аппарат, сердито засопел, но трубку все же снял, потому что звонил телефон,
номер которого был известен очень немногим.
каркающим смехом, в котором не было веселья и доброты:
уже узнал это характерное неподражаемое перханье и непроизвольно чуть
привстал со стула - он всегда так привставал, когда разговаривал по телефону
с начальством.
называть звонившего. Не то чтобы предполагал, что его телефон могут
прослушивать - как-никак был Ващанов не каким-нибудь вшивым районным опером,
а целым первым замом начальника ОРБ, - но все же... Как любил говаривать его
собеседник: "Береженого Бог бережет, а не береженого - конвой стережет".
Между тем голос в телефонной трубке загустел и посерьезнел:
стаканчиком, темку одну обговорим...
вечер утех со Светланой накрывался медным тазом. Без особой надежды Геннадий
Петрович попытался все же перенести встречу на другой день:
бы мы...
нужно обсудить, тема - серьезная.
короткие гудки отбоя...
Собственно говоря, в буквальном смысле звонивший не был его начальником.
Этот человек имел к правоохранительной системе весьма, скажем так,
специфическое отношение - когда-то он отмотал у "хозяина" два срока за
кражи. Правда, давно это было, много воды утекло с тех пор, многое
изменилось в стране, ох многое... Это раньше те, кто сидел по уголовным
статьям, были обречены на теневую и полуподпольную жизнь, а сегодня...
Сегодня сроками чуть ли не гордятся, нынешний коммерсант, если он в прошлом
не воровал, не фарцевал или не спекулировал, в своем кругу считается белой
вороной. Впрочем, собеседник Геннадия Петровича, которого звали Виктором
Палычем (да, именно Палычем, а не Павловичем), о своих ходках <Ходка -
пребывание в зоне (жарг.)> вспоминать не любил, хоть и был в свое время
коронован ворами под погонялом Антибиотик. Давно это было, и очень мало
осталось людей, которые помнили, что в те далекие годы носил Виктор Палыч
Говоров совсем другую фамилию - Зуевым он был и на первом сроке, и на
втором... Говоровым же Виктор Палыч стал позже, когда женился на директрисе
мебельного магазина в пригороде Ленинграда Пушкине. Было это в самом начале
восьмидесятых годов, когда из-за известного "лукового дела" чуть было не
рухнула вся тщательно выстраивавшаяся долгие годы Антибиотиком империя. Один
Бог (или скорее черт) знает, каких денег тогда стоило Виктору Палычу
остаться на воле... Антибиотик взял фамилию жены (она прожила после этого
недолго - через несколько месяцев после свадьбы умерла от инфаркта, как было
написано в официальном заключении) и вскоре сам стал заместителем директора
того самого мебельного магазина, которым руководила когда-то его покойная
супруга. Фактически, конечно, заправлял всеми делами в магазине Виктор
Палыч, а номинальный директор шагу не делал без него...
перспективный старший опер из "убойного цеха" главка капитан милиции
Геннадий Ващанов. В мае 1984 года случилась у Антибиотика в магазине
маленькая неприятность - подрались двое грузчиков, причем один другому
умудрился проломить голову, да так удачно, что медицинская помощь
пострадавшему была уже ни к чему. Надо сказать, что грузчики в магазине
Виктора Палыча были какими-то странными - все как на подбор молодые, с
хорошими спортивными фигурами и, что самое удивительное, практически не
пьющие. Еще более любопытным было то обстоятельство, что оформленная в
магазине бригада "грузчиков" перетаскиванием мебели себя не утруждала - за
них это делали какие-то пушкинские ханыги. Чем же занимались "грузчики", в
магазине не знал, судя по всему, даже директор, не говоря уж о продавцах и
продавщицах, да и не стремились коллеги Виктора Палыча узнать то, что явно
для их мозгов не предназначалось, памятуя добрую русскую поговорку: меньше
знаешь - лучше спишь. "Грузчики" были ребятами молчаливыми и
дисциплинированными, но эксцессы, как известно, бывают в любом коллективе.
Как назло, Антибиотика в момент драки в магазине не было, и одна из
продавщиц с перепугу позвонила в милицию (через месяц она уволилась по
собственному желанию, продала кооперативную квартиру и уехала куда-то в
Сибирь к родственникам). Хорошо, что Виктора Палыча сумели быстро разыскать,
и приехавших милиционеров встречал уже лично Антибиотик с выражением
глубокой скорби на благообразном лице. В те времена убийства были еще
большой редкостью - это потом, в девяностых годах, в Питере человеческая
жизнь стала сущим пустяком и людей начали валить оптом и в розницу каждый
божий день. А в середине восьмидесятых любой криминальный труп становился
настоящим ЧП. Вместе с районной бригадой в магазин прибыл и опер из главка
капитан Ващанов. Виктор Палыч лично объяснил Гене, что произошло
недоразумение, "несчастный случай на производстве" - погибший-де сам упал с
заднего крыльца и разбил себе голову, а молодая продавщица так перепугалась
и разнервничалась, что наговорила по 02 каких-то ужасов. "Впечатлительная"
девушка уже пришла в себя и все слова Антибиотика подтвердила...
