впа-рили металлические болванки, употребляющиеся на учениях.
попортили факс.
понял так, что болванки предназначались ему как урок, да и Лешка быстро
провернулся мозгой и через пять минут позвонил фраерку из автомата с грозным
предупреждением: "В следующий раз шмальнем настоящими!"
звеньевого и разъяснял ему долго и внятно, что замочить лоха - дело
нехитрое, но что на мочилово бабки только тратятся, а его, Лешки, задача -
бабки приумножать. Лешка эту мораль накрепко усвоил и с тех пор людей по
пустякам не гасил, а вот прежняя его кличка сдохла сама собой, и накрепко
прилепилась новая, напоминавшая об истории с гранатометом.
ночью ездил?
из ее шишек по профессии пилот-международник, а по имени-отчеству Петр
Алексеич. И пристрой за ним хвост, только в темпе.
привлекательность и приобрело странный вид: больше всего оно в этот миг
напоминало оскаленную маску демона, вроде тех, которыми расписаны стены
храмов в Амритсаре. Потом лицо Сазана расплылось в улыбке.
двигатель надо перебирать - чего-то там треснуло, и все масло вылилось, они
вообще удивляются, как его по дороге не заклинило. По мне так лучше ее на
запчасти продать, все равно порченая. На такой тачке ездить - все равно что
на шлюхе жениться.
зачем мне Петр Алексеевич. Надо же знать, кому выставлять счет за ремонт.
начальника управления коммерческих перевозок Службы транспортного контроля,
прибыл на работу в девять ноль-ноль, как то было заведено у Воронкова вот
уже третий год. Утро протекло в хлопотах и забо-тах, и хотя Петр Алексеевич
сочинять бумаги любил и особую страсть испытывал к сложноподчиненным
предложениям, все же он не мог не поразмышлять о неисчислимых бумагах,
ненужных звонках и о времени, спущенном в унитаз.Особенно раздражил
Воронкова один звонок: в час пятнадцать ему позвонил какой-то мужской
разбитной голос и стал добиваться Петра Михайловича.
раздраженно проговорил Петр Алексеевич, - здесь нет никакого Петра
Михайловича, и я прошу вас этот телефон больше никогда не набирать. Это
правительственный телефон.
заткнулся. Петр Алексеевич был доволен. По небрежному тону голоса и
некоторым деталям (например, собеседник не поздоровался, а сразу закричал в
трубку: "Михай-лыч!") Воронков умозаключил, что имеет дело с особью из
простонародья, с похмелья перепутавшей телефон. Воронков надеялся, что
упоминанием слов "правительство", "служба" и "кабинет" особь была приведена
В состояние надлежащего почтения к крупному чиновнику, ненароком ею
обеспокоенному.
особнячка на Сретенке, занятого Службой транспортного контроля.
резко контрастировавшей с черным гранитным цоколем. На двери, украшенной
эмблемой СТК, красовалось еще по крайней мере пятнадцать строгих черных
табличек с названиями фирм. Сазан хмыкнул: его давешняя фраза насчет
"комиссии по пчеловодству" попала в точку: СТК сдавала в аренду большую
половину помещений, и редкий начальник мог претендовать в ней на отдельный
кабинет. Даже Петр Алексеевич Воронков - даром что заместитель отдела -
делил свою крошечную комнатку с еще одним сотрудником, неделю как
обретавшимся в отпуске.
посетителя и грудью заградила ему проход.
международного террориста, беглеца от правосудия или иную, столь же
нетерпимую в приличном заведении личность.
кучки заявок, вахтерша присмирела, как соседская овчарка, которой кинули
кусок мяса, и отодвинулась от прохода.
унылый и длинный, как заброшенная узкоколейка, с пеналами дверей через
каждые три метра. Черные таблички на дверях напоминали надгробные надписи.
Где-то здесь, наверное, прозябал неведомый Кистенев, через которого ребята
какими-то своими путями заказали Сазану пропуск.
двери в конце коридора. Сазан невольно глянул ей вслед: он успел заметить
вальяжного охранника, подвесной потолок и европейскую отделку стен. Потом
дверь закрылась и уставилась на Сазана переговорным устройством с
вмонтированной в него камерой и табличкой: "Петра-Авиа".
близость их к авиационному начальству и была причиной их процветания.
коридорах и наконец вошел в дверь с табличкой: "Воронков П. А.".
посетителя. Это был молодой человек лет тридцати, с твердым подбородком и
внимательными цепкими глазами. По случаю летней жары он был облачен в белые
брюки и рубашку с короткими рукавами, и Петру Алексеевичу разом бросилась в
глаза и безупречная линия отглаженных брюк, и накачанные мышцы посетителя, и
"Ролекс" на крепком запястье. "Не провинциал и не командировочный", -
отметил Воронков.
вытащил ключ, торчавший у Воронкова с внешней стороны двери, вставил его
изнутри и два раза провернул. Засим взял стул для посетителей, перевернул
его спинкой к Воронкову и уселся на него, как на лошадь.
правительственное учреждение...
приехать, тачку Ивкина расстреляли неподалеку от Сущевки.
за пять минут до вашего звонка. И подружка сына. Одноклассница.
безупречного классового происхождения и партийной активности, заветное для
советских пилотов право летать за рубеж, был превосходным актером, либо он
действительно был потрясен.
непонятной чиновнику иронией спросил Сазан.
как-то заинтересована...
немедленно спросил Сазан.
Это неизбежно, он напрасно упирается... Поверьте, этот вопрос не от меня
зависит, Виталий Моисеевич хороший директор и прекрасный человек, но если уж
решено, что Кагасов лучше... Я что?
отношения с СТК, с Сергеем Станиславовичем, с Васючицем, со всеми... Я
единственный, кто мог неформально поговорить с ним. Попросить его не делать
глупостей...
собрание...
авиакомпанию. У Вити тогда было много денег, я взял пятьдесят тысяч.
Долларов, разумеется. У нас ничего не вышло, предприятие прогорело, а тут
как раз организовали Службу... Я пошел в нее - заместителем начальника