Чтение 4–й страницы книги ~Уснувший пассажир~

подлокотники и достойно изображали спокойствие - ждали развязки. Самолет
круто шел вниз.

Вой перешел в рев и стал нестерпимым. Самолет надвигался громадным
неотвратимым снарядом, готовым снести аэропорт Хаби. Но смиряя сам себя,
он выдвинул из брюха колеса, и колеса эти коснулись бетона, гася
немыслимую скорость. Самолет побежал, еле заметно, грузно подпрыгивая на
стыках плит.

Они еще до конца не остановились, когда ликующий женский голос
официально сообщил по радио:

- Наш самолет осуществил посадку в аэропорту Хаби. Время стоянки
будет сообщено дополнительно. Просьба оставаться на своих местах, так как
выход из самолета задерживается в связи с отсутствием в местном аэропорте
стандартного трапа для самолетов нашего типа. Администрация принимает все
меры, чтобы предоставить пассажирам возможность спуститься на землю.

- На землю уже спустились, - ворчливо заметил Александр Иванович и
снял успокаивающую свою ладонь с нервной руки Галины Георгиевны. Следовало
поинтересоваться и состоянием рокеров. Он повернулся к ним, спросил: - Как
дела, пацаны?

Дэн отстегнулся, поднялся и, прислушиваясь к беспрерывным звонкам,
которыми требовали немедленных услуг пассажиры, ответил:

- Только что закончил новый хит под названием "Под небесами летайте,
партийцы, сами". Начинаться он будет звонками. А чего они раззвонились,
папик?

- Я чувак, - поправил его Александр Иванович. - Валерьянки, наверное,
требуют.

Заполошенные стюардессы метались по салону - они были на разрыв.
Спасая положение, голос, уже мужской, объявил скороговоркой:

- Сейчас вам будут предложены прохладительные напитки. Располагающие
свободно конвертируемой валютой могут приобрести в передвижном киоске
товары первой необходимости.

- Бухалово, значит, - догадался Дэн. - Сколько у нас зеленой капусты,
чуваки?

- На десять флаконов, - сообщил ударник, бывший у них казначеем.

- Тогда тащимся! - решил Дэн и поинтересовался у Александра
Ивановича: - Что будешь пить, чувачок?

- Хочется, конечно, - признался тот, - но на халяву не хочется.

- Следовательно, водки, - понял Дэн и распорядился: - Роб,
соответствуй!

- Девочек бы пожалели, - сказала Галина Георгиевна. Она выбралась в
проход и, поймав за рукав проносившуюся мимо стюардессу, предложила свои
услуги: - Вам помочь, девчата?

- Если можно, - согласилась старшая. - Видите, какая запарка.

- Что делать?

- Коляску с напитками покатайте, а то рук не хватает.

В первом классе бухалово было даровое. Дипломат неверной рукой налил
себе полстакана коньяка, заглотал быстренько, помотал набриолиненной
головой и вдруг понял, что поступил некультурно, не предложив выпить
единственному своему коллеге по классу - господину в твердой шляпе,
который в настоящий момент, правда, был без шляпы. Предложил
по-французски:

- Месье пьет коньяк? Виски? Водку?

- Я хотел бы воды. Просто воды, - по-французски же и ответил
господин.

А воды не было. Дипломат решительно воткнул палец в пупку звонка и
подождал недолго. Никакой реакции. Возмущенный, он выскочил в отсек
туристского класса - снизошел. Снизошел, но с негодованием:

- Долго мне звонить? Стюардесса, немедленно воды в первый класс!

- Сию минуту! - успокоила его псевдостюардесса Галина Георгиевна и
покатила тележку к первому классу.

Сообразив, что здесь что-то не то, дипломат забубнил
объяснительно-извинительно:

- Неудобно, понимаете ли. Иностранец буквально изнывает от жажды, а
тут...

Рокеры и Александр Иванович взяли по первой.

Остальные же пассажиры предпочитали валокордин. Старшая
бортпроводница едва успевала отсчитывать капли в индивидуальные
пластиковые аптечные рюмашечки, медленно перемещаясь от ряда к ряду.

Двое других вяло торговали на валюту.

Вырвавшись из первого класса, Галина Георгиевна приступила к
обслуживанию пассажиров второго сорта. В связи с отсутствием официального
статуса, она особенно не церемонилась: вручала каждому ряду бутылку
лимонада и бутылку минеральной со стаканами (каждому наливать не считала
нужным) и катила свою тележку дальше. Сделав рейс туда-обратно, она
оттащила коляску в подсобное помещение и бухнулась в кресло в первом ряду
по соседству с добродушным здоровенным мужиком - идти на свое место не
было сил.

- Устали? - сочувственно поинтересовался сосед.

- Ага, - подтвердила она. - Вы могли бы и помочь.

- Чем? Вас на ручках поносить?

Она рассмотрела его подробнее и в наигранной задумчивости произнесла:

- А что, вполне возможный вариант.

По милицейской ли привычке или из объяснимого мужского соперничества
Александр Иванович наблюдал сей беззвучный для него игривый этюд весьма
внимательно. Галина Георгиевна, как любая женщина, кокетничала вовсю:
недоуменно поднимала брови, дергала плечиком, меняла улыбку на обиженную
мину и наоборот, говорила, говорила. Амбал же больше радостно щерился. Не
мент, конечно, но служивый: прямая спина, крутой постав шеи, излишняя
тщательность в штатском одеянии. Ну и хрен с ними. С пацанами интересней.

К резвящейся парочке подошла, заканчивая медицинский обход,
беззаботная после посадки старшая бортпроводница и, шутя, предложила:

- По рюмашке валокордина?

- Коньячка, Тамарочка, - поправила ее Галина Георгиевна.

- Сейчас первый класс обслужу и сообразим, - пообещала Тамарочка и
удалилась в первый класс, где дипломат, налив себе коньячка, наполнял
стакан господина в твердой шляпе пепси-колой.

- Сердце подкрепить не желаете? - спросила Тамара.

- Я уж этим, - дипломат поднял свой стакан, - его подкреплю.

- Что она предлагает? - по-французски осведомился господин.

- Сердечные капли, - объяснил дипломат.

- Я, пожалуй, приму, - решил господин.

- Накапайте ему, - сказал Тамаре дипломат.

- Я поняла, - заверила Тамара, порылась в санитарной сумке, извлекла
свежий пузырек, накапала из него в пластиковую рюмку и протянула ее
господину. Тот принял лекарство и, сморщившись, запил его пепси-колой.

Двое рабочих, руководимые самим начальником аэропорта, двигали к
самолету диковинное сооружение, сконструированное из двух трапов для Ан-24
- плод шкодливой российской смекалки. В малом отдалении следовало за ними
охочее до развлечений все народонаселение этого очага цивилизации.

Подогнали сооружение к закрытой двери самолета, укрепили его
предусмотрительно захваченными с собой двумя бревнами, и начальник, чуть
отойдя в сторону, чтобы его видели из пилотской кабины, приглашая замахал
руками.

Вскорости дверь самолета открылась, и на импровизированный трап
ступил первым, как положено, командир корабля. Раскорячившись для
страховки, он стал опасливо спускаться. Достиг земли, сказал в изумлении:

- Держит!

С осторожной решимостью двинулись вниз по гуляющим под ногами
ступенькам трансконтинентальные путешественники: застоялись, засиделись,
переволновались в металлическом цилиндре, хотелось бесконечности, хотелось
истинной плоскости земли, свежего воздуха хотелось.

Последними покинула самолет рок-команда, вооруженная музыкальными
инструментами. Спустились на землю, построились и пошли. Впереди шел
веселый Александр Иванович, слегка дирижируя своей камышовой тростью, а за
ним строго по двое следовали музыканты. Четко держа шаг, они в стиле
диксиленда темпераментно наяривали разухабистый и лукавый марш "Ура, ура!
Вся шайка в сборе!".

Нет, не последними были рокеры, не мог им позволить такое
привилегированный класс. Брезгливо понаблюдав за шествием в иллюминатор,
дипломат предложил господину:

- Что ж, пойдем и мы.

- Вы идите, - сказал господин, - а я останусь здесь. В полете никогда
не сплю, а сейчас спать хочется.

И, не откладывая дело в долгий ящик, приткнулся головой к стенке и
закрыл глаза.

- Вас прикрыть пледом? - спросил дипломат. Господин утвердительно