Чтение 4–й страницы книги ~Собака, которая не лает~

- Я должен объяснить вам кое-что. Я частный детектив.

- Да, месье, - ответствовал Парсонс. - Мы так и поняли.

Тон был почтительный, но держал собеседника на
расстоянии.

- Леди Аствелл пригласила меня. Она обеспокоена и
неудовлетворена следствием.

- Я слышал, как госпожа неоднократно говорила об этом,
месье.

- Да, - продолжал Пуаро, - я действительно повторяю вещи,
уже известные вам. Итак, не станем терять время на ненужные
детали. Проводите меня, если не возражаете, в вашу комнату,
и там вы по возможности точно перескажете все то, что
слышали в ночь преступления.

Комната дворецкого помещалась на первом этаже и примыкала
к холлу для прислуги. Окна были забраны решетками, а в углу
оказалась затворенная дверь, ведущая в подвал. Парсонс
педантично указал на свою кровать.

- Я лег в одиннадцать. Мисс Маргрейв поднялась в свою
комнату, а леди Аствелл была с сэром Рьюбеном в кабинете в
башне.

- Леди Аствелл была у сэра Рьюбена?!. Продолжайте.

- Кабинет расположен как раз над этой комнатой. Когда
там говорят, слышны голоса, но нельзя разобрать слов. Я
уснул, вероятно, в половине двенадцатого. Было ровно
двенадцать, когда меня разбудил звук захлопнутой с силой
двери, и я понял, что вернулся мистер Леверсон. Затем я
услышал, как над моей головой ходят, и узнал голос мистера
Леверсона, который разговаривал со своим дядюшкой. В этот
момент я подумал, что мистер Чарльз бы... не скажу, что
пьян, но очень раздражен и нарочно старался шуметь вовсю.
Он громко кричал в разговоре с сэром Рьюбеном. До меня
долетало то одно слово, то другое, но я слышал недостаточно,
чтобы понять, о чем идет речь. Вдруг раздался пронзительный
крик и глухой стук, будто упал тяжелый предмет или тело. А
затем в тишине отчетливо прозвучал голос мистера Леверсона,
он вскричал: "Боже мой! Боже мой!" - точно так, как я вам
передаю, месье.

Парсонс, поначалу мало расположенный беседовать с Пуаро,
вошел во вкус и излагал свою историю с видимым
удовольствием. Он ощущал себя искусным рассказчиком. Пуаро
всячески подбадривал его.

- Представляю, как вы взволновались!

- Ах, так оно и было, месье. Не то чтобы в тот момент я
придал всему особое значение. Просто подумал, что что-то
уронено и мне бы следовало подняться взглянуть. Я встал,
чтобы зажечь свет, и налетел в темноте на стул. Наконец
отворил дверь и пошел отмыкать другую, которая выходит на
площадку. Оттуда начинается лестница. Я стоял под
лестницей и еще раздумывал, когда вновь услыхал голос
мистера Леверсона. Он был наверху и говорил очень
естественно и весело. "Ничего плохого, к счастью, - сказал
он - Спокойной ночи!" Затем я услышал, как он прошел в свою
комнату, насвистывая. Я отправился спать, говоря себе, что
это всего лишь упал какой-то предмет, не больше. И я вас
спрашиваю, месье, мог ли я заподозрить, что сэра Рьюбена
убили, если мистер Леверсон сказал "спокойной ночи" и все
такое?

- А вы уверены, что слышали голос именно мистера
Леверсона?

Парсонс взглянул на маленького бельгийца почти с
жалостью. Тот понял, что, независимо от того, прав он или
ошибается, сам Парсонс не имеет никаких сомнений.

- Желаете ли вы, месье, задать мне другие вопросы?

- Мне хотелось узнать вот что: вы любите мистера
Леверсона?

- Я... простите, что вы сказали, месье?

- Это очень простой вопрос: вы любите мистера Леверсона?

- Общее мнение прислуги, месье... - Дворецкий
остановился.

- Ну, что ж. Отвечайте мне таким образом, если вам это
больше нравится.

- Все находят, месье, что мистер Леверсон благородный
молодой человек, но недалек.

