несколько минут с постели. Ну, на сегодня достаточно, не так ли? Я еще
надеюсь повидаться с Одуаром. Сейчас его срочно куда-то вызвали, но до
полудня он вернется. А я постараюсь забежать в конце дня.
уходя, на медсестру: "Я сделал все, что мог, но, увы, мало чего добился".
бывает нередко.
сочтет нужным, тебя отвезут на рентген и сделают снимок головного мозга.
Ничего страшного. Ты даже не заметишь, потому что будешь под наркозом. Не
нужно, старина, сердиться, если мы тебя немного помучаем, но в медицине, как
везде, как и у тебя в газете, существует неизбежная рутина.
сердится. Даже на судьбу.
проходят неуклюжие бесшумные тени. Справа, должно быть, находится большая
палата для больных, которым разрешено вставать, а коридор является местом их
прогулки.
он чувствует, что его начинает охватывать паника, как это уже было в туалете
"ГранВефура".
укола можно снова погрузиться в забытье, и даже услышать животворное гудение
колоколов.
ней взглядом и думает, что она видится такой каждому больному и каждый
смотрит на нее с одним и тем же выражением, потому что она символизирует для
всех молодость и жизнь.
улыбнулся бы ей в благодарность за то, что она здесь, чтобы извиниться за
неудобства, которые он ей доставляет, и, главное, за то, что не верит, что
он плохой пациент и не испытывает ни малейшего желания бороться.
один в палате, освещаемой лишь желтоватым отсветом, проникающим сквозь
застекленную дверь. Он решил, что остался один, потому что дверь эта
приоткрыта, как будто его вверили попечению медсестры, дежурившей на всем
этаже.
на раскладушке, стоящей между его кроватью и стеной. Рене различает лишь
рыжие волосы спящей и вспоминает, что вечером ему представили ночную
сиделку. Это уроженка Эльзаса, Жозефа, которая говорит с сильным акцентом.
Она не такая хорошенькая и улыбающаяся, как м-ль Бланш. Под ее халатом
угадывается плотное, роскошное тело, белая ткань туго обтягивает грудь. У
него была тетка, сестра матери, с таким же крепким телом, у нее тоже были
правильные, но лишенные изящества черты.
поставили раскладушку. Наверно, ее принесли после того, как он уснул под
действием укола. Что ему колют? Никто ему этого не говорил. Накануне его
кололи неоднократно и всякий раз после этого записывали несколько то ли
слов, то ли условных значков на листе картона, прикрепленном к изножию
кровати.
Многочисленные грузовики несутся по проспекту, который, минуя Итальянскую
заставу и пригород, превращается в общегосударственную дорогу N 7. Он сотни
раз проезжал по этому проспекту, направляясь на Лазурный берег, но так и не
удосужился поинтересоваться, как он называется. Не помнит и другое, что
каждый день или несколько раз в неделю вдоль проспекта выстраиваются
торговцы, продающие не только всякую снедь, но и одежду.
Проезжая мимо, Рене не раз бросал взгляд на серые корпуса, окружающие
большой двор, у ворот которого стоят охранники, словно это казарма. Он
всегда полагал, что сюда помещают лишь стариков, неизлечимых больных,
которые в одиночку или молчаливыми кучками прогуливались по двору. И еще
умалишенных. Ведь Бисетр не только больница для престарелых, но и
психиатрическая лечебница.
странный привкус во рту, после вчерашнего снотворного голова у него ясная,
и, лежа в кровати, он с удовольствием играет приходящими в голову мыслями,
отбрасывая одну за другой, смешивая их в кучу и снова отделяя друг от друга.
подумать обратное, он не подавлен, а совершенно спокоен, никогда в жизни он
не ощущал в себе такого спокойствия.
не ожидал.
днями раньше, допустим в среду утром, ему сказали: "Через несколько часов ты
внезапно перестанешь быть нормальным человеком, не сможешь ходить, не
сможешь говорить, не сможешь держать в правой руке перо. Ты будешь смотреть,
как вокруг тебя снуют люди, а общаться с ними будешь не в состоянии".
животных, быть может, именно потому, что никогда ими не занимался и не
пытался их понять. Внезапно он вспоминает, как они смотрят, - словно
пытаются сказать что-то, но не могут.
признать, что и ни о чем не жалеет. Напротив! Восстанавливая в памяти свое
прошлое, в частности то утро среды, Могра удивляется, что мог вести такую
жизнь, придавать ей столько значения, играть в игры, которые теперь кажутся
ему ребяческими.
состоянии собственной души, он вспоминает одну картину, которую видел в те
времена, когда успевал посещать картинные галереи. Это полотно Де Кирико
[3], на котором была изображена своего рода синтетическая фигура -
портновский манекен с деревянной головой, залитый холодным лунным светом.
день-день так называемого нормального человека. В Париже Могра уже несколько
лет живет в апартаментах, находящихся во флигеле отеля "Георг V",
предназначенных для людей, поселившихся на долгий срок и называющихся
резиденцией. Это избавляет его жену от домашних забот.
желанием, энергично, однако через два года оказалась на грани нервного
срыва. Да что там на грани! У нее был настоящий нервный срыв: в течение
нескольких недель она отказывалась выходить из комнаты, день и ночь сидя в
полной темноте. Это была вина его, а не Лины: он выбрал ее себе в жены и
навязал ей свой образ жизни.
рентгена. В голове еще не рассеялся туман от наркоза, и он чувствовал даже
большее безразличие ко всему, чем сейчас.
подбитое норкой габардиновое пальто. В его, точнее, в ее среде была такая
мода: из какого-то снобизма прятать дорогую норку под ничем не
примечательную ткань.
туман.
понравилась-женщина лет шестидесяти, волосы с проседью, сероватое лицо, еще
более безликая, чем профессор Одуар.
стоять посреди его небольшой палаты с таким видом - он еще бывает у
некоторых актеров, - словно, кроме нее, ничего не существует.
и поцеловала его: как он и ожидал, от нее пахло спиртным. Перед уходом из
отеля она явно выпила стаканчик-другой виски, а по дороге, должно быть,
попросила Леонара, их шофера, остановиться у первого же бара, где пропустила
еще стаканчик.
казалось естественным, само собой разумеющимся. У каждого из них своя
спальня, а ванная и гостиная-это нейтральная территория.
время. Лина встает поздно, а Могра в половине девятого вскакивает в
"Бентли", который стоит внизу, и едет в редакцию.
делается на улице. Едва замечает, какая стоит погода: светит солнце или идет
дождь. Он начинает работать еще в машине: просматривает утренние газеты и
отчеркивает нужные статьи красным карандашом,
тон, лаконичные фразы, манера смотреть сквозь собеседника-все это выдает в
нем человека значительного; министры разговаривают с ним по телефону
фамильярно, но с оттенком уважения, а когда разражается очередной кризис,
председатель государственного совета сразу приглашает его в Матиньон.
Могра каждое воскресенье устраивает приемы в своем имении Арневиль близ
Арпажона - это настоящий замок, вернее, некий причудливый особняк,