Чтение 4–й страницы книги ~Редкая птица~

- Ты это... Займись гражданином. Чтобы все по форме.

- Есть!

- И "пальчики" не забудь. - Глядя на меня, пояснил: - Для порядку.

- Я это... - произношу в тон Кузьмичу.

- Чего?

- Сигареты.

- Кури.

В два ночи сержант препроводил меня в отдельный "нумер" и удалился, щелкнув замком.

Судя по тому, что Кузьмич не торопился меня навестить, либо он не исповедовал принцип "куй железо, пока горячо", либо я вовсе не железо, а фанерка для этого сыскного волка, а он сейчас "колет" стальных парней, взятых в кабаке "на шару". Убаюканный этим прозорливым видением, я уснул. И видел во сне девушку из ресторана. Только безо всякого платья - выходящую из моря. Обнаженной.

Я проснулся от скрежета ключа в замке и, когда дверь отворилась, был уже бодр и свеж, как голодная черноморская кефаль. Вот только со стороны заметить это было сложно.

- Дронов, на выход!

Кузьмич встретил меня в кабинете, чисто выбритый, в свежей сорочке, сияя золотом погон. Вкусно пахло кофе и сигарами.

На небольшом столе у окна стоял компьютер. Я бросил взгляд на экран - и увидел набранный текст.

- Галя, зайди, - сказал Кузьмич в селектор.

Вошла женщина лет тридцати в лейтенантских погонах.

- Прибери-ка это хозяйство! - Кузьмин кивнул на компьютер.

- А сам чего? - норовисто возразила дама.

- Прибери, я сказал!

- Пожалуйста! - Женщина нажала пару клавиш, вынула дискету. - В сейф?

- Ага. - Кузьмин звякнул ключами, и они исчезли в его безразмерных штанах. Лейтенантша пошла к двери, соблазнительно двигая крепкими ягодицами, туго обтянутыми форменной юбкой. Мы проводили ее взглядами.

- От, бабы!.. - вроде в сердцах произнес Кузьмич, возвращаясь в привычный образ "камаринского мужика". Судя по всему, своих "внеслужебных" отношений лейтенантша и майор не скрывали. И в "мужика" это вписывалось. А компьютер - не вписывался. Ладно. Разберемся.

- Кофейку?

- Ага. И бутерброд.

Кузьмич достал огромную чашку, кипятильник, растворимый кофе, сахар. Пододвинул все это мне вместе с графином:

- По вкусу.

Потом воровато оглянулся на дверь и извлек из шкафа громадный трехэтажный сандвич - с жареным мясом,луком, салом, помидорами и Бог знает с чем еще. К такому не кофе, к такому горилка с перцем в самый раз. Лейтенантше такого не сотворить - не та фактура, или, по-научному, не то видение жизни.

- Гарно зроблено, - ввернул я по-украински.

- А тож.

Кузьмич подождал, пока я насыщался, деликатно прихлебывая пустой кофеек. Потом сказал:

- Рассказывай.

Я изложил свою версию событий. Кузьмич кивал.

Раскладку на меня он, надо думать, уже получил. Умный, русский, беспартийный, в меру пьющий, разведен. Хорошая считалочка получается. Дальше: не был, не состоял, не привлекался, не участвовал, не служил (что и подтверждается военным билетом, согласно которому я рядовой, состав - солдаты, не служил). О том, как я бороздил просторы Мирового океана, знает такой узкий круг ограниченных лиц, что ограниченнее не бывает. Я не прохожу ни в одном компьютере ни одного ведомства; правда, это не значит, что какой-нибудь ретивец на свой страх и риск не завел на меня папочку, - но что в ней? Слезы... Все "бумаги" вместе с дорогой моему сердцу формой и кортиком укрыты в несгораемом ящике, который сам спалит в прах собственные внутренности, ежели к нему намылится любой другой человек, кроме единственного имеющего доступ.

Ну а трудовой стаж - в зеленой книжице, как у прочих трудящихся. К тому же я - кандидат наук. Исторических. Это - без балды. Может, теперь, пока не у дел, докторскую тиснуть? В свете новых веяний, так сказать... О войне Украины с Турцией за Крым, к примеру! Что докторская - национальным академиком стану, на серебре есть буду, на золоте пить, и мое славное имя на скрижалях или где там еще...

- Учитель, говоришь?

- Преподаватель, - скромно поправляю я. Называть себя ученым еще не привык - несмотря на большие творческие планы.