- Знаете, Парсонс, хотя я его никогда не видел, у меня
самого сложилось похожее мнение.

- Правда, месье?

- А каково ваше мнение... простите, мнение прислуги о
секретаре?

- Очень спокойный господин, воспитанный, терпеливый и
сделает все, лишь бы никого не обеспокоить.

- Вот как?

Дворецкий кашлянул.

- Леди Аствелл, месье, склонна судить несколько поспешно.

- Следовательно, в глазах прислуги преступник мистер
Леверсон?

- Никто из нас не хотел бы верить, что это он... мы...
короче, мы не считаем его способным на это, месье.

- Мне кажется, однако, что характер у него
неуравновешенный, - сказал Пуаро.

Парсонс доверительно приблизился к нему.

- Если вы меня спросите, у кого в доме самый вспыльчивый
характер...

Пуаро поднял руку:

- Я бы задал не этот вопрос. Напротив, я бы спросил, у
кого в доме самый лучший характер?

Парсонс смотрел на него, раскрыв рот. Но Пуаро решил,
что уже достаточно потерял времени с Парсонсом. Дружески
кивнув, он оставил его.

Детектив вновь поднялся в большой холл, на минутку
остановившись, чтоб поразмыслить. Легкий шум заставил его
очнуться. Склонив голову, как воробей, он на цыпочках
приблизился к неприкрытой двери с другой стороны холла.
Остановился по пороге и заглянул.

Это оказалась маленькая библиотека. В наиболее удаленной
от двери части ее молодой человек, худой и бледный, сидя за
обширным письменным столом, что-то писал. У него был
убегающий назад подбородок и пенсне.

Пуаро наблюдал с минуту, потом обнаружил свое присутствие
деликатным кашлем. Молодой человек оторвался от работы и
поднял голову. Появление Пуаро не столько испугало его,
сколько озадачило. Детектив сделал несколько шагов вперед и
проговорил со своим обычным утрированным поклоном:

- Вы месье Трефузиус, не так ли? Меня зовут Пуаро,
Эркюль Пуаро. Вы, наверно, слышали обо мне?

- О! Ну, конечно, - промямлил молодой человек.

Пуаро внимательно рассматривал его. Оуэну Трефузиусу
было около тридцати трех лет, и сразу стало понятно, почему
никто не принимал всерьез обвинения леди Аствелл. Мистер
Трефузиус относился к категории приличных молодых людей,
исполнительных, скромных и обезаруживающе безобидных. Тип
человека, с которым обращаются плохо, потому что он ни на
кого не смеет обидеться. В этом уверены заранее.

- Вас прислала леди Аствелл? Она сообщила, что
собирается сделать это. Могу я вам быть чем-нибудь полезен?

- Гм... А говорила ли леди Аствелл вам о своих
подозрениях?

- Что касается этого, - со слабой улыбкой отозвался
Трефузиус, - то я знаю, она подозревает меня. Абсурд, но
это так. После смерти сэра Рьюбена она почти со мною не
разговаривает, а когда мы сталкиваемся в доме, даже
прижимается к стене.

Он держался совершенно естественно, скорее, забавляясь
ситуацией, чем огорчаясь. Казалось, искренность Пуаро
располагала и его к ответной сердечности.

- Представьте, мне она заявила то же самое! Я с ней не
спорил. Взял за право никогда не пререкаться с такими
безапелляционными особами. Пустая трата времени.

- Вы правы.

- Поэтому я лишь повторял: да, мадам; вот именно, мадам;
совершенно верно, мадам. Эти слова ничего не выражают и в
то же время успокаивают. У меня собственные изыскания.
Между нами говоря, мне кажется почти невероятным, чтобы
кто-то, кроме Леверсона, мог совершить это преступление.
Однако... в общем, в нашей практике случалось и так, что
невозможное все-таки происходило.

- Очень хорошо понимаю ваши сомнения, - корректно
произнес секретарь. - Прошу считать, что я целиком в вашем
распоряжении.

- Отлично, - проговорил Пуаро. Мы с полуслова понимаем
друг друга. Теперь поведайте мне не спеша о событиях того