институтская преподавательница английского, вышедшая на пенсию. Маша,
переправив в своих документах фамилию Корн на Корнюк, устроилась работать
колхозным счетоводом и прожила в этом сибирском селе долгих семнадцать лет в
постоянном страхе. В Москву она вернулась лишь в 1956 году после
реабилитации своих родителей. Пройдя унизительные хождения по инстанциям,
она получила комнату в коммунальной квартире и жила с тех пор в ней одна,
зарабатывая на жизнь техническими переводами в НИИ.
увлеклась общением с Аликом, что перестала брать с его матери деньги, как
только та намекнула, что хотела бы прекратить эти уроки из-за финансовых
затруднений. У нее, одинокой женщины, наконец-то появился слушатель и
товарищ. Разница в возрасте не имела особого значения, а маленький Алик
Крайнов был от природы замечательным слушателем.
в которой прожила семнадцать лет, ни о геологии. Она не хотела вспоминать
то, что было с ней после приезда в СССР. И хотя она прожила в России большую
часть своей жизни, для себя считала, что по-настоящему жила лишь до 1931
года, то есть до отъезда из Соединенных Штатов. Шестнадцатилетняя Мери еще
перед отъездом застала Великую депрессию, серой чумой прокатившуюся по
городам Америки. Видела она и бездомных, ночующих на решетках
канализационных люков, и бесконечные очереди безработных вдоль тротуаров за
миской благотворительной похлебки, но она не хотела этого помнить и не
вспоминала. В ее памяти всплывало другое: сияющие неоновой рекламой ночные
улицы Нью-Йорка, величественная панорама, открывающаяся с обзорной площадки
статуи Свободы, омываемые ласковым теплым океаном, уходящие к горизонту
белые песчаные пляжи Калифорнии, куда родители возили ее в двадцать седьмом
году. Она рассказывала о красочных магазинах и сверкающей в лучах заходящего
солнца зеленоватой стеклянной громаде "Эмпайр Стейт Билдинга". Мальчик
слушал ее рассказы, затаив дыхание. Образ сказочной и прекрасной страны
счастья навсегда поселился в его душе. Он стал для Алика главным критерием
всего встреченного в жизни, руководя его чувствами и поступками, Америка
будет его силой и слабостью, определит в будущем все его победы и неизбежные
потери.
институт и уже па первом курсе увлекся исследовательской работой на кафедре
нормальной физиологии. Отчасти этому способствовало то, Что на этой кафедре
работали знаменитые ученые во главе с учеником самого Павлова, знаменитым
Петром Константиновичем Анохиным, отчасти то, что он увидел при первом своем
посещении исследовательской лаборатории кафедры.
молчаливые люди в белых халатах, записывающие показания приборов,
укрепляющие датчики на лабораторных животных или прильнувшие к окуляру
микроскопа. Это настолько соответствовало представлению Край-нова о том, где
и как он хотел бы работать, что он тут же записался в кружок при кафедре, и
был его членом все студенческие годы, а после окончания института остался
работать на кафедре старшим лаборантом. Алик мог часами не вставать из-за
лабораторного стола, хотя продуктивно работал он только в одиночестве.
Контакта с сотрудниками у него не было: убеждать и доказывать что-либо он не
умел, нервничал, терялся и в итоге замыкался в себе. Поэтому, несмотря на
очень смелые работы по исследованию функций головного мозга у крыс, Крайнов
был на плохом счету у начальства. Он постоянно срывал графики хоздоговорных
работ, запаздывал с подачей материалов для ежегодного институтского
сборника. К тому же дисциплина в студенческих группах, где он вел семинары,
всегда была самой низкой. Проработав на кафедре шесть лет, Алик был
вынужден, так и не защитив диссертацию, уволиться по собственному желанию,
не дожидаясь очередной переаттестации. К этому времени он уже нащупал очень
интересные закономерности между характерными реакциями лабораторных крыс и
графической записью работы их мозга. Тогда уже он мог, глядя на
электроэнцефалограмму мозга любой крысы, точно предсказать, окажется ли она
агрессивной, понятливой или тупой.