- А где так драться научился?

- На секцию бокса ходил. В детстве. Первый разряд, - застенчиво произношу. И еще более застенчиво добавляю; - Юношеский.

- И стрелять там же, на секции?

- Случайно. С перепугу.

- Ты это... Знаешь, кого повязал? С перепугу-то?

- Кого?

- Григорий Голубенников, кличка - Сивый. Он же - Тесак.

Кузьмич пристально наблюдает за мной, стараясь заметить реакцию. А реакции - никакой. Здесь он профессионал, не я. Ни фамилия, ни клички мне ничего не говорят. Пожимаю плечами.

- Ну-ну, пре-по-да-ва-тель, Они-то уверены, что ты - подсадка. Причем профессионал.

- А-а-а... - тяну неопределенно. И думаю, каково на моем месте было бы оказаться действительно историку, какому-нибудь специалисту по поливной керамике или иконописи тринадцатого века. Не, по-моему, я все сделал правильно.

- А девицы? - меняю тему. - Это ж ходячий триппер в юбке, прямая угроза отдыхающим трудящимся!

- Разберемся. - Кузьмич вытаскивает из стола мои документы и подаст мне. - А что до трудящихся, то постоянную бабу надо иметь. И - никакого триппера.

- Одну? - невинно интересуюсь я.

- Выметайся, доцент.

- Старший преподаватель.

- Ну-ну.

Уже подхожу к двери.

- Ты это...

- Да?

- Зачем приехал-то?

- Отдохнуть.

- Вот и отдыхай.

- Ага.

Глава 6

Выхожу из управы, вдыхаю ароматы южного сентябрьского утра и размышляю, с чего бы начать вот это самое: отдых. Вчерашняя попытка отдохнуть накрылась медным тазом - зато повеселились. Особливо присутствовавшие отдыхающие. По мне "бархатосезонникам" для тонуса не хватает как раз острых ощущений. Вино, девки, азартные игры - все это они имеют круглый год. Даже наживание денег со временем теряет аромат новизны. Два вида спорта не приедаются: борьба за жизнь и борьба за власть. Для многих это одно и то же. И даже если сама персона не участвует в игре - азарт болельщика доставляет удовольствия куда большее, чем рулетка.

Рядом тормозит дымчатый "трехсотый" "мерс", открывается дверца:

- Э-эй!

За рулем сидит мое давешнее ночное видение. Девушка из ресторана. Разумеется, одетая. Стильно. А жаль.

- Привет, - неуверенно улыбаюсь я и делаю ручкой. Надо полагать, из-за врожденного целомудрия. И жест мой похож одновременно на "прощание славянки" и "у нас не все дома".

- Садитесь, подвезу, - приглашает девушка. Опускаюсь в прохладу кондиционированного салона. Пахнет дорогими духами, кожей кресел, хорошим табаком. Странный я - ну не килькой же в томате здесь должно пахнуть!

- Куда вас подбросить?

"К небесам!" - единственное, что пришло на ум. Девушка повернулась ко мне, и я заметил, что она не просто красива - она незаурядно, изысканно красива! Густющие длинные каштановые волосы, глаза цвета глубокого моря - темно-зеленые и переменчивые. Высокие скулы, чуть восточный разрез глаз, правильный изящный нос и припухшие губы искушенной любовницы... Если она желала мне понравиться, то ей это удалось!

- Извините, я не представилась, меня зовут Элли.

"Элли" - музыкой запело в ушах. "Элли..." Да и как ее еще-то могли звать? Ну конечно, Элли!

- А я - Дрон.

- Это что, имя?

- Нет, это профессия. А имя - Олег.

- Дрон... А, ! Птица Додо! Меня вообще-то тоже зовут Лена, или Лека. Но ведь Элли - красивее, правда?

- Замечательно, - с энтузиазмом киваю я, разглядывая ее изумительные загорелые ножки.

- Дрон, прекрати так глазеть. - На "ты" она переходит легко, и моя преподавательско - кандидатская душа переполняется тщеславием, наверное, принимает за ровесника.

- Так куда поедем? - спрашивает девушка.

- В Изумрудный город, это ж ежу понятно!

