уяснения политической обстановки в Монголии. Из его рассказов я записываю
только самое главное.
духовенства. Когда-то ему пришлось отстать от экспедиции Козлова, и он
прожил здесь несколько месяцев, завоевав уважение монголов тем, что лечил
их от застарелых болезней. Теперь эти ламы стали приближенными
Богдо-гегена, и Сергей Николаевич уходил в монастырь Да Хуре, где проводил
время в обществе ученых лам. Одного из них я однажды увидел. Это был худой
и высокий монах с аскетическим лицом и глубоко запавшими горящими глазами.
Друг доктора относился к касте дзуренов - прорицателей, предсказателей
судеб, изучающих цанито - высший курс ламаистской философии.
впечатлениями и рассказывал до позднего вечера о том, что происходит в
стенах монастыря, за оградой дворца хубилгана.
Богдо-геген был осторожным, по-восточному хитрым и вероломным правителем.
В прошлом году, когда китайский генерал Сюй Ши-чжэн, посланный из Пекина,
внезапно оккупировал Внешнюю Монголию и вступил с войсками в Ургу,
Богдо-геген не стал противиться. Сюй Ши-чжэн привез заранее подготовленную
петицию пекинскому правительству о принятии монголов обратно в китайское
подданство. Генерал отдал петицию Богдо-гегену и потребовал ее подписать.
Богдо не сопротивлялся. Автономная Монголия перестала существовать.
раньше казались необъяснимыми. Почему, например, майор Судзуки и вообще
японцы охладели к даурскому правительству Нэйсе-гегена? Сперва из Даурии
послали делегацию в Европу на международную конференцию, чтобы
представлять там еще не существующее, будущее государство, расположенное
между Тибетом и Забайкальем, между Тихим океаном и Каспием. Делегаты
поехали кружным путем - через Токио, но потом след их исчез, о них ни
слуху ни духу.
бесцветной фигуре Нэйсе-гегена? Здесь, в Урге, все это проясняется.
Оказалось, что японцы выставили бурятского князя как последний свой козырь
после того, как Богдо-геген уклонился возглавить панмонгольское
государство. Он даже не послал своих делегатов на даурскую конференцию.
Слепой старик далеко видел. Он понял, чем это могло кончиться. Его
советники-прорицатели - дзурены - подсказали владыке быть осторожнее.
Богдо-геген фактически оставался пленником китайского генерала Сюй
Ши-чжэна, и "многими возведенному" правителю рискованно было вступать в
опасную игру. Вот так и получилось, как прорицали дзурены.
были разбиты Сюй Ши-чжэном. Бурятского князя Нэйсе-гегена захватили в плен
и расстреляли. Богдо-геген оказался провидцем. Он мог бы оказаться на
месте расстрелянного князя. Даурских делегатов, которые уехали в Японию,
задержали в Токио. Давать им обещанный заем под залог естественных
богатств будущего монгольского государства японцам уже не было смысла.
Японская авантюра лопнула.
барона Унгерна. Это тот самый невысокий, широколобый японец с большими
ушами, которого Сергей Николаевич видел в юрте барона Унгерна. Вместе с
Судзуки в войсках барона еще семьдесят японских советников. Унгерн
перепевает японскую песенку о воссоздании древнего монгольского
государства завоевателя Чингисхана. Видимо, это самое важное, что удалось
мне узнать во время поездки в Монголию.
умыслом сообщил ему, что Богдо-геген ведет переговоры с бароном Унгерном.
Но старик осторожен, он согласен поддержать барона только после того, как
Унгерн разгромит войска Сюй Ши-чжэна и вступит в Ургу.
возможности. Вместе с Дамбой мы вернулись в Верхнеудинск. Ехали только
ночью, нас сопровождали араты, готовые идти за Сухэ Батором. Его отряды
начинают сколачиваться, но нет оружия.
в Монголию, лежало письмо, полученное им, вероятно, значительно позже.
Письмо без подписи, но автором его, несомненно, был Сергей Николаевич.
