поколебалась, как и следовало ожидать.
вечек? Невежа? Выскочка? Кинорежиссер?"
Когда тебя захватывают вот так, врасплох, проще согласиться. Она рассчи-
тывает вернуться к половине седьмого. Ну что ж!
словам холодно. Он не находил себе места: ни дать ни взять тот пес, ко-
торый принюхивается, откуда ветер дует. Весь день он крутился по гости-
ной, бурчал себе под нос, то и дело переставлял и передвигал с места на
место безделушки. А если я с ним заговаривал, махал руками и тряс голо-
вой.
самого отеля! Только безумец мог решиться на такое!
велик. Начнем с того, что сад необитаем. Люди, живущие в отелях, - сущие
овцы. Принято сидеть на террасе и любоваться заливом - ну что ж, все со-
бираются на террасе с видом на море. И только я, будучи оригиналом, сижу
на той, что выходит в парк. Но ведь и я ничего не увидел. Вы заметили, в
парке есть где укрыться - деревья, пальмы, кустарник. Стой себе преспо-
койненько и жди, покуда мадемуазель не пройдет мимо. А она должна была
пройти. Идти улицей гораздо дальше. Мадемуазель Ник Бакли, она ведь из
тех, что вечно опаздывают и бегут кратчайшей дорогой.
тут не свалишь.
быть, и нет. Пока что мы ее оставим и возвратимся к тому, о чем я гово-
рил, - к необходимому условию.
колько вы умнее меня.
тивы преступления не очевидны. Иначе, что и говорить, риск был бы черес-
чур велик. Пошли бы разговоры: "Мне кажется, это такой-то. А где та-
кой-то был во время выстрела?" Э, нет, убийца - вернее, тот, кто хотел
им стать, - конечно же, скрывается в тени. И вот это-то меня и пугает,
Гастингс! Да, я боюсь, боюсь даже сейчас! Я успокаиваю себя: "Их ведь
там четверо". Я говорю себе: "Пока они все вместе, ничего не случится".
Я говорю себе: "Это было бы безумием". И все время боюсь. А эти "случай-
ности"... Мне хочется разузнать о них поподробнее.
ледуем обычный путь.
крутому холму. На его вершину вела узкая дорога, и надпись на изгороди
гласила: "Только к Эндхаузу".
рога круто повернула и уперлась в ветхие, давно не крашенные ворота.
растировал с воротами и запущенной подъездной аллеей. Домик был окружен
опрятным, ухоженным садиком, оконные рамы и переплеты были недавно окра-
шены, на окнах висели чистые, яркие занавески.
Когда ворота скрипнули, он выпрямился и глянул в нашу сторону. Это был
мужчина лет шестидесяти, ростом не меньше шести футов, крепко сбитый, с
загорелым, обветренным лицом и почти совершенно лысый. Его голубые глаза
оживленно поблескивали. Он показался мне симпатичным малым.
вый взгляд.
бы узнать.
скрывался за деревьями; их ветви касались самой крыши. Нам сразу броси-
лось в глаза, что дом запущен. Прежде чем позвонить, Пуаро окинул его
оценивающим взглядом. Потребовалось приложить поистине геркулесово уси-
лие, чтобы старомодный звонок издал хоть какой-то звук, зато, раз задре-
безжав, он еще долго заливался унылым, жалобным звоном.
слова, которые приходили на ум при взгляде на эту респектабельную, в ме-
ру угрюмую и предельно безразличную ко всему горничную.
нам назначено свидание, и не без труда добился, чтобы нас впустили в
дом. Женщины такого типа обычно не слишком доверяют иностранцам, и я
льщу себя надеждой, что именно моя внешность заставила ее смягчиться.
Наконец нас провели в гостиную, где нам предстояло ожидать возвращения
мисс Бакли.
запущенная - выходила на море и была залита солнечным светом. На фоне
тяжеловесной мебели времен королевы Виктории разительно выделялось нес-
колько дешевеньких вещей - ультрамодерн. Парчовые гардины выцвели, зато
чехлы были новенькие и яркие, а диванные подушки словно пылали чахоточ-
ным румянцем. На стенах висели фамильные портреты. Я подумал, что неко-
торые из них, должно быть, по-настоящему хороши. Рядом с граммофоном ва-
лялось несколько пластинок. Стоял небольшой приемничек; книг в комнате
почти не было; на край дивана кто-то бросил развернутую газету. Пуаро
поднял ее и, поморщившись, положил назад. Это была местная "Уикли Ге-
ральд энд Директори". Однако что-то заставило его снова взять ее в руки,
и, пока он просматривал там какую-то заметку, дверь отворилась и в ком-
нату вошла Ник Бакли.
заговорила с нами. - Ну, вот и я... а тех всех я спровадила. Сгораю от
любопытства. Неужели я та самая героиня, которую никак не могут разыс-
кать киношники? У вас был такой торжественный вид, - добавила она, обра-
щаясь к Пуаро, - что ничего другого я просто и подумать не могла. Ну
сделайте же мне какое-нибудь заманчивое предложение.
пишете миниатюры и одну из них хотите мне всучить. Впрочем, нет, с таки-
ми усами... да еще живет в "Мажестике", где кормят отвратительно, а цены
самые высокие во всей Англии... нет, это попросту исключено.
переставая болтать, Ник ловко смешала коктейли. Мне кажется, непривычная
молчаливость Пуаро в конце концов привлекла ее внимание. Наполняя фуже-
ры, она вдруг остановилась и резко бросила:
Он взял у нее фужер. - Ваше здоровье, мадемуазель, здоровье и долголе-
тие.
нее.
менно нахмурившись.
вовсе не оса... а эта пуля.
возле отеля?
заколдована. Значит, номер четыре.
об остальных трех... случайностях.
подумали, что кто-то покушается на вашу жизнь?
здорово ее позабавило.
шаться? Я ведь не очаровательная юная наследница, после которой останут-
ся миллионы. Я бы не прочь, чтоб кто-нибудь и в самом деле попытался ме-
ня убить, - это, должно быть, захватывающее ощущение, только, боюсь,
напрасная надежда!
над кроватью висит тяжелая картина. Ночью она свалилась. Совершенно слу-
чайно я услыхала, что где-то в доме хлопает дверь, пошла посмотреть -