Чтение 4–й страницы книги ~Белое солнце пустыни~

Петруха обогнал Гюльчатай на две ступени и закрыл ей дорогу.

- Открой личико, открой, а? - попросил он. - Покажись хоть на
секундочку. Ты не думай, я не какой-нибудь. Если что - я по-серьезному...
замуж возьму... Женюсь то-есть... Мне ведь наплевать, что ты там чьей-то
женой была. Ты мне характером подходишь. Откройся... Гюльчатай, покажи
личико.

Гюльчатай негромко рассмеялась.

В верхнем проеме показалась голова Сухова.

- Отставить!.. Я тебе дам личико! - гаркнул он. - К стенке поставлю
за нарушение революционной дисциплины!

Женщина выскочила из колодца.

- Стой! - остановил ее Сухов. - Объяви барышням подъем... Стой! И вот
что: с сегодняшнего дня назначаю тебя старшей по общежитию. Будешь
отвечать за порядок. Вопросы есть?

- Нет. - Гюльчатай припустилась ко дворцу.

- Господин назначил меня любимой женой! - разнесся по двору музея ее
ликующий крик. Петруха, держа кувшин, стоял по стойке "смирно".

- Я же серьезно! - испуганно сказал он. - Я на ней жениться хочу.
Личико бы только увидеть. А то вдруг крокодил какой-нибудь попадется,
потом казнись всю жизнь.

- Давай, давай, тащи воду, - уже мягче сказал Сухов и пошел в
"общежитие". Как только Сухов миновал дверь "общежития", раздались крики и
в него полетели подушки. Жены Абдуллы все, как одна, задрали подолы
платьев и закрыли ими свои лица. Сухов, вытаращив глаза, обалдело смотрел
на оголенные животы женщин и на их длинные, до щиколоток, полупрозрачные
шаровары.

Первой выглянула из-под подола Гюльчатай.

- Не бойтесь, это наш господин! - крикнула она и женщины тотчас же
открыли свои лица Сухову.

Они были разные, но все смотрели на Сухова преданно и призывно. Три
из них были очень хороши. Сухов зажмурил на мгновение глаза.

- Господин, - сказала Гюльчатай, - никто не должен видеть наши лица.
Только ты! Ты ведь наш новый муж. Скажи своему человеку, чтобы он не
входил сюда.

Сухов сглотнул слюну и, не глядя на гарем, походил немного по
комнате.

- Товарищи женщины!.. - вдруг вдохновенно заорал он. - Революция
освободила вас. Вы должны навсегда забыть свое проклятое прошлое - как в
семейной жизни, так и в труде. У вас нет теперь хозяина. И называйте меня
просто товарищ Сухов. Вы будете свободно трудиться, и у каждой будет
собственный супруг.

Женщины внимательно слушали его.

- Раз, два, - выкрикнул Сухов.

- Взяли! - хором ответили ему гарем и Петруха. Они все дружно
навалились на баркас, стоявший на валках, немного сдвинули его. До воды
оставалось еще метров двадцать...

- Раз, два! - крикнул Сухов.

- Взяли!! - дружно навалились жены Абдуллы. Петруха и Сухов вытерли
лбы.

- Еще бы человек пять мужиков, - сказал Петруха.

- Десять еще лучше, - согласился Сухов, - да где их взять?

- Раз, два! - крикнул он опять.

Женщины навалились из последних сил.

Баркас сдвинулся еще чуть-чуть.

- Ничего не поделаешь, - сказал Сухов женщинам, - придется
потрудиться. Спустим баркас на воду - и в море!

- Может передохнем? - предложил Петруха. - А то надорвутся с
непривычки.

- Перекур! - объявил Сухов. - Я посмотрю мотор, а ты пока сходи
туда... - Он указал Петрухе в сторону белого дома, стоявшего на берегу в
километре от них. - Царская таможня там была, узнай, кто там сейчас. Вроде
мелькнул кто-то...

Петруха отправился в сторону дома, а Сухов полез на баркас, в тени
которого прилегли женщины. Дом показался Петрухе странным: в выжженном
солнцем Педженте совсем не было зелени, здесь же из-за высокого дувала
выглядывали густые деревья. Огромные ворота с металлическими кольцами были
заперты, на окнах, на ставнях висели замки.

Петруха обошел домик-крепость с трех сторон, но нигде не было никакой
возможности пробраться хотя бы во двор...

Когда Петруха, прыгнув с разбегу, ухватился за верх дувала,
приоткрылась одна из ставень и показались огромные усы и дуло револьвера.

