одежду Марка. Затем она очистила от его вещей и комод и свалила все в кучу
на ковре. Все, что поместилось, она запихнула в его потрепанный чемодан,
видавший, как любил говорить сам Марк, ?жару Ла-Паса, блеск Буэнос-Айреса и
еще тысячу других мест?, и захлопнула крышку. Подхватив его в одну руку и
оставшуюся одежду в другую, она вприпрыжку бросилась к входной двери,
неуклюже спотыкаясь и ругаясь на чем свет стоит, больно ударившись о ножку
стула.
деревьев. На противоположной стороне холма заходилась в лае собака, должно
быть почуявшая койота, прокравшегося на ее территорию.
трава и какие-то плотные колючие кустики. Она постояла, в раздумье глядя на
чемодан, оттягивавший ей руку. Он сопровождал Марка, когда тот перебирался
из Бирмы в Таиланд и дальше, как он утверждал, с большим риском для жизни
через границу в запретную Камбоджу. Он делал это из сочувствия к
искалеченным и умирающим людям на другом конце света, считая себя, по
крайней мере, отчасти ответственным за их мучения и беды. Но испытания,
которым он подвергался там, сделали его слепым в отношении таких же
элементарных вещей у себя дома? Подобно космонавту, возвратившемуся домой
после прогулки по луне, размышляла Дайна, он разительно переменился: его
мысли исказились до неузнаваемости, и чувства стали пародией на то, какими
они когда-то были. Пламя каких-то неведомых пожарищ спалило его душу.
Некоторое время она стояла неподвижно, наблюдая за тем, как он, кувыркаясь,
медленно катился вниз по склону, заросшему папоротником, таким высоким, что
он походил порой на подлесок тропических джунглей. Пролетев ярдов двадцать,
чемодан ударился углом о землю, отчего крышка распахнулась, и все содержимое
вывалилось наружу.
одну вещь за другой. В конце концов в руках у нее осталась только одна
шелковая рубашка, которую она купила ему в подарок на последний день
рождения. Марк часто говорил, что любит ее больше остальных. Через
мгновение, предварительно скомканная, она разделила судьбу прочих обломков
прежней жизни. На полпути к подножию холма рубашка застряла, зацепившись за
ветку гигантской акации, развеваясь и трепеща, как последний штандарт
войска, уже проигравшего сражение. Затем налетевший порыв прохладного
ветерка сдернул ее, поднял высоко над землей, точно воздушного змея,
сорвавшегося с бечевки, и потащил прочь. Однако, еще прежде чем она скрылась
из вида, Дайна отвернулась и пошла назад.
месяцев заперла ее на замок и цепочку.
часы. Дайна смотрела перед собой невидящими глазами, до боли стискивая
кулаки. Ее оцепенение медленно отступало. Она сняла трубку и набрала номер
Мэгги. После четвертого гудка она вдруг сообразила, что та, скорее всего,
сейчас вместе с Крисом в студии и наверняка не испытывает ни малейшего
желания принимать пусть даже пассивное участие в идиотских событиях
сегодняшнего вечера.
решила, что самое лучшее для нее сейчас - выбраться из дома и отправиться
в ?Вотерхаус?, единственное место, где ей удалось бы остыть и расслабиться.
мгновенный образ по ту сторону пространства и времени. Прибрежной волной ее
заносит в прохладную комнату с кафельными стенами. Все движения замирают.
Она ничем не отличается от мертвого изваяния, дрейфующего в море бледного
рассеянного света. Не отрывая взгляда от своего отражения, она медленно
присела и отвела назад пышные льняные волосы, волнами спадавшие на худые
плечи. Она разглядывала собственное лицо в зеркале, точно фотографию или
изображение на экране, отмечая про себя четкий овал, широко расставленные
фиолетовые с золотыми крапинками глаза, длинные и узкие, с чуть опущенными
уголками, выделяющиеся вперед скулы. Она почувствовала, что похожа больше на
мать, чем на отца.
