привычки вечно опаздывать к обеду не отказали от квартиры, а
заодно, чего доброго, и мне. Это, право, было бы неприятно, во
всяком случае сейчас, пока мы не решили странную историю с
нервным преподавателем, рассеянным слугой и тремя усердными
студентами.
после нашего запоздалого обеда он долго сидел в глубокой
задумчивости. В восемь утра, когда я только что закончил свой
туалет, он пришел ко мне в комнату.
колледж святого Луки. Вы можете один раз обойтись без завтрака?
шесть утра б,ыл уже на ногах, и не зря. Два часа рыскал по
окрестности, отмерил, наверно, не менее пяти миль -- и вот,
смотрите!
вязкой т°мной глины.
вторая пирамидки того же происхождения, что и третья. Не так
ли, Уотсон? Ну, пошли, надо положить конец страданиям нашего
друга Сомса.
самом плачевном состоянии. Через несколько часов начинался
экзамен, а он все еще не знал, как ему поступить -- предать ли
свершившееся гласности или позволить виновному участвовать в
экзамене на столь высокую стипендию. Он места себе не находил
от волнения и с протянутыми руками бросился к Холмсу.
отчаялись и решили отказаться от этого дела. Ну, как мне быть?
Начинать экзамен?
устроим своими силами нечто вроде небольшого полевого суда.
Сядьте, пожалуйста, вон там, Сомс! Уотсон, вы здесь! А я займу
кресло посредине. Я думаю, у нас сейчас достаточно внушительный
вид, и мы заставим трепетать преступника. Позвоните,
пожалуйста, слуге.
изумлении и страхе.
расскажите всю правду о вчерашнем.
предположения. Садясь вчера в это кресло, вы хотели скрыть
какой-то предмет, который мог бы разоблачить незваного гостя?
проговорил Холмс. -- Признаюсь откровенно, я не сумею этого
доказать. Но .предположение это вполне вероятно: ведь стоило
мистеру Сомсу скрыться за дверью, как вы тут же выпустили
человека, который прятался в спальне.
еще, пожалуй, говорили правду, но сейчас, безусловно, солгали.
выходите, пожалуйста, из комнаты. Станьте вон там, у дверей
спальни. А теперь, Сомс, я хочу просить вас об одном одолжении.
Будьте любезны, поднимитесь к Гилкристу и попросите его сюда.
студентом. Это был великолепно сложенный молодой человек,
высокий, гибкий и подвижный, с пружинистой походкой и приятным
открытым лицом. Тревожный взгляд его голубых глаз скользнул по
каждому из нас и наконец остановился с выражением неприкрытого
страха на Бэннистере, сидевшем в углу.
Гилкрист, нас пятеро, никого больше нет, и никто никогда не
услышит о том, что сейчас здесь будет сказано. Мы можем быть
предельно откровенными друг с другом. Объясните, мистер
Гилкрист, как вы, будучи человеком честным, могли совершить
вчерашний поступок?
Бэннистера.
единого слова! -- вскричал слуга.
восклицание равносильно признанию вины, и теперь, сэр, --
прибавил Шерлок Холмс, глядя на Гилкриста, -- вам остается
одно: чистосердечно все рассказать.
совладать с собой, но уже в следующее мгновение бросился на
колени возле стола и, закрыв лицо руками, разразился бурными
рыданиями.
человеку свойственно ошибаться, и, уж конечно, никому не придет
в голову назвать вас закоренелым преступником. Вам, наверное,
будет легче, если я сам расскажу мистеру Сомсу, что произошло,
а вы сможете поправить меня там, где я ошибусь. Договорились?
Ну, ну, не отвечайте, если вам это трудно. Слушайте и следите,
чтобы я не допустил по отношению к вам ни малейшей
несправедливости.
Сомс, как вы объяснили мне, что никто, даже Бэннистер, не мог
знать, что гранки находятся в вашей комнате. Наборщик,
безусловно, отпадал, -- он мог списать текст еще в типографии.
Индуса я тоже исключил: ведь гранки были скатаны трубкой и он,
конечно, не мог догадаться, что это такое. С другой стороны, в
чужую комнату случайно попадает какой-то человек, и это
происходит в тот самый день, когда на столе лежит
экзаменационный текст. Такое совпадение, на мой взгляд,
невероятно. И я сделал вывод: вошедший знал о лежащем на столе
тексте. Откуда он это знал?
окно. Меня позабавило ваше предположение, будто я обдумываю
возможность проникнуть в комнату через окно -- при свете дня,
на глазах у всех, кто живет напротив. Мысль, разумеется,
нелепая. Я прикидывал в уме, какого роста должен быть человек,
чтобы, проходя мимо, увидеть через окно бумаги, лежавшие на
столе. Во мне шесть футов, и я, только поднявшись на цыпочки,
увидел стол. Никому ниже шести футов это бы не удалось. Тогда у
меня возникло такое соображение: если один из трех студентов
очень высокого роста, то в первую очередь следует заняться им.
еще одну нить. Письменный стол представлял загадку, пока вы не
упомянули, что Гилкрист занимается прыжками в длину. Тут мне
стало ясно все, не хватало нескольких доказательств, и я их
поспешил раздобыть.
провел день на спортивной площадке, тренируясь в прыжках. Когда
он возвращался домой, у него были с собой спортивные туфли, у
которых, как вы знаете, на подошвах острые шипы. Проходя мимо
вашего окна, он, благодаря высокому росту, видел на столе
свернутые трубкой бумаги и сообразил, что это может быть.
Никакой беды не случилось бы, если б он не заметил ключа,
случайно забытого слугой. Его охватило непреодолимое желание
войти и проверить, действительно ли это гранки. Опасности в
этом не было: ведь он всегда мог притвориться, что заглянул к
вам по делу. Увидев, что это действительно гранки, он не мог
побороть искушения. Туфли он положил на письменный стол. А что
вы положили на кресло у окна?