- Как скажете! - И машина трогается с места. Элли нажимает какую-то кнопку, и в салоне звучит музыка. Я закуриваю, закрываю глаза и откидываюсь на спинку. Музыка расслабляет. А я представил, как приятно было бы заняться любовью прямо здесь, в машине, которая по размерам чуть меньше, а по комфортабельности много больше моей холостяцкой коммуналки. Разумеется, под музыку поживее...

- Прикури мне, - просит девушка, и я окончательно убеждаюсь, что происходящее не продолжение сна и мне не придется снова услышать: "Дронов, на выход". Хотя - как знать...

Прикуриваю для нее "Мальборо" с ментолом из ее же пачки. Девушка затягивается:

- Дрон, а тебе не страшно было?

В своих эротических грезах я отлетел далеко, поэтому не сразу понимаю, о чем она.

- Когда?

- Вчера. В ресторане.

- Страшно?..

- Ну да. Ты боялся?

Интересно, почему я сам об этом никогда не задумывался. Страшно? Нет, не то. Было неприятно, тоскливо - и оттого, что вечер сыпался, и еще Бог знает от чего. Потом - омерзение. Потом - злость. Потом - грусть. А потом уже нужно было действовать...

- Нет.

- Но они же могли тебя убить. Или - чего похуже.

- Да?

- Ну, издевались бы... Ведь никто бы не вступился.

- И правильно. Не должны нормальные люди лезть на ножи и стволы.

- Но ты же полез?

- Меня оскорбили.

- Подумаешь, разжевал бы и выплюнул.

- Так можно проплевать все.

- Слушай, а если бы обидели не тебя, а кого-то другого ты бы тоже полез?

- Да.

- Почему?

- Я умею драться.

- А если бы не умел?

- По обстоятельствам.

- Что значит...

- Позвонил бы в милицию.

- Веришь во всесилие закона?

- Не всегда. Но это лучше, чем не сделать ничего. И много лучше, чем налететь на нож, никого не умея уберечь - ни себя, ни других. Это я без балды.

- Значит, я поступила правильно.

- Да?

- Это я вызвала милицию. По автомату.

- А твой спутник?

- Да ну его.

- А сегодня ждала меня на входе?

- Вот еще. Просто позвонила и спросила, когда ты освободишься.

- У кого?

- У Кузьмича.

- Так ты его знаешь?

- А кто его здесь не знает?

- Ну да, мужик он простой, - лукавлю я.

- Простой. Как сибирский валенок с программным управлением и вертикальным взлетом.

Машина набрала скорость, - мы выехали из города.

- Почему ты меня не спрашиваешь?

- О чем?

- Тебя что, девушки всегда встречают из милиции? После драк?

- Ага. Только с чайными розами и на "кадиллаках".

- Все ясно. Ты - балабол. А серьезно?

А серьезно - я никогда ни о чем девушек не спрашиваю. То, что они хотят рассказать, они расскажут сами, а то, о чем не хотят, - выспрашивать бесполезно. Наврут. Вернее - нафантазируют.

- Боюсь скоро состариться.

- Хочешь жить долго?

- Всегда. Хочу жить всегда.

- Ты как ребенок: "Пусть всегда буду я!" А мы почти приехали.

Машина остановилась у железных ворот. Лека приветливо помахала охраннику, и ворота отъехали в сторону. Мы покатили мимо небольших трехэтажных особнячков, скрытых за деревьями.

- Это что? - спрашиваю я.

- Территория.

- Территория чего?

- Ничего. Просто Территория. Ты что, никогда не слышал?

- Пока нет.

- В Приморске все знают.

- Я здесь четвертый день.

- А-а-а. Тогда понятно.

Мы проезжаем еще одни ворота. Тоже с охранником. Дорога пошла под уклон, к морю.

- Это вроде дома отдыха. Но - для очень важных персон.

- Так ты - персона?

- Нет. Я дочь персоны.

То, что персона важная, я понимаю и сам, когда вижу двухэтажный домик-особняк. Но мы едем дальше, пока не останавливаемся у небольшого одноэтажного бунгало на берегу моря. Небольшой - это относительно. На крыше - садик, самый настоящий, и множество цветов.

- Здесь живу я, - говорит Лека. - А папа, когда приезжает, в большом доме. Но там прислуга, а я их терпеть не могу - наушники.

- Работа у них такая.

- Но стараться-то не обязательно. Ну что, нравится?

- Роскошно, - пожимаю я плечами.

- Слушай, пойдем купаться? Или сначала позавтракаем?

- Совместим. Если, конечно, здесь найдутся две корочки хлеба.