что этого не случится. Судорожно всхлипывая, она опустила голову, закрыла
лицо руками и принялась слегка раскачиваться из стороны в сторону, находя
пусть слабое, но все же утешение в безостановочном движении. Перестав
плакать, она поднялась и, пустив воду сильной стру"й, долго умывалась.
себе самой не вызвало у нее ничего, кроме жалости.
нужен?? Ответ на вопрос был прост, и тело Дайны знало его в совершенстве:
весь вечер, спеша домой, она улыбалась, думая о близости с Марком.
натягивала на еще влажное тело голубую шелковую блузку. Вначале она подумала
о джинсах, но они как-то не подходили к сегодняшней ночи, и поэтому она
одела юбку из темно-синего и бледно-желтого ситца. Она оглядела себя,
переводя взгляд по очереди на тугую высокую грудь - грудь Ким Новак, как
однажды сказал ей в шутку Рубенс - узкую талию и длинные ноги танцовщицы.
посвободней, укачиваемая быстрой ездой. Встречный поток воздуха играл ее
волосами, и огни долины, окруженные таинственным ореолом в сгустившихся
сумерках, казалось, подмигивали Дайне сквозь просветы стремительно
надвигавшейся на нее листвы деревьев.
ограды, за которой на мгновение исчез аромат жимолости, сменившийся запахом
бензина, Дайна вспомнила об улицах Нью-Йорка, вечно полные ревущей, пьянящей
жизни, не замирающей ни на секунду и завораживающей своей грубой силой.
когда у нее не было ничего своего, даже человека, к которому она могла бы
обратиться. Одинокая, переполняемая страхом и подавленной яростью, Дайна
нашла единственный способ, позволявший ей выжить - выйти на улицу. Только
там люди обращались с ней, как с полноценной личностью, думающей и
чувствующей и живущей своей собственной отдельной от всех жизнью.
покатились по ее щекам. ?Не делай этого, - стиснув зубы, шептала она. - Ты
уже однажды шла по этому пути и знаешь, куда он ведет?. Дайна поежилась. ?Я
почти на краю, - думала она. - Новые глубины, в которые меня толкает Марион,
сами по себе наводят ужас и без подлости, учиненной Марком прямо у меня на
глазах. Чтоб ему провалиться!? Она чувствовала себя отрезанной от внешнего
мира, и роскошные дома, вереницей тянувшиеся вдоль дороги, не показались бы
ей более чужими, даже если б она прилетела из другой солнечной системы.
скоростей и, почувствовав, как ?Мерседес? рванулся вперед, притормозила на
крутом повороте. Над дорогой собирался туман, клочья которого проносились
мимо, похожие на обрывки призрачных парусов, и Дайне вдруг стало
по-настоящему страшно. Ей показалось, будто все вокруг растворилось в
пустоте, такой же кошмарной как та, что царила у нее в душе.
вставив ее в магнитофон, до отказа повернула ручку громкости. Динамики
взревели, выдавая резкий электрический рок в исполнении ?Хартбитс?:
пронзительные, отрывистые ударные накладывались на мощный фундамент баса.
После вступления, исполненного на гитарах и клавишах, она услышала гневный
голос Криса. Каждое слово отдавалось в ее ушах, точно выстрел:
прохладного воздуха.
минуту она забыла обо всем на свете, просто отдаваясь мощному потоку музыки,
увлекавшему ее за собой, подобно океанскому отливу.
подножия холма. Там под облаком тяжелого смога ощущалось биение жизни, точно
заключенная в подземелье душа стремилась вырваться наружу из мучительных
тисков огромного города.
раскачивающихся, точно скопление светящихся морских существ на поверхности
воды. В этот час на Марин дель Рей не было видно обычной толпы, и Адмиралти
Вэй выглядел пустынным (хотя человек приезжий, возможно, стал бы
придерживаться иного мнения на сей счет). Большие яхты возле причалов
превратились в двухмерные тени, и их мачты походили на антенны, посылающие
таинственные сигналы в небеса.
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Ларссон Стиг
Акунин Борис
Шилова Юлия
Березин Федор