Чтение 4–й страницы книги ~Проклятье Дэйнов~

вать, - жил здесь неделю. Луис Аптон, с нью-йоркскими
ярлыками. Нам он неизвестен. В этой берлоге никто не
видел, чтобы к нему кто-то приходил. Длинноносого никто
не знает.

Вошел Пат Редди, крупный веселый парень-и настолько
смекалистый, что это почти компенсировало недостаток опы-
та. Я рассказал ему и О'Гару, что мне удалось выяснить.

- Длинноносый и покойник по очереди следили за домом
Леггетов-предположил Редди.

- Возможно, - ответил я, - но там свои замешаны.
Сколько у вас тут конвертов

- Семь.

- Значит, одного, где лежал подброшенный алмаз, нет.

- А что мулатка-спросил Редди.

- Вечером собираюсь взглянуть на ее кавалера, - сказал
я. - А ваши разузнают в Нью-Йорке про этого Аптона

- Угу, - сказал О'Гар.

3. ЧТО-ТО ЧЕРНОЕ

На Ноб-Хилле, в доме, который мне назвал Хол-
стед, я сказал вахтеру свою фамилию и попросил позвонить
Фицстивену. Фицстивена я хорошо помнил: этот высокий, то-
щий, рыжеватый человек тридцати двух лет, с сонными серы-
ми глазами и широким насмешливым ртом одевался не-
брежно, прикидывался большим лентяем, чем был на самом
деле, и любому занятию предпочитал разговор. О каком бы
предмете ни зашла речь, у Фицстивена всегда было вдоволь
точных сведений и оригинальных идей-лишь бы только
предмет был не совсем обычным.

Познакомился я с ним пять лет назад в Нью-Йорке, когда
занимался шайкой мошенников-медиумов, нагревшей вдову
торговца льдом и углем примерно на сто тысяч долларов.
Фицстивен охотился в тех же угодьях за литературным мате-
риалом. Мы познакомились и объединили силы. Мне этот
союз принес выгод больше, чем ему, потому что спиритичес-
кую лавочку Фицстивен знал вдоль и поперек, и с его помо-
щью я закончил дело за две недели. Наши приятельские отно-
шения продолжались еще месяц-другой, а потом я уехал из
Нью-Йорка.

- Мистер Фицстивен просит подняться, - сказал вахтер.

Квартира его была на шестом этаже. Когда я вышел из
лифта, он стоял у себя в дверях.

- Глазам не верю, - сказал он, протянув руку. - Вы

- Собственной персоной.

Он нисколько не изменился. Мы вошли в комнату, где
пяток книжных шкафов и четыре стола почти не оставили
места для людей. Повсюду валялись журналы и книги на раз-
ных языках, бумаги, газетные вырезки, гранки-все как
в его нью-йоркской квартире.

Мы сели, кое-как разместили ноги между ножками столов
и в общих чертах описали свою жизнь за то время, что не
виделись. Он обитал в Сан-Франциско чуть больше года, вы-
езжая только по выходным, да месяца два прожил отшель-
ником за городом, когда заканчивал роман. Я перебрался сюда
почти пять лет назад. Он сказал, что Сан-Франциско ему
нравится, но если возникнет идея вернуть Запад индейцам,
он всей душой за это.

- А как литературные барыши-спросил я.

Он посмотрел на меня пронзительно:

- Вы меня не читали

- Нет. Что за странная идея

- В вашем тоне проскользнуло что-то собственниче-
ское-так говорит человек, закупивший писателя доллара за
два. Подобное мне редко приходится слышать-я еще не
привык. Боже мой! Помните, один раз я предложил вам со-
брание моих книжек в подарок-Он любил разговоры
в таком духе.

- Ага. Но я на вас не в обиде. Вы тогда напились.

- Хересу... Хересу, у Эльзы Донн. Помните Эльзу Она
поставила перед нами только что законченную картину, и вы
сказали: "Очень мило". Господи, как же она разъярилась! Вы
изрекли это так искренне и вяло, словно были уверены, что
она должна обрадоваться. Помните Она нас выставила, но мы
уже успели набраться. Вы, впрочем, не настолько, чтобы
взять книги.

