Чтение 4–й страницы книги ~Человек с рассеченной губой~

-- Отчего, ведя это дело, вы живете тут, а не на
Бейкер-стрит? -- спросил я.

-- Оттого, что многое приходится расследовать здесь...
Миссис Сент-Клер любезно предоставила в мое распоряжение две
комнаты, и можете быть уверены, что она будет рада оказать
гостеприимство моему другу, помогающему мне в моих розысках. О,
как тяжело мне встречаться с ней, Уотсон, пока я не могу
сообщить ей ничего нового о ее муже! Приехали! Тпру!..

Мы остановились перед большой виллой, окруженной садом.
Передав лошадь выбежавшему нам навстречу конюху, мы с Холмсом
пошли к дому по узенькой дорожке, посыпанной гравием. При нашем
приближении дверь распахнулась, и у порога появилась маленькая
белокурая женщина в светлом шелковом платье с отделкой из
пышного розового шифона. Одной рукой она держалась за дверь, а
другую подняла в нетерпении; нагнувшись вперед, полураскрыв
губы, жадно глядя на нас, она, казалось, всем своим обликом
спрашивала, что нового мы ей привезли.

-- Ну? -- громко спросила она.

Заметив, что нас двое, она радостно вскрикнула, но крик
этот превратился в стон, когда товарищ мой покачал головой и
пожал плечами.

-- Узнали что-нибудь хорошее?

-- Нет.

-- А дурное?

-- Тоже нет.

-- И то слава богу. Но входите же. У вас был трудный день,
вы, наверно, устали.

-- Это мой друг, доктор Уотсон. Он был чрезвычайно полезен
мне во многих моих расследованиях, и, по счастливой
случайности, мне удалось привезти его сюда, чтобы
воспользоваться его помощью в наших поисках.

-- Рада вас видеть, -- сказал она, приветливо пожимая мне
руку. -- Боюсь, что вам покажется у нас неуютно. Ведь вы
знаете, какой удар внезапно обрушился на нашу семью...

-- Сударыня, -- сказал я, -- я отставной солдат, привыкший
к походной жизни, но, право, если бы даже я не был солдатом,
вам не в чем было бы извиняться передо мною. Буду счастлив,
если мне удастся принести пользу вам или моему другу.

-- Мистер Шерлок Холмс, -- сказала она, вводя нас в ярко
освещенную столовую, где нас поджидал холодный ужин, -- я хочу
задать вам несколько откровенных вопросов и прошу вас ответить
на них так же прямо и откровенно.

-- Извольте, сударыня.

-- Не щадите моих чувств. Со мной не бывает ни истерик, ни
обмороков. Я хочу знать ваше настоящее, подлинное мнение.

-- О чем?

-- Верите ли вы в глубине души, что Невилл жив?

Шерлок Холмс, видимо, был смущен этим вопросом.

-- Говорите откровенно,-- повторила она, стоя на ковре и
пристально глядя Холмсу в лицо.

-- Говоря откровенно, сударыня, не верю.

-- Вы думаете, что он умер?

-- Да, думаю.

-- Убит?

-- Я этого не утверждаю.

-- В какой же день он умер?

-- В понедельник.

-- В таком случае, мистер Холмс, будьте любезны объяснить
мне, каким образом я могла получить от него сегодня это письмо?

Шерлок Холмс вскочил с кресла, словно его ударило
электрическим током.

-- Что? -- закричал он.

-- Да, сегодня.

Она улыбалась, держа в руке листок бумаги.

-- Можно прочитать?

-- Пожалуйста.

Он выхватил письмо у нее из рук, разложил его на столе,
разгладил и принялся внимательно рассматривать. Я поднялся с
кресла и стал смотреть через его плечо. Конверт был простой,
конторский; на конверте стоял почтовый штемпель Гревзенда; на
штемпеле -- сегодняшнее или, вернее, вчерашнее число, так как
полночь уже миновала.

-- Грубый почерк, -- пробормотал Холмс. -- Уверен, что это
почерк не вашего мужа, сударыня.

-- Да, на конверте чужой почерк, но внутри -- почерк моего
мужа.

-- Человеку, который надписывал конверт, пришлось наводить
справки о вашем адресе.

-- Откуда вы это знаете?

-- Имя на конверте, как видите, выделяется своей чернотой,
потому что чернила, которыми оно написано, высохли сами собою.
Адрес же бледноват, потому что к нему прикладывали пресс-папье.
Если бы надпись на конверте была сделана сразу и если бы ее всю
высушили пресс-папье, все слова были бы одинаково серы. Этот
человек написал на конверте сперва только ваше имя и лишь
спустя некоторое время приписал к нему адрес, из чего можно
заключить, что адрес не был ему вначале известен. Конечно, это
пустяк, но в моей профессии нет ничего важнее пустяков. Дайте
мне взглянуть на письмо... Ага! Туда было что-то вложено.

-- Да, там было кольцо. Его кольцо с печатью.

-- А вы уверены, что это почерк вашего мужа?

-- Один из его почерков.

-- Один из его почерков?

-- Его почерк, когда он пишет второпях. Обычно он пишет
совсем иначе, но и этот его почерк мне хорошо знаком.

-- "Дорогая, не волнуйся. Все кончится хорошо. Произошла
ошибка, на исправление которой требуется некоторое время. Жди
терпеливо. Невилл"... Написано карандашом на листке, вырванном
из блокнота. Гм! Отправлено сегодня из Гревзенда человеком, у
которого большой палец чем-то выпачкан. Ха! Если не ошибаюсь,
человек, заклеивавший конверт, жует табак... Вы убеждены,
сударыня, что это почерк вашего мужа?

-- Убеждена. Это письмо написал Невилл.

-- Оно отправлено сегодня из Гревзенда. Что ж, миссис
Сент-Клер, тучи рассеиваются, хотя я не могу сказать, что
опасность уже миновала.

--- Однако он жив, мистер Холмс!

-- Если только это не ловкая подделка, чтобы направить нас
на ложный след. Кольцо, в конце концов, ничего не доказывает.
Кольцо могли отнять у него.

-- Но это его, его, его почерк!

-- Хорошо. Но что, если письмо написано в понедельник, а
послано только сегодня?

-- Это возможно.

-- А за этот срок многое могло произойти.

-- О, не отнимайте у меня моей радости, мистер Холмс! Я
знаю, что с ним ничего не случилось. Мы с ним настолько близки,
что я непременно почувствовала бы, если бы он попал в настоящую
беду. За день до того, как он исчез, он порезал себе нечаянно
палец. Я была в столовой, он -- в спальне, и я сразу побежала к
нему, чувствуя, что с ним случилась беда. Неужели вы думаете,
что я не знала бы о его смерти, если даже такой пустяк способен
повлиять на меня!

-- Я человек опытный и знаю, что женское непосредственное
чутье может быть иногда ценнее всяких логических выводов. И это
письмо, конечно, служит важным указанием, что вы правы. Однако,
если мистер Сент-Клер жив, если он может писать вам письма,
отчего же он не с вами?

-- Не знаю. И представить себе не могу.

-- В понедельник, уезжая, он ни о чем вас не предупреждал?

-- Нет.

-- И вы очень удивились, увидев его на Суондем-лейн?

-- Очень.

-- Окно было открыто?

-- Да.

-- Он мог бы окликнуть вас из окна?

-- Да.

-- Между тем, насколько я понял, у него вырвалось только
бессвязное восклицание?

-- Да.

-- Вы подумали, что он зовет вас на помощь?