никами, - и временами казалось, что все трое считают меня своим старшим
братом. Во всяком случае, мне вовсе не казалось странным, что Питер делится
своими проблемами.

Питер был худощав, немного выше среднего роста и недавно отрастил
длинные усы, которые, однако, вовсе не придавали ему того сногсшибательно
мужественного вида, на который он, должно быть, рассчитывал. Он попрежнему
выглядел обычным безобидным толковым программистом, который всю неделю про-
дает свои ноу-хау мелким фирмам, а по выходным плавает на катере.

Он еще раз промокнул глаза платком и несколько минут глубоко дышал,
чтобы успокоиться.

- Я влез в одно дело, в которое влезать не стоило, - сказал он.

- В какое?

- Началось все вроде как с шутки. - Он допил свое виски, я протянул
руку и налил ему еще. - Был тут один мужик - наших с тобой примерно лет.
Он приехал из Ньюмаркета, мы разговорились в пабе, где ты покупал виски. И
он сказал, что было бы здорово, если бы можно было составить программу, ко-
торая угадывала бы победы на скачках. Мы еще посмеялись...

Он умолк.

- Он знал, что ты работаешь с компьютерами? - спросил я.

- Я ему сказал. Ну, знаешь, как это бывает...

- И что дальше?

- Через неделю пришло письмо. От этого мужика. Не знаю, откуда он
узнал мой адрес. В пабе, наверно, спросил. Бармен знает, где я живу.

Он глотнул из стакана, помолчал, потом продолжал:

- В письме он спрашивал, не могу ли я помочь человеку, который сос-
тавляет программу для уравнивания шансов лошадей на скачках. И я подумал:
почему бы и нет? Гандикап всегда рассчитывается на компьютерах, а письмо
звучало вполне официально...

- Но оно не было официальным?

Питер покачал головой:

- Нет, какая-то частная лавочка. Но я все равно подумал: почему бы и
нет? Каждый может составить свою программу. Что толку, все равно ведь зара-
нее не определишь.

- Ты в этом неплохо разбираешься, - заметил я.

- Пришлось научиться за эти несколько недель, - невесело ответил
Питер. - Я и не заметил, что забросил Донну, но она говорит, я уже сто лет
с ней по-нормальному не разговаривал.

Ему перехватило горло, и он шумно сглотнул.

- Может быть, если бы я не был так занят...

- Перестань себя грызть! - сказал я. - Так что там с гандикапом?

Через некоторое время Питер взял себя в руки и продолжал:

- Он дал мне кипу страниц. И все исписаны каким-то дьявольским по-
черком. Он хотел, чтобы я сделал из этого программы, которые любой дурак
сможет гонять на компьютере... - Он запнулся. - Ты сам-то разбираешься в
компьютерах?

- Скорее в микросхемах, чем в программировании. Считай, что нет.

- С большинством людей дело обстоит как раз наоборот.

- Догадываюсь.

- Короче, сделал я эти программы. Кучу программ. Но все они были од-
нотипные. На самом деле это оказалось не так уж трудно, как только я разоб-
рался, что к чему в этих записях. Самым трудным было разобрать сами записи.
Короче, сделал я ему программы, и он мне заплатил.

Он умолк и заерзал на сиденье, угрюмый и насупившийся.

- Ну и что не так? - спросил я.

- Ну я сказал, что лучше будет, если я несколько раз прогоню прог-
раммы на том компьютере, на котором он будет работать, потому что компьюте-
ры друг от друга сильно отличаются, и хотя он сказал мне, какой фирмы его
компьютер, и я это учитывал, все равно, пока программу не прогонишь, всех
блох не отловишь. Но он мне не разрешил. Я сказал ему, что это неразумно,
но он ответил, чтобы я не лез не в свое дело. Ну, я пожал плечами и распро-