осени барон Унгерн все же решился наступать на Ургу, но натиск его отбили
китайские войска. Он отошел к Цеценхану, продолжая тревожить китайские
части, нападая на караваны, идущие из Калгана для подкрепления генерала
Сюй Ши-чжэна. Так продолжалось до недавнего времени, когда в начале января
сотня тибетских конников, состоящих при Унгерне, среди ночи прорвалась
через горы Богдо-ула. Тибетские конники перебили китайскую охрану,
проникли во дворец Богдо-гегена и увезли его с собой в войска Унгерна. В
связи с этим авторитет барона среди монгольских феодалов возрос
невероятно. Говорят, среди тибетских конников был майор Судзуки.
собственный дворец, проявляя всякие почести своему освободителю. А в
городе начался произвол страшный. Вешают, стреляют каждый день. Героем сих
событий является небезызвестный вам комендант Сипайло.
вознаграждающего подвиги барона Унгерна.
драгоценнейшего ламы Джибзон Дамбы Хутухты, ведающего религией и
государством, блистательного, подобного солнцу, имеющего десятитысячный
возраст святого Идзин-хана:
по велению неба, по тройственному соглашению Монголии, Китая и России,
страна наша управлялась самостоятельно.
революционных китайских чиновников, солдат и офицеров, страна наша
подверглась разным стеснениям. Но благодаря молитвам ламы, обладающего
тремя сокровищами, объявились знаменитые генералы-военачальники, которые
уничтожили коварного врага, взяли под свою охрану Ургу и восстановили
прежнюю власть, почему они заслуживают великого почитания и высокой
награды.
Дархан-Хошой Цин-вана. Ему предоставляется право иметь паланкин зеленого
цвета, красно-желтую одежду, желтые поводья и трехочковое павлинье перо с
присвоением звания Великий герой Батыр, генерал Чжан-жин..."
В конце письма рукой доктора Микулина сделана приписка: "Сергей Николаевич
зарублен в Урге собственноручно полковником-палачом Сипайло".
партизанах, но что поделать...
пойдет о создании Дальневосточной республики. Японцы тоже "за", а мы что
можем поделать, если они сильнее. Будет буферное государство от Байкала до
Приамурья. Дипломатия!
крестьяне. Остальные буржуи, цензовики. Следом за делегацией прибыл
японский полковник Изомэ с военной миссией - первый иностранный
представитель в Дальневосточной республике. Что ж, начинают ездить, а не
только бряцают самурайскими саблями. Уже хорошо!
дэвеэровскими флагами. У нас, в Дальневосточной республике, теперь красный
флаг с синим квадратом в углу у самого древка. По случаю такого торжества
устроили банкет по первому разряду. Чудно! В Приморье воюем, а здесь
вместе сидим за столом, улыбаемся, произносим речи. Борис Шумяцкий сказал
накануне: "Чтоб всем улыбаться, черти! Губы хоть пальцами растягивайте, а
улыбайтесь..."
Пришли кто в чем, заплаты спрятали, начистили сапоги. Вакса была самым
дефицитным товаром. Хуже тем, у кого обмотки. По такому случаю я обрядился
в костюм, который надевал последний раз, когда венчались с Аглаей. Вошел в
бывшее дворянское собрание и не узнал себя в большом зеркале, обрамленном
белыми амурами, - думаю, что это за штатский интеллигент с галстуком...
партизанским тропам, чтобы найти меня снова. Три года мы партизанили
вместе.
собрали - бог весть. Разослали пригласительные билеты с гербами
Дальневосточной республики. За столом сидели чинно, каждый на своем месте,
согласно карточкам, разложенным у приборов. Произносили тосты, японский
полковник всем улыбался и сквозь зубы вежливо всасывал воздух. И мы
улыбались, как велел Борис. От улыбания даже щеки задеревенели. Японец,
кажется, остался доволен.
из объединительной делегации из Владивостока. Он, между прочим,
родственник того Руднева, который командовал крейсером "Варяг" в
русско-японскую войну. Вот этот Руднев поднялся и попросил слова. Он
проникновенно глядел в глаза японцу и говорил добрейшим голосом:
люди новой России. Позвольте и мне, обломку старой, уходящей, но еще не
ушедшей России, тоже высказать вам некоторые приятные пожелания.
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Березин Федор
Никитин Юрий
Ильин Андрей
Куликов Роман