Петруха спрыгнул в сад. Что-то зашуршало, зашлепало, сбив фуражку с
его головы. Это пролетел по саду испуганный павлин. Он опустился рядом с
другим павлином на навес в глубине двора. Петруха вытер вспотевший лоб и
огляделся. Двор был небольшой. Посреди двора располагался бассейн, и в нем
плавали... осетры. По двору ходили маленькие барашки.

Петруха осторожно поднялся по каменной лестнице, ведущей на террасу
второго этажа. На двери висел амбарный замок. И снова одна из ставень, на
этот раз та, что выходила во двор, отворилась, и в ней показались усы и
револьвер.

Петруха опять не заметил этого. И, решив, что в доме никого нет,
хотел выбраться со двора. Сделать это было нетрудно, так как лестница на
террасу шла возле дувала. Но только Петруха повернулся, как сверху, из
окна, раздался голос:

- Стой!.. Руки вверх!

Петруха замер и поднял руки вместе с винтовкой.

Кто-то схватил его за запястья и одним мощным рывком втянул в окно.
Оказавшись в комнате, Петруха увидел перед собой огромного, тучнеющего
уже, усатого мужчину в казацких шароварах и белой нательной рубахе.

В полумраке (ставни повсюду были заперты!) Петруха разглядел на стене
текинский ковер с саблями, гитару, несколько фотографий, под потолком
клетку с птицей, на окнах занавески, цветы, на одном из подоконников
пулемет "максим", в углу иконостас, под ним горка гранат и пулеметных
лент. В другом углу стояла широкая кровать с цветастым лоскутным одеялом и
горой подушек. Под кроватью - другой "максим".

- Ты в чей дом забрался! Отвечай, - сказал усач.

- Не знаю, - вполне искренно ответил Петруха.

На столе он увидел самовар, труба которого выведена была в окно.
Возле откупоренной уже бутылки и цветных пиал лежали в тарелках румяные
пироги, картошка в мундире, соленые огурцы, пол-арбуза и персики.

- Ты что, не слыхал про Верещагина?! - удивился усач. - Дожил!.. Было
время, в этих краях каждая собака меня знала. Вот так держал! - Усач сжал
свой огромный кулак. - А сейчас забыли... Усач подошел к столу и нарезал
пирог.

- Садись, - он пододвинул Петрухе пиалу со спиртом, - пей, коли
храбрый. Петруха отпил немного, сразу задохнулся и схватился за огурец.

Усач залпом хватил свой стакан.

Саид ехал по пустыне. И хотя он был занят своими мыслями, он сразу
заметил трех всадников, выскочивших из-за бархана.

Саид продолжал ехать в том же направлении.

- Стой! - крикнул один из всадников. - Стой! Кому говорят?!

Другой выстрелил.

В ту же секунду, свесившись с седла, Саид дважды выстрелил по
бандитам из-под лошади.

Двое бандитов свалились с коней. Третий дал стрекача. Саид развернул
коня и поскакал за ним. Конь вынес Саида на вершину бархана. Саид вскинул
винтовку и... В тридцати метрах прямо на него двигался отряд Абдуллы. Два
пулеметчика держали Саида на прицеле. Саид опустил винтовку.

Отряд насчитывал полсотни всадников и пару десятков груженых тюками
верблюдов. В середине, окруженный телохранителями, ехал на белом коне
Абдулла.

- Зачем ты убил моих людей, Саид? - спросил он, когда отряд подошел
поближе. - Я послал их сказать, чтобы ты не искал Джевдета в Сухом ручье.
Его там нет. Абдулла говорил спокойно, легкая усмешка кривила его губы, но
глаза смотрели недобро. - Твой отец был другом моего отца, - продолжал
Абдулла. - Дорога легче, когда встретится добрый попутчик. Ты будешь моим
гостем.

Абдулла подал незаметный знак. Четыре бандита подскакали к Саиду и
встали рядом с ним, с двух сторон...

Сухов возился с мотором баркаса. Наконец мотор заработал. Сухов вылез
на палубу. Петрухи не было. Сухов вытер руки, спрыгнул с баркаса и пошел к
бывшей таможне.

Верещагин сидел с Петрухой в обнимку на полу и пел:

...Ваше благородие,

Госпожа удача,

Для кого ты добрая,

А кому иначе,

Девять граммов в сердце...

Постой, не зови!

Не везет мне в смерти,

Повезет в любви.

Ваше благородие,

Госпожа чужбина,

Жарко обнимала,

Да только не любила...

Сухов подошел к дому. Прислушался к песне. Потом бросил в открытое
окно камешек и присел на песок...

...Камешек упал в пиалу со спиртом, которую Верещагин собирался
поднести ко рту. Некоторое время он оторопело смотрел на камешек, лежавший
на дне пиалы, затем двумя пальцами выловил его и опорожнил пиалу.