мусорных куч.
захочет. Что его били, пытали, загоняли под ногти иголки и булавки,
угрожали, пугали... Что он никого не бил ножом, что нож вовсе не его... Ну,
и так далее. Все эти доводы в расчет приниматься уже не будут. Доказательная
база достаточно основательна. И наш дорогой Игорь Валерьевич прямо отсюда
уезжает в следственный изолятор, говоря проще, в "Кресты", где томится до
суда в безделье и скуке.
ошибочка. Суд изучает доказательства и, убеждаясь, что Игорь Валерьевич
просто-напросто хочет соскочить, выносит строгий, но справедливый приговор.
То есть назначает максимальный срок из тех, что предусмотрены в Кодексе. Для
справки - по сто восьмой, части первой, полагается восемь лет лишения
свободы. Можешь мне верить, можешь не верить, но тем, кто стоит в отказе,
максимальный приговор почти всегда обеспечен. И это справедливо. Кто-то
должен платить за мои стоптанные ноги, за мое потраченное на поиски улик
время, за мои нервные клетки. Так что расплата идет сполна.
соблазнительным режимом, где и проводит в тоске, печали и раздумьях
последующие восемь лет. Уедет Игорь Валерьевич, так и не попрощавшись, так и
не поцеловав перед дальней дорогой свою любимую невесту Анечку.
Ведь это самые лучшие годы человеческой жизни. Думаю, не будет. Она,
во-первых, не глупа, а во-вторых, весьма симпатична. Упорхнет в чье-нибудь
гнездышко.
Проверено многочисленными опытами. За первой ходкой следует вторая, потом
третья... И понеслось. Вся жизнь испорчена брошенными в юности неосторожными
словами: "Это не я".
там "угрожали", "пугали", в дальнейшем не юлишь и не выкручиваешься. Свободу
в виде подписки о невыезде я тебе, конечно, гарантировать не могу:
во-первых, это во власти только следователя, и во-вторых, "сто восемь" - это
не семечки. То есть возможен тот вариант, что ты все равно едешь в "Кресты".
зарабатываешь множество очков в свою пользу. К примеру, ты можешь делать
упор на самооборону, на то, что никогда раньше ничего криминального не имел,
что активно помогал следствию. Вполне возможно, суд учтет твои доводы и
переквалифицирует сто восьмую на сто одиннадцатую. А наказание там - тьфу,
как правило, условное. Заметь, что, если ты стоишь в отказе, ни о какой
переквалификации и речи быть не может. Но даже если суд оставит сто восьмую
статью, то приговор ни в коем случае не будет максимальным.
получишь немного. Но самое важное здесь то,- Фоменко выдержал паузу,- что ты
сможешь поговорить со своей Анютой. Имеется в виду до суда, конечно. Один на
один. Живой разговор не заменят никакие письма и "малявы" . Верно,
согласись?
из того, что сказал ему Фоменко, кроме последних слов. О том, что он сможет
увидеть Анюту. Он не знал, правду ли говорит Фоменко или сочиняет, но мысль
о том, что он сядет в тюрьму, так ничего и не объяснив Ане и не простившись,
напрочь заглушала все остальное. Всякую логику, всякий трезвый и холодный
расчет.
свиданьице у себя. Причем опять-таки все зависит от тебя. После того как ты
дашь правдивые показания, следователь повезет тебя на уличную операцию, то
есть на проверку показаний на месте. Ты показываешь и рассказываешь, как все
происходило,- что-то типа театра одного актера. Тыкаешь пальцем в кучу, куда
скинул "перо", фотографируешься на память вместе с понятыми, ну, и все, в
принципе.
прочитает тебе протокол. Потом он, вернее она, захочет отобедать, сходить в
туалет, позвонить маме. Ну, мало ли, что может ей захотеться. Вот в этот
момент я и приглашу к себе в гости твою Анюту. Вы чирикаете минут
двадцать-тридцать в моем кабинете, не касаясь, разумеется, запрещенных тем,
как то: пропаганда войны, передача шифрограмм западным спецслужбам и,
конечно, твой арест. Не, объяснять ей ты можешь, но чтоб не было никаких
договоров об алиби или как убрать свидетелей. Понял?
прозе. Если следователь вдруг не захочет отобедать, я сделаю так, что она
захочет. Это уж мои проблемы.
портить себе жизнь?
было/ Уличная будет завтра. И поменьше слушай советчиков.
койке и курил.
пол.
Поэтому надоел ты мне. Делай, как не знаешь. Когда в мужской базар встревает
баба, я убегаю в сторонку. Подальше...
маленькая, похожая на белого поросеночка с розовым пятачком. И по природе
своей ласковая и преданная хозяину до безумия. В данном случае - хозяйке. Но
главное ее достоинство помимо преданности - способность сжимать челюсти с
давлением до двадцати пяти атмосфер. Вы знаете, что такое двадцать пять
атмосфер? Суньте руку в гибочный пресс - узнаете. И если этот маленький
ротик на чем-то сжимается, даже любимый хозяин с трудом убедит собачонку
отпустить то, за что она там уцепилась. Такое вот необычное животное. А
глупый и неосмотрительный мужичок как раз его в расчет и не принял, не
разбирался ни фига в породах. Ну, подумаешь, бегает по кустам что-то
свиноподобное и поскуливает. Ногой пни - улетит к ближайшей березе. Пшла
вон!
интересным паскудством занимался. Одиноких лыжниц насиловал. Как снежок
выпадет, нацепляет он белый маскхалат с вязаной шапочкой - и в парк. Парк
большой, лыжниц много. Которые воздухом лесным подышать решили, которые
жирок растрясти. Двигают лыжами по лыжне, любуются зимними пейзажами. Не
спеша, со смаком. А этот ухарь тут как тут. Как партизан под елкой. Ага,
едет красотка. Оружие к бою. Вокруг, кроме ворон и галок, никого. Шапочку на
глаза, сзади прыг дамочке на лыжи - стоп, машина! Дамочка по инерции носом
вперед, на коленки бух и никуда! Крепления ботинки держат, мужичок лыжи не
отпускает - попалась бабочка в сачок.
в самых скотских целях. Ну, в смысле похотливых. Стягивает с нижней половины
лыжницы верхнюю и прочую одежды и уестествляет дамочку в ускоренном
варианте. Парк, как я уже говорил, большой, кричать бесполезно, мужичок
специально места поукромней выбирает. Закончит он это безобразие - и в лес.
Как будто и не было. Многие дамочки даже и понять не успевали, что
произошло. Снежный человек, что ли, в парке завелся? Может, стоит сообщить в
научный институт?
этот чертов парк обслуживали. И так-то от него хлопот - то грабежи, то
убийства, а тут еще такие лыжные фокусы. Ну, прямо, фристайл
порнографический.
Не самим же в маскхалатах по кустам прыгать. И через средства массовой
информации лыжниц не шибко предупредишь. В принципе, это сейчас запросто,
чуть что - товарищи, по улице гуляют маньяки, будьте бдительны! А тогда -
ни-ни. Нечего панику разводить в нашем самом безопасном городе. Чувствуем,
если седьмой эпизод случится, нас, оперов, начальство само, как лыжниц,
уестествит. Точно придется маскхалата шить и по парку партизанить.
магическое.