взгляд... Я не желаю его видеть. Уходите. Вы ничем не можете
мне помочь. Скажите ему только одно: я хочу, чтобы мне принесли
ребенка. Он мой, у меня есть на него права. Только это и
передайте мужу.
слова.
Фергюсон угрюмо выслушал мой рассказ о визите к больной.
Разве можно поручиться, что ее вдруг не охватит опять то
ужасное, неудержимое желание... Разве могу я забыть, как она
тогда поднялась с колен и вокруг ее губ -- кровь?
и останется.
доселе наблюдали в этом доме, внесла чай. Пока она хлопотала у
стола, дверь распахнулась, и в комнату вошел подросток весьма
примечательной внешности -- бледнолицый, белокурый, со
светло-голубыми беспокойными глазами, которые так и вспыхнули
от волнения и радости, едва он увидел отца. Мальчик кинулся к
нему, с девичьей нежностью обвил его шею руками.
ты уже приехал! Я бы вышел тебя встретить. Как я рад, что ты
вернулся!
несколько смущен.
льняные волосы мальчика. -- Я приехал раньше потому, что мои
друзья, мистер Холмс и мистер Уотсон, согласились поехать со
мной и провести у нас вечер.
не очень дружелюбно.
Холмс. -- Нельзя ли нам познакомиться и с младшим?
обратился Фергюсон к сыну. Тот пошел к двери странной,
ковыляющей походкой, и мой взгляд хирурга тотчас определил
повреждение позвоночника. Вскоре мальчик вернулся, за ним
следом шла высокая, сухопарая женщина, неся на руках
очаровательного младенца, черноглазого, золотоволосого --
чудесное скрещение рас, саксонской и латинской. Фергюсон, как
видно, обожал и этого сынишку, он взял его на руки и нежно
приласкал.
злобы обидеть такое существо, -- пробормотал он, глядя на,
небольшой, ярко-красный бугорок на шейке этого амура.
напряженному выражению его лица -- оно словно окаменело, словно
было вырезано из слоновой кости. Взгляд Холмса, на мгновение
задержавшись на отце с младенцем, был прикован к чему-то,
находящемуся в другом конце комнаты. Проследив за направлением
этого пристального взгляда, я увидел только, что он обращен на
окно, за которым стоял печальный, поникший под дождем сад.
Наружная ставня была наполовину прикрыта и почти заслоняла
собой вид, и тем не менее глаза Холмса неотрывно глядели именно
в сторону окна. И тут он улыбнулся и снова посмотрел на
младенца. Он молча наклонился над ним и внимательно исследовал
взглядом красный бугорок на мягкой детской шейке. Затем схватил
и потряс махавший перед его лицом пухлый, в ямочках кулачок.
несколько бурно. Миссис Мэйсон, я хотел бы поговорить с вами с
глазу на глаз.
беседовали. До меня долетели только последние слова: "Надеюсь,
всем вашим тревогам скоро придет конец". Кормилица, особа, как
видно, не слишком приветливая и разговорчивая, ушла, унеся
ребенка.
сердце золотое, и так привязана к ребенку.
затряс отрицательно головой.
Фергюсон, обнимая сына за плечи. -- По счастью, я отношусь к
первой категории.
отцовской груди. Фергюсон мягко его отстранил.
взглядом, пока тот не скрылся за дверью. -- Мистер Холмс, --
обратился он к моему другу, -- я, кажется, заставил вас
проехаться попусту. В самом деле, ну что вы можете тут
поделать, кроме как выразить сочувствие? Вы, конечно, считаете
всю ситуацию слишком сложной и деликатной.
улыбнувшись. -- Но не могу сказать, что поражен ее сложностью.
Я решил эту проблему методом дедукции. Когда первоначальные
результаты дедукции стали пункт за пунктом подтверждаться целым
рядом не связанных между собой фактов, тогда субъективное
ощущение стало объективной истиной. И теперь можно с
уверенностью заявить, что цель достигнута. По правде говоря, я
решил задачу еще до того, как мы покинули Бейкер-стрит, --
здесь, на месте, оставалось только наблюдать и получать
подтверждение.
чем-то разобрались, не томите меня. Как обстоит дело? Как
следует поступить? Мне безразлично, каким путем вы добились
истины, мне важны сами результаты.
получите. Но позвольте мне вести дело, согласно собственным
моим методам. Скажите, Уотсон, в состоянии ли миссис Фергюсон
выдержать наше посещение?
ее присутствии. Поднимемся наверх.
Фергюсон.
несколько слов на листке бумаги. -- Во всяком случае, у вас,
Уотсон, есть официальное право на визит к больной. Будьте так
любезны, передайте мадам эту записку.
осторожно открывшей дверь на мой голос. Через минуту я услышал
за дверью возгласы, одновременно радостные и удивленные.
Долорес выглянула из-за двери и сообщила:
мы вошли в спальню. Фергюсон шагнул было к жене, приподнявшейся
в постели, но она вытянула руку вперед, словно отталкивая его.
Он опустился в кресло. Холмс сел рядом с ним, предварительно
отвесив поклон женщине, глядевшей на него широко раскрытыми,
изумленными глазами.
Холмс. -- О, сударыня, конечно, если желаете, она останется,
возражений нет. Ну-с, мистер Фергюсон, должен сказать, что
человек я занятой, а посему предпочитаю зря время не тратить.
Чем быстрее хирург делает разрез, тем меньше боли. Прежде всего
хочу вас успокоить. Ваша жена прекрасная, любящая вас женщина,
несправедливо обиженная.
должник по гроб жизни!
страдания.
жена. По сравнению с этим ничто не имеет значения.
умозаключений еще там, на Бейкер-стрит. Мысль о вампирах я
почел абсурдной. В практике английской криминалистики подобные
случаи места не имели. И в то же время, Фергюсон, вы
действительно видели, как ваша жена отпрянула от кроватки сына,
видели кровь на ее губах.
не только для того, чтобы ее пить? Вам не вспоминается некая