- Боялся, что прочту их и пойму, - объяснил я, - и вы
почувствуете себя оскорбленным.

Китайчонок принес нам холодного белого вина. Фицстивен
сказал:

- А вы, значит, по-прежнему ловите незадачливых зло-
деев

- Да. Из-за этого и на ваш след напал. Холстед говорит,
что вы знаете Эдгара Леггета.

Сонные серые глаза ожили, и он слегка выпрямился
в кресле:

- Леггет что-то натворил

- Почему вы так сказали

- Я не сказал. Я спрашиваю. - Он снова обмяк в крес-
ле, но блеск в его глазах не потух. - Ну хватит, рассказы-
вайте. Оставим хитроумие: это не ваш стиль, дорогой мой.
А будете упорствовать-запутаетесь. Ну-ка, что натворил
Леггет

- У нас так не принято, - сказал я. - Вы сочинитель.
Вам расскажи, сразу нафантазируете Бог знает что. Я помол-
чу, а вы говорите, чтобы не подгонять свою историю под мою.
Давно с ним познакомились

- Вскоре после того как переехал сюда. Он меня очень
занимает. В нем есть что-то непонятное, темное, интригую-
щее. Например, в физическом отношении он аскет-не ку-
рит, не пьет, ест мало, спит, по рассказам, три-четыре часа
в сутки, но в душевном, духовном плане он сенсуалист-это
слово вам что-нибудь говорит-сенсуалист на грани извра-
щенности. Вы считали, что у меня ненормальный интерес
к фантастическому. Вам бы с ним пообщаться. В друзьях у не-
го... нет, у него нет друзей... в его ближайшем окружении лю-
ди с самыми диковинными идеями: Маркар со своими безум-
ными цифрами, которые вовсе не цифры, а границы областей
в пространстве, тоже цифр; Денбар Керт со своей алгебраис-
тикой, Холдорны и их секта святого Грааля, безумная Лора
Джойнс, Фарнем...

- И вы, - вставил я, - с объяснениями и описаниями,
которые ничего не объясняют и не описывают. Надеюсь, вам
понятно, что все ваши слова для меня-пустой звук

- Вот теперь я вас узнаю: очень похоже на вас. - Он
ухмыльнулся и провел пятерней по рыжеватым волосам-.
Расскажите, в чем дело, а я пока придумаю для вас эпитеты
покрепче.

Я спросил, знает ли он Эрика Коллинсона. Он ответил, что
да; но знать там нечего, кроме того, что он обручен с Габриэ-
лой Леггет, что его отец-тот самый лесопромышленный
Коллинсон, а сам Эрик-это Принстон, акции, облигации
и ручной мяч, славный малый.

- Возможно, - сказал я, - но он мне врал.

- Вот что значит сыщик! - Фицстивен помотал головой
и улыбнулся. - Вам попался кто-то другой-кто-то выдавал
себя за Эрика. Рыцарь без страха и упрека не врет, а кроме
того, для вранья требуется воображение. Вы просто... Постой-
те! Ваш вопрос касался женщины

Я кивнул.

- Тогда понятно, - успокоил меня Фицстивен. - Изви-
ните. Рыцарь без страха и упрека всегда врет, если дело
касается женщины-врет даже без нужды и причиняет ей
множество неудобств. Это-одно из рыцарских правил: охра-
нять ее честь и тому подобное. А женщина кто

- Габриэла Леггет, - ответил я и рассказал ему все, что
знал о Легеттах, бриллиантах и мертвеце на Голден-Гейт-аве-
ню. По ходу моего рассказа разочарование все сильнее просту-
пало на его лице.

- Это ничтожно, скучно, - с обидой сказал он, когда я
кончил. - Я примерял Леггета к романам Дюма, а вы предла-
гаете мне безделушку из О'Генри. Вы разочаровали меня
своими бриллиантами. Но, - глаза у него блеснули, - это
может иметь продолжение. Преступник Леггет или нет, мел-
кое мошенничество со страховкой-не его масштаб.

- Вы хотите сказать, что он-из этих пресловутых стра-
тегов уголовного мира Никак вы газеты читаете Кто же он
по-вашему Король бутлегеров Заправила международного