Чтение 4–й страницы книги ~Секрет полишинеля~

девственниц в трансе. Но он не начинает рассказ о своих несчастьях.
Решительно пожав плечами, он отбрасывает прошлое.

- Вы хорошо знаете этих молодых людей?

- Мне рекомендовали их мои коллеги, у которых они работали.

- То есть, априори, они тоже достойны доверия!

- Ну да, увы!..

- Секретарша?

- Она работает у меня уже шесть лет. Милая девочка. Она не имеет доступа
к сейфу, в котором хранятся документы...

Он хочет сказать что-то еще, но я его останавливаю:

- Подождите, профессор, давайте по порядку. Какую работу выполняет каждый
из ваших ассистентов?

- Я в некотором смысле разграничил поле исследований на мелкие участки.
Должен вам сказать, что мое изобретение основывается на использовании
солнечной энергии. Минивье и Планшони заняты астрономическими исследованиями
по точным директивам, которые я им дал. Дюрэтр и двое остальных занимаются
химическим аспектом проблемы. Я же - связующее звено, общий знаменатель...

- А характер их работ может позволить тем или другим реконструировать
единое целое ваших исследований?

- Ни за что. Если ученик Художественной школы владеет палитрой Пикассо,
он ведь не будет из-за этого писать картины Пикассо, верно? Это чтобы вы
поняли...

- Да, я понял. Мой начальник мне сказал, что проводится очень строгий
обыск?..

- Да. Это не абсолютное правило, оно касается только химиков. Я доверяю
им некоторые крайне редкие продукты, которые открыл я сам и которые держу
при себе. Я от природы подозрителен, а потому придумал этот тщательный
контроль. Они подчинились ему внешне без возражений, хотя очень обидчивы.

Надо думать! Интересно, как он их уговорил так, что ребята не выплеснули
ему в морду анализ мочи.

Я спрашиваю его, и он объясняет:

- Мой дорогой, дипломатия - это искусство представлять неприятные вещи. Я
отводил каждого в сторону и объяснял, что принимаю эту предосторожность
из-за двух других.

- Браво!

Он качает головой.

- Ну вот, это все.

- Где живут эти люди?

- Да здесь... В глубине парка стоят два сборных домика для персонала. Я
специально брал только свободных парней, чтобы они постоянно находились
здесь...

- А секретарша?

- Она живет в доме.

- Вы, естественно, тоже?

- Разумеется... Я сплю над моей лабораторией.

- Кто ведет ваше хозяйство?

Тут он смеется от души.

- Мое хозяйство! Я живу на холостяцкий манер и ем вместе со всеми в
столовой... А мое белье в прачечную носит Мартин...

- Понятно. А теперь, может быть, вы мне покажете помещения...

Он колеблется.

- Подождите до вечера. Я вам покажу все в деталях, так будет легче. А
пока устраивайтесь. Мартин займется вами.

- Буду счастлив,- говорю.

И поверьте мне, друзья, я совершенно искренен!

Глава 4

И вот я снова встречаюсь с малышкой Мартин. С таким гидом я готов
отправиться на прогулку хоть по ночному Парижу, хоть по замкам Луары!

Мы снова идем по коридорам. Я замечаю, что, пока я разговаривал с
Тибоденом, она причесалась и выпустила поверх голубого пуловера отложной
воротничок блузки.

Белый халат очень плотно облегает ее, и всю географию видно как на
ладони.

- Куда мы идем?- осведомляюсь я, когда мы удалились на достаточное
расстояние от директорского кабинета.

- На склад.

- Тогда берегитесь...

- Почему?

- Не знаю, что у вас там сложено, но мне будет трудно устоять сложа руки.

Она награждает меня улыбкой за эту остроту, потом, неожиданно
посерьезнев, спрашивает:

- Значит, вы лаборант?

- Да. А что, вас это удивляет?

Она бросает на меня пламенный взгляд, который растопил бы и снега на
Монблане.

- Немного... Вы совсем не похожи на лаборанта.

- А на кого я похож? На молочника? Она качает головой. Ее взгляд
становится все более жадным. Мне кажется, что за пребывание в этом домишке,
где царствует наука, у нее накопилась большая неудовлетворенность.

Мы доходим до склада - большой унылой комнаты на первом этаже, под
лестницей. Она забита раскрытыми ящиками. Мартин открывает один из двух
больших шкафов, и я вижу внушительную стопку белья.

- Здесь используют много халатов,- говорит она.

- Да?

- Химики. Не знаю, чем они занимаются, но халаты портят в ускоренном
темпе.

Говоря, она берет халат и разворачивает его. Я снимаю пиджак и надеваю
рабочую одежду. Она мне немного узковата.

- У вас такие здоровенные плечи!- восхищается девочка.

- Да, не маленькие.

- Вы, наверное, очень сильный...

- К вашим услугам...

Я меряю другой халат, на размер больше. Этот почти подходит. Я смотрю на
себя в отколотое зеркало и констатирую, что похож скорее на массажиста, чем
на лаборанта-химика.

Девушка внимательно наблюдает за мной.

- Можно подумать, что вы впервые надели белый халат,- говорит она.- У вас
такой удивленный вид...

Придется остерегаться ее наблюдательности; цыпочка кажется очень
сообразительной. С ума сойти, какое у девчонок обостренное чутье. Вы
думаете, что проводите их вашим трепом, а они терпеливо слушают и в мыслях
держат вас за лопухов.

Я воздерживаюсь от ответа на ее последний вопрос.

Чтобы уйти от темы, я самодовольно любуюсь собой.

- Не жмет под мышками?- спрашивает Мартин. Я обнимаю ее за талию.

- Нет, сердце мое, как видите, я сохранил полную свободу движений. Она
отбивается.

- Отпустите меня. Вдруг кто войдет?

- А кто может войти?

- Один из них... Здесь хранятся запасные инструменты, которые могут им
понадобиться...

- А есть тут свободное место, где мы можем не опасаться, что нам
помешают?

Она колеблется. Я ласково глажу ее по щеке.

- Вы примете там человека, желающего вам только добра?

Она приступает ко второй сцене из третьего акта, той, что начинается с
реплики: "Если вы пообещаете мне вести себя благоразумно!"

Текст я знаю наизусть. Мюссе, бедняга, вспотел, доказывая, что с любовью
не шутят, хотя французы всю жизнь делают обратное.

В конце концов свидание назначается на эту ночь. Она мне говорит, что у
нее есть бутылочка черносмородинного ликера, пришедшая прямиком из Дижона,
что само по себе составляет достаточно веский повод для того, чтобы принять
меня в ночное время. Я принимаю ее любезное приглашение, думая, что бутылка
ликера никогда не была эффективным бастионом для защиты чести дамы.

Затем она ведет меня в мою комнату. Это крохотная комнатушка под самой
крышей. И в подобное помещение засовывают гордость Секретной службы! Вот уж
действительно, дальше некуда (и в буквальном смысле тоже). Малышка Мартин
извиняется, но это единственная свободная жилая комната. В ней стоят только
жесткая металлическая кровать и вешалка. Не дворец, одним словом. Я прихожу
от нее в ужас, потому что, как вам известно, у меня клаустрофобия...

Я поочередно смотрю на кровать и на Мартин, и у меня возникает вполне
очевидная ассоциация идей, но она явно опасается быть пойманной с поличным и
убегает, оставив мне улыбку, еще долго витающую в каморке и после ее ухода.

Через несколько минут заканчивается рабочий день. В большом холле, где
по-прежнему мается от скуки охранник, профессор Тибоден представляет мне
своих сотрудников.

Доктора Минивье и Дюрэтр - парни лет сорока, которые странным образом
похожи один на другого. Наверное, из-за подстриженных бобриком волос и
бледности. Им не хватает физических упражнений, это ясно. Минивье высокий, с
выпуклым лбом и мрачным взглядом... У Дюрэтра густые брови и начинает
отрастать живот...

Что касается ассистентов, они, наоборот, очень разные. Бертье почти
толстый. Он очень молодой, очень грязный, его нижняя губа свисает, как
лепесток лилии. Берже маленький, черноволосый, суетливый и страдающий
тиками, забавляющими окружающих. Самое смешное состоит в том, что он
одновременно закрывает левый глаз, широко раскрывает рот и трясет головой.

Если бы этот малый выступал в мюзик-холле, то сделал бы себе целое
состояние. Что касается последнего, План-шони, это тот еще случай. Он
длинный, а оттопыренные уши придают ему вид вешалки. Белый халат болтается