получить хорошего глухаря <Глухарь - преступление, раскрыть которое нет
перспектив, в Москве такие называют висяками (жарг.)>. Между тем Виктор
Палыч увлек Ващанова к себе в кабинет и, приговаривая что-то вроде того,
что, мол, это гора с горой никогда не сойдутся, а людям Бог велел навстречу
друг другу двигаться, достал из сейфа бутылку коньяка "Двин". Гена от
рюмки-другой не отказался, а потом Антибиотик показал ему, какие гарнитуры
из ГДР и Чехословакии получил совсем недавно их магазин... У Ващанова
разгорелись глаза: три месяца назад он получил квартиру, и жена постоянно
ныла насчет мебели, а в те времена хорошая мебель была очень большим
дефицитом...
заключением об отказе в возбуждении уголовного дела, а через две недели
шикарный немецкий гарнитур "Каролина" был доставлен не какому-то ветерану,
которому он первоначально предназначался, а на квартиру Геннадию Петровичу -
нет, естественно, не за так, а по госцене.
сделать хорошую мебель для одного "хорошего человека", который занимал
солидную должность в службе кадров ГУВД - и так оно пошло и поехало... Гена
при помощи Антибиотика сначала просто оказывал услуги "нужным" людям, потом
начал потихоньку открысячивать <Открысячивать - скрывать (жарг.). > "уголок"
- другой <Уголок - двадцать пять рублей (жарг.).> себе в карман - якобы для
того, чтобы дать эти деньги, как тогда говорили, сверху: "Сами понимаете,
чешскую кухню так просто не достать..." Правила увлекательной советской игры
в дефицит были хорошо всем знакомы, поэтому даже офицеры милиции доплачивали
Гене с радостью, лишь бы мебель достал... К слову сказать, таких добытчиков,
как Гена Ващанов, в те времена тотального дефицита было немало - бэхи',
скажем, могли достать все что угодно плюс еще чего-нибудь, но далеко не все
могли себе позволить к ним обратиться. В УУРе, например, бэхов не любили, и
просить их о чем-то шкурном считалось западло. Гена же был вроде как своим,
к тому же он ничего не просил лично для себя, все делал "по дружбе", то есть
не с ближним, а с дальним прицелом.
оказывали ему различные услуги. И карьера у Гены складывалась успешно...
Антибиотик же все прекрасно видел и понимал, но до поры ничего от
милицейского офицера не требовал - только давал, а Ващанов хапал и хапал, и
аппетиты его росли... А потом, когда Гена уже окончательно привык к красивой
жизни, а Виктор Палыч потихоньку выбрался из своего пушкинского подполья, -
вот тогда все как-то очень быстро переменилось, и Антибиотик стал
разговаривать с Ващановым по-другому... Гена к тому времени уже не
заблуждался насчет "скромного торгового работника" Говорова - у него были
возможности узнать достоверную информацию о прошлом и настоящем Виктора
Палыча. И о его роли в мире организованной преступности Ленинграда...
он быстро сделал свой выбор - естественно, в пользу продолжения дружбы с
Антибиотиком, да и не было у Ващанова, если уж говорить до конца честно,
никакого выбора - Виктор Палыч поднакопил достаточно компромата на него?
хоть и не предъявлял его Говоров, но ведь Ващанов был все-таки опером и все
прекрасно понимал сам... Впрочем, о выборе своем Геннадий Петрович не жалел
- дружба с Антибиотиком, у которого были
собственности (жарг.).
но и роста личного благосостояния Ващанова. К началу девяностых годов
перспективный майор милиции Геннадий Ващанов был уже совсем не бедным
человеком, и единственное, что отравляло ему жизнь, это невозможность
пользоваться накопленными капиталами из боязни обратить на свой образ жизни
внимание Комитета и "особой инспекции". Даже супруга Геннадия Петровича не
представляла себе в полной мере уровня материальной состоятельности своего
мужа. Пожалуй, во всем Ленинграде были только два человека, кто знал о том,
сколько у Ващанова денег, - сам Геннадий Петрович и Антибиотик, ставший как
бы тенью офицера милиции. Но такой тенью, которая управляет движениями
Василенко Иван
Максимов Альберт
Корнев Павел
Посняков Андрей
Смоленский Вадим
Распопов Дмитрий