Чтение 4–й страницы книги ~Неслучайный свидетель~

ударение на первый слог и произнося слово "бошку" через
букву "О".

Лосеву пришлось подчиниться: он почувствовал, что дело
может закончиться для него плачевно.

Вещевой рынок тоже принял Николая неласково. Каждый
торгующий думал лишь о собственных доходах, а поскольку
народ хронически страдал от параноидальной инфляции, то его
платежеспособность была, мягко говоря, никакой.

Распродав по дешевке кое-какие детские вещи, дабы
вернуть свое с небольшой прибылью, Николай, злой и
расстроенный, вернулся домой.

Набирал мощь криминал, основательно подпитанный
антиалкогольной кампанией и доходами от рэкета, разборки
начали происходить почти на глазах у случайных прохожих.
Работать в таких условиях было крайне сложно, тем более в
одиночку.

Шли годы.

В системе образования возникли большие проблемы.

Почти за семь лет антинародных экспериментов
рождаемость в стране резко упала, и количество учащихся, а
соответственно - и классов в школах стало сокращаться.
Падала нагрузка, и учителя косо посматривали друг на друга,
как конкурент на конкурента, отнимающего заработок у своего
коллеги.

Директора, почувствовавшие большую власть при полном
государственном безвластии, не слишком-то церемонились со
своими подчиненными. При распределении нагрузки на следующий
год предметников вызывали в кабинет и предлагали кабальные
условия: или бери положенные тебе по закону восемнадцать
часов в неделю, или выметайся из школы.

Некоторых учителей такое положение не устраивало, и они
на прощание громко хлопали дверью.

Одним из первых ушел из школы Сергей Фадеев.

- Чем будешь заниматься? - спросил его Николай.

- Бизнесом, - уклончиво ответил учитель английского.

И пропал на какое-то время из поля зрения Лосева.

Вскоре и Николая сократили из штата - ему просто
/`%$+.&(+( покинуть стены школы.

Вот так Лосев превратился в обыкновенного российского
безработного, встал на учет на бирже труда, постоянно
суетился насчет работы.

Курсы перепрофилирования предлагали столь же
малооплачиваемую специальность, а средств на то, чтобы
обучиться специальности типа референта, у Лосева не было, к
тому же он не владел ни одним языком. В чем я лично уже
успела убедиться.

Предлагали работу охранника в частной фирме, но у
Николая появился неизвестно доселе откуда взявшийся
комплекс, который внушал ему отвращение к подобному роду
деятельности. Конечно, этот комплекс жил в нем, не умирая,
еще со школьных времен, когда, бывало, местная шпана
заводила мальчиков в туалет, выворачивала карманы, отбирая
деньги, и била по лицу. С тех пор при виде такой шпаны у
входа в школу Николая начинала бить дрожь. Это как
неизлечимая болезнь, хотя теперь Лосев мог спокойно и без
последствий шугануть хулиганье со школьного порога. Так что
работа охранника для Николая была просто психологически
несовместима с его внутренним состоянием. Неизвестно почему,
пусть с этим разбирается психолог, но его больше бы устроила
- смешно сказать - работа шпиона, который подсматривает за
людьми в замочную скважину.

Я рассказываю вам, читатель, все это не для того, чтобы
занять ваше время, а лишний раз напомнить, как мало мы еще
знаем о глубинах человеческой души и ее тайнах. Как
оказалось впоследствии, все эти моменты, связанные с
тайниками души Николая, были далеко не случайными в его
жизни и сыграли свою роковую роль в деле, обрушившемся на
меня, - звенья одной цепи, если можно так выразиться. А
короче: куда ни кинь, всюду клин...

Положение спасала зарплата Татьяны, которая изо всех
сил цеплялась за работу бухгалтера в одной фирме, которая не
слишком шиковала и не могла гарантировать своим работникам
хорошего заработка, однако денег этих хватало только на то,
чтобы прокормить кое-как семью.

И вот тогда Николаю пришла в голову одна сумасшедшая
идея.

Глава 3

- Так куда вас отвезти? - спросила я.

- Домой... - вздохнул мой попутчик. Я покачала головой.

- Вы уверены?

- А что?

- Спорю на доллар, что сейчас у подъезда вашего дома
стоит серая "Ауди", а в ней засели те, кто очень сильно
жаждет вашей крови.

Николай помотал головой.

- Они не знают, кто я.

- А если знают?

- Нет, это невозможно.

- Почему?

- Я был очень осторожен.

Да, слишком самоуверен. И наверное, лучше не
разубеждать, не то наша беседа превратится в ожесточенный
спор. Кстати, говорят, что клиент всегда прав. Или я не
права?..

- Хорошо, отвезу вас домой. Я открыла дверцу
автомобиля.

- Куда это вы? - разволновался вдруг Лосев.

- Проверить обстановку. Было бы неразумно выезжать из
укрытия на машине, которую сразу можно опознать.

- Думаете, они неподалеку? - встревоженно спросил
Николай. Я пожала плечами.

- Возможно, нет, но проверить надо обязательно.

Клиент схватил меня за рукав.

- Вас узнают!

- Вряд ли, - я подождала, пока он разожмет пальцы. -
Они видели машину, но, сомневаюсь, что хорошо запомнили мое
лицо.

Николай провел рукой по двухдневной щетине на остром
подбородке.

- Ну, если так...

Я посмотрела на его окровавленную руку.

- Что у вас там?

Лосев осторожно приподнял руку: пуля скользнула по
костяшке указательного пальца, содрав кожу и оставив белесый
след. А может, это выглядывала сама кость, не знаю, во
всяком случае, кровотечение прекратилось.

Я достала автомобильную аптечку.

- Сумеете оказать себе медицинскую помощь?

Николай кивнул.

- Попробую...

И приступил к делу.

Я осторожно, не хлопая, прикрыла дверцу автомобиля и
направилась к проезжей части, тут же наткнувшись на двух
шестиклассников, собравшихся покурить за гаражами.

- А ну, марш отсюда!

Курят все, кто ни попадя. Но мне это совсем не
нравится.

Пацаны резво развернулись и улепетнули прочь, подхватив
свои рюкзачки.

Во дворе еще стояло несколько мамочек, пришедших в
школу за своими малышами, потому что стрелка часов
приближалась к тому часу, когда должен был закончиться
последний, четвертый, урок. Я остановилась неподалеку и
сделала вид, что принадлежу к той же категории ожидающих
граждан.

Может быть, когда-нибудь, в будущем, мне тоже придется
вот так же стоять на школьном дворе и ждать сына или дочку,
когда он или она будут выходить из дверей своей альма-матер.
Не вечно же мне заслонять грудью клиентов, которые постоянно
влипают в разные неприятности, до которых мне, откровенно
говоря, и дела-то нет. В конце концов, скоплю приличный
капитал и заведу нормальную семью. Как у всех. Только муж у
меня будет не охранник и не военный, и не милиционер, а
* *.)-нибудь... писатель. Я расскажу ему о своих былых
похождениях, сидя с вязаньем в руках, а он будет аккуратно
переносить на бумагу мои бесценные истории.

Делая вид, что поглощена ожиданием, я незаметно
прощупывала взглядом окрестности, пытаясь убедиться, что нас