неожиданно открыл перед ним совершенно новую перспективу Его институтский
приятель Валя Смирнов, работавший в НИИ психиатрии, посоветовал ему
обратиться насчет вакансии в недавно образованной при институте лаборатории
по изучению патологии высшей нервной деятельности человека. Вначале Алик и
слышать об этом не хотел, так как прежде никогда с больными не работал и
врачом себя не считал. К тому же он был очень застенчив, а это, несомненно,
не лучшее качество для психиатра. Вообще, на его характер очень сильное
влияние оказало отсутствие в их доме мужчины. Отца он практически не помнил,
а когда перешел в третий класс, умер и дед, пролежав перед этим шесть лет
после инсульта. Мама и бабушка Алика, боясь, что очень избалуют ребенка,
ударились в другую крайность. За столом мальчика изводили мелочными
придирками, строго отчитывали за истинные и мнимые провинности, к тому же
мать, опасаясь дурного влияния улицы, почти не выпускала сына гулять одного,
и прозвище "маменькин сынок" прочно укрепилось за ним среди соседских
мальчишек. Алик, боясь насмешек ребятни, почти перестал выходить во двор и
все свободное от школы и приготовления домашних заданий время проводил, сидя
с мамой на диване, за чтением английской классики в подлиннике. Подбор книг
для сына Софья Исааковна взяла целиком на себя, считая, что раз уж он в
совершенстве владеет американизмами, то тем более должен знать язык Диккенса
и Теккерея. К восемнадцати годам Алик прекрасно знал английскую литературу
XVIII-XIX веков. Но характер у него не изменился: он легко терялся в самой
обычной житейской ситуации, если требовались твердость и напористость.
пришел в ужас от одной только мысли, что придется общаться со множеством
незнакомых ему прежде людей и тем более психически неполноценных.
его приятель,-Ты будешь получать только их энцефалограммы и истории болезни.
Твоя же задача, как я понимаю, будет в том, чтобы попытаться нащупать связь
между проведенным курсом лечения, снижением симптоматики болезни и
изменениями на энцефалограмме, если, конечно, таковые изменения появятся, в
чем я лично очень сомневаюсь, но это между нами.
должности младшего научного сотрудника. Лаборатория при крупнейшем НИИ
психиатрии оказалась для него просто находкой. Во-первых, у него был
обширный клинический материал, правда заочный, но все же это были люди, а не
лабораторные крысы, к тому же пациенты были с различными отклонениями в
деятельности центральной нервной системы, что давало большой простор для
исследований. Во-вторых, лаборатория была оснащена первоклассной японской
аппаратурой, лучше той, что была на его прежней работе у аналогичных
приборов.
радовался своим маленьким открытиям, ликовал, если удавалось выявить в ряде
явлений какую-нибудь закономерность, печалился, когда результаты опытов
оказывались отрицательными, и утешал себя банальной истиной, что
отрицательный результат в науке не менее важен, чем положительный. Наука
понемногу почти заменила Алику Крайнову личную жизнь. Соня, с материнским
эгоизмом, старалась замкнуть интересы сына на доме, не пускать его в иную
жизнь, в иной мир. Когда сын собирался на какую-нибудь студенческую
вечеринку или в гости к приятелю, ей неизменно делалось плохо с сердцем.
Алик не мог не замечать этой закономерности и, жалея мать, старался вечерами
оставаться дома, а если и ходил в кино или музей, то только вместе с ней.
Постепенно наука стала заменять Алику и спорт, и книги, и развлечения.
систематизируя особенности энцефалограмм у людей с различными психическими
отклонениями. Потом увлекся созданием для себя энцефалографического атласа
здоровых людей, но с теми или иными преобладаю-щими чертами характера. Он
стал использовать студентов-медиков в качестве испытуемых для составления
этого атласа.
более детального выявления черт его характера, затем ему снималась
энцефалограмма и исследовалась корреляция между личностью испытуемого и
работой его мозга.
за несколько лет, в таблицы. Теперь, сравнивая запись работы мозга больного,
при поступлении в стационар и при выписке, он мог точно сказать, помогло
тому лечение или нет.
при институте, попросил Крайнова заочно проконсультировать одного человека,
проходившего у них судебно-психиатрическую экспертизу. Валентин Сергеевич
давно уже поверил в Крайновский атлас, но благоразумно держал эту веру при
себе. Максимум того, что он себе позволял, были неофициальные заочные
консультации у Алика. Внимательно изучив переданную ему энцефалограмму
испытуемого, Крайнов сказал:
этого человека на экспертизу.
обладает твердым упорным характером и умственными способностями выше
средних.
приятеля.
буду с тобой откровенен. Этот человек-крупный снабженец, попавшийся на
громадных взятках и прочих неприглядных делах. Три недели назад он прошел
судебно-психиатрическую экспертизу в Ленинграде, был признан невменяемым и,
следовательно, не попадает под действие уголовного кодекса. Но следователь
Ильин Андрей
Суворов Виктор
Ковальчук Вера
Андреев Николай
Шилова Юлия
Березин Федор