свету, у всякого душа дрогнет. Не пойму, за что им такая привилегия?..
булавкой. - Шпын вроде Туза, тоже тут мне читал инструкцию к плейеру,
вроде как маде уса получалось, я все ж два курса откукарекал - кумекаю...
тут, рубли ссужает, а такие, как Шпын страну представляют за пределами,
тьфу! И рассказы их понапридуманные, насквозь фальшивые, а сам в пакет
лезет и ручки пригоршнями на свет божий извлекает. Совмещаются же в одном
и том же человеке идеалы прозрачно хрустальные и... ручки по пятерке
загонять, а если паркер с допбаллоном меньше чирика ни-ни. Мордасов
припомнил первое крупное столкновение с Игорем насчет одноразовых
зажигалок, оба характер держали, завелся тогда Колодец из-за тайваньских
часов, что Шпын отвалил ему в подарок. Такие не пользую, криво усмехнулся
Мордасов, а за чертвертной толкну, если желаешь.
Мордасов враз расшифровал разочарование спикуля, знал, отчего уныние:
Шпындро этой парой пускал пробный шар и вышло, что тайваньские часы не
товар, а Мордасов безжалостно добил: им цена трояк и тот рваный, даже
детвора брезгует... Потом и сцепились в подсобке насчет одноразовок, орали
до хрипоты, а Настурция бегала к Рыжухе за квасом, чтоб охладить крикунов;
через месяц про ругань забыли и все покатилось, как заведено.
приятелю Мордасова на видуху попялиться, а там лента в самой середине
фильма в разгар пальбы и напряжения вдруг без перевода пошла; Мордасов
толкнул в бок Шпындро, мол, давай, толмач, разъясняй сирым, все притихли,
Шпындро тяжело вздохнул, пробормотал невразумительное, а дальше напомнил
рыбу, выброшенную на берег - только рот разевал да таращил глаза.
Идиоматики многовато, пробурчал Шпын и сник.
бумажник, любил старую вещицу, с ним начинал, из суеверных соображений не
променял бы на чистого крокодила или змею, хоть и даром достающиеся.
Бумажник Колодцу счастье приносил - факт, в нем вроде, как сила и везение
его упакованы, вроде жизни Кащея в игле.
разучилась. Колодец стащил очки, принялся протирать стекла замшевым
лоскутом, перед глазами поплыло, в размытости очертаний возник Шпындро,
высокий, худой, с улыбками на любой вкус, холодноватый, будто только что
разразившийся многозначительно: такая у нас миссия... Миссия! Языки! Черт
бы их побрал! Колодец нацепил очки на близорукие глаза.
карман.
уяснила, почуяла женским нюхом, что гнев Мордасова направлен против
неизменно вежливого, тихоголосого москвича. Настурция случалось мечтала,
склонясь над пыльным прилавком, как вышагивает под руку с Игорем в далекой
стране и блики с промытых до нереального блеска витрин скачут по ее лицу,
она виснет на руке любимого крепкой, натренированной теннисными махами, и
прилепляется к витрине и просительно показывает глазами, то на сумку
матовой кожи, то на вечернее платье несусветной цены, Игорь поддается
минутной слабости, заводит избранницу в дорогущий магазин, но, только
завидев продавца, дает задний ход, молниеносно пересчитав, сколько же
мелкого высокорентабельного при перепродаже товара можно приобрести вместо
сумки, если приглядеться не очень-то и красивой, даже тяжелой очертаниями,
определенно не пойдущей Настурции.
то надменное выражение, с которым Настурция встречала нескромные взгляды
мужчин и с которым забиралась в машины ухажеров южных кровей.
площадь, через пять шагов налетел на тройку: Стручок, Туз треф и
неизвестный. Глаза Стручка остекленели, но приподнять почтительно картуз
не забыл, Туз треф приложил ладонь к лаково блестящим вихрам, отдавая
шутейно честь, и бравый жест при тусклом взоре и опущенных уголках губ
произвел жутковатое впечатление. Колодец бросил взгляд на пьянчужек, как
рачительный хозяин на дойных буренок, и двинул к ресторану.
прикидывая, по какому вопросу его тревожат.
с желтизной, руки в наколках - якоря, русалки, буквы... Пепельница полна
окурков. Филина Шпындро не опасался: вулкан, изрыгающий вату, вот кто
такой Филин, старик давно на кукане, размер подношений ему определен:
повыше рубашки с бутылкой пониже магнитофона, медианное значение плюс
рыболовные снасти.
тонкую папку.
смолят, а тут запах народный, глубинный, определенно шик.
ему предстоял тяжелый переход по каналу, а то и бой в тех местах; папиросу
мучал долго: вытряхивал табачные крошки, мял мундштук, стучал о
полированную поверхность, то одним концом папиросы, то другим, наконец,
воткнул беломорину в рот и Шпындро обратил внимание, что на нижней губе
Филина трещина и даже кровит похоже.
своей: сам не курил, но зажигалку в кармане таскал, как раз для таких вот
надобностей.
требующее не малой работы над собой; рассказывал анекдот с перцем, зная,
что Филин благоволит зубоскальству крутого замеса.
знать не в масть, накладка вышла, но особенно не занервничал, подумаешь,
другим сейчас перекроет из беспроигрышных. Филин выслушал и второй,
внимательно, сквозь дымное марево выныривали порознь то глаза Филина, то
приплюснутые уши, то шапка седых волос.
урну и загасил окурок с невиданным тщанием, будто от того, как он
расправится с бывшей папиросой, зависело, будут ли в мире еще пожары или
нет.
бумаги в ней тоже. Что затевает кабан? Шпындро некстати закашлялся от
дыма.
узрел ли он, что перед вызванным на ковер бумаги лежат вверх ногами или
нет. - М-да... - Филин вытащил вторую папиросу и ритуал полностью
повторился. Вошла секретарь. Филин вытянул ладонь, помял большим пальцем
левой руки пальцы правой, будто прикидывая, не пора ли стричь ногти.
думал, однажды начнется, и тот же Филин не подсобит, будет топить и
распекать на собраниях, бить в грудь, каяться, что проглядели. Или жить,
или бояться! Так говаривал Мордасов. Алчному Прокопычу что? У торгаша
амплуа не из престижных, хоть и денежное. Тут же есть, что терять, тут,
как у саперов, раз ошибся и... вся свора набросится, искупая в ярости воя
собственные грешки.
корешки привычных томиков, ни разу не тронутых, даже ключ от застекленного
шкафа давно потерялся, во всяком случае Шпындро не примечал его уже не
один год.
нельзя, никак нельзя, тут поспешность смерти подобна, недаром Колодец
вразумлял: никогда не сознавайся, последнее дело, только говорят, что
послабку дадут, дуля! Накрутят не крякнешь, все отметай, а ежели припрут
вчистую, что ж... пришла видать пора по счету платить, утешайся, что и
тебе выпало Матросовым себя испытать.
своих девок взашей, весь этот Мосгорспикульпром, не оберешься с ними,
разве это люди? сначала возьмут, деньги заплатят, а через неделю вещь
возвращать! где такое видано? К чести Мордасова за тем не водились такие
безобразия, у комиссионщика, как и у коллег Шпындро, вырвать согласие, что
покойника у смерти, но уж, если решили, согласовали, тогда свое слово
блюди, есть же в каждