Чтение 4–й страницы книги ~Сан-Антонио в Шотландии~

- Сейчас два часа ночиЯ смотрю на часы и поправляю его:

- Два с четвертью. Будьте любезны предупредить его о моем приходе.

Эта уверенность производит на него впечатление

- Хорошо. Прошу вас следовать за мной... Я знакомлюсь с еще одним
гигантским холлом. Его стены обтянуты замшей, на полу шкуры белых медведей,
стоят статуи, редкие растения и висит картина Пикассо, на мой взгляд,
подлинник.

Лакей указывает мне на банкетку, покрытую темно-синим бархатом.

- Присядьте, я разбужу месье.

И начинает подниматься по монументальной лестнице. Я жду, готовя
аргументы для разговора. Если судить по осторожности слуги, Оливьери плохо
спит и бывает зол сразу, как проснется.

Слуга возвращается быстро. Он очень удивлен.

- Месье нет в спальне,- говорит он.

- Он не вернулся?

- Он не уходил.

- Где он был, когда вы закончили работу?

- Моя жена (она горничная) и я ходили в кино, У нас сегодня выходной.

- Где был ваш хозяин, когда вы уходили в кино?

- В своем кабинете.

- А когда вы вернулись?

- Света нигде не было. Я решил, что он лег...

- Он мог выйти?

- Сторож нам бы сказал.

- Может, он заснул в кабинете?

Слуга с сомнением морщится, однако направляется к двустворчатой двери,
находящейся в глубине холла.

Он тихо стучит, открывает, включает свет. Его неподвижность и молчание
мне все говорят.

- Мертв?- спрашиваю я, подходя.

Оливьери лежит на ковре на боку, одну руку поджал под себя, другую
вытянул. В его правой руке пистолет с перламутровой рукояткой. Я подхожу и
платком осторожно беру оружие из его руки. Нюхаю ствол: из этого пистолета
давно не стреляли. Я вынимаю магазин и констатирую, что он полон маслин,
готовых к употреблению.

Кладу оружие на ковер и наклоняюсь над трупом. Месье Оливьери протянул
ноги минимум три часа назад и сейчас холодный как лед. На виске у него синее
пятно, а на шее явные следы удушения. На первый взгляд мне представляется,
что преступление произошло следующим образом. Вечером к нему пришли
поговорить двое. Они стали вести себя агрессивно и Оливьери велел им
выметаться, угрожая своей пушкой. У одного из типов была дубинка, и он
двинул хозяина по виску. А второй сжал промышленнику горло.

Лакей Альберт начинает приходить в себя.

- Вот это да,-бормочет он.

-Это его пистолет?- спрашиваю я, показывая на элегантный шпалер с
перламутровой рукояткой.

Салонная игрушка. Как пресс-папье хороша, но если хочешь продырявить
шкуру ближнему, то лучше взять автомат.

- Да, это его пистолет. Он лежал в нижнем Ящике стола. Я рассматриваю
мертвеца. Это крепкий мужчина лет пятидесяти с седеющими висками. На нем
домашняя куртка из красного атласа с черными лацканами. Напоминает форму
дрессировщика, но все равно здорово.

- Месье Оливьери был женат?

- Нет, десять лет назад он развелся.

- Он жил один?

- Время от времени его дочь приезжает пожить здесь недельку.

- Любовницы?

- Думаю, были, но не здесь.

- Сходите за сторожем и его женой.

Альбер торопится. Оставшись один, я начинаю проводить обычные поиски, но
занимаюсь этим безо всякой надежды. Что-то мне подсказывает, что я здесь
ничего не найду. В бюваре нет ни единой бумажки; В ящиках несколько ничего
не говорящих предметов. Наверняка его рабочий кабинет находится в другом
месте, а здесь он проверяет счета своих слуг или читает биржевой куре.

Пепельницы пусты. В детективных романах полицейский обычно находит в них
окурки. Так вот, в этот раз там ничего нет. На креслах и ковре тоже никаких
следов. Оливьери задушили поясом его куртки. Толстая лента еще обмотана
вокруг его шеи, как мерзкая змея,

А вот и Эктор со своей мадам, испуганные новостью.

-Ни к чему не прикасайтесь!-велю я.

Жена Эктора маленькая толстая старушка с грудью, как у голубя. На носу у
нее сидит великолепная волосатая бородавка, и она плачет, издавая свист, как
воздух, выходящий из проколотой шины.

- Пойдемте в холл,- решаю я и закрываю дверь. Я смотрю на троицу, и от
вида этих физиономий мне хочется заржать.

- Сколько здесь слуг?

- Четверо,- отвечает Альбер.- Не хватает только моей жены.

- Сходите за ней. Он выходит.

- Вы кухарка?- спрашиваю я жену сторожа.

- Да.

-Я раньше был капралом жандармерии,- шепчет Эктор.

Зачем это? Чтобы дать мне справку о своем высоком моральном облике? Или
показать, что мы вроде бы коллеги и, принимая во внимание обстоятельства...

- Вечером у месье Оливьери были гости, не так ли?

- Нет, никого не было,- уверяет дуэт.

- Но ведь не по телефону же его шлепнули! Сторож упрямо мотает головой.

- Никто не звонил, никто не приходил. Или же он перелез через решетку, а
вы заметили, какая она острая?

- Здесь есть второй вход?

- Черный.

- Где он?

- На задней стороне дома. Около кладовой.

- Когда Альбер и его жена вернулись из кино, через какую дверь они вошли?

- Через черный ход, естественно.

Возвращаются те, о ком мы говорим. Горничная белобрысая женщина с лицом,
усыпанным веснушками. Ома прячет в складках ночной рубашки свои груди в
форме капли масла.

- Это невозможно! Я не могу в это поверить,- говорит она.- Где он? Я хочу
его увидеть!

- Момент!- перебиваю ее я.

Она спохватывается и здоровается со мной испуганным кивком.

- Вы вышли через черный ход,- говорю.- Вы закрыли за собой дверь?

- Естественно,- отвечает Альбер.

- А ключ?

- Ну...

Его конопатая половина поднимает руку, как школьница, собирающаяся
попросить разрешения сходить в туалет.

- Да?- приглашаю я.

- Я хотела вам сказать одну вещь: когда мы вернулись, дверь не была
закрыта на ключ. Я ничего не сказала Альберу, чтобы он на меня не ругался,
потому что подумала, что сама забыла запереть дверь, когда мы уходили. Но
теперь я уверена, что это не так!

Эта детка льет воду на мою мельницу. Я благодарю ее доброжелательной
улыбкой, которая смущает ее до глубины души.

Вечером Оливьери позвонили люди, с которыми он хотел встретиться тайно.
Он впустил их через черный ход, чтобы не привлекать внимания сторожа и его
жены. Визит закончился его смертью, а убийцы ушли тем же путем, но дверь за
собой только захлопнули.

- Прекрасно,- бормочет знаменитый Сан-Антонио,- давайте перейдем к
следующей главе... Ваш хозяин был любителем виски, насколько я знаю?

Они смотрят на меня, совершенно ошарашенные, поскольку мой вопрос в такой
момент кажется им совершенно неуместным.

- Да, точно,- отвечает наконец Альбер.

- Откуда он получал виски?

- Прямо с фабрики. У него был друг шотландец, поставлявший ему скотч. Мне
кажется, он платил дешевле и считал, что эта марка лучше остальных.

- Я хочу увидеть это виски.

Альбер кивает, бесшумным шагом идет в салон и возвращается с едва начатой
бутылкой "Мак-Геррела". Я снимаю пробку и нюхаю виски. Это хорошее, без
примесей.

- Других нет?

- Есть, в погребе... Нам привезли партию на прошлой неделе.

- Кто?

- Национальная компания железных дорог.

- Ладно! Пошли в погреб.

Эти люди понимают все меньше и меньше.

В два часа ночи является полицейский, будит их, они обнаруживают, что
хозяин убит, а он, не занимаясь убийством, расспрашивает их о виски...
Согласитесь, что для лакеев этого многовато.

Меня по-прежнему ведет длинный Альбер.

Мы проходим в кладовку и спускаемся по каменной лестнице в подвал. В
винном погребе со сводчатым потолком свежо, все аккуратно расставлено. Вдоль
одной стены лежат почтенные бутылки в ящиках с этикетками. В глубине высятся
ящики с шампанским и ликерами.

Альбер замирает, как только что в кабинете, когда увидел, что его хозяин
отбросил копыта.

Он смотрит на меня с таким мучительным выражением, будто забыл орфографию
своей фамилии.

- Эй, Альбер, у вас что, головокружение?

- Это немыслимо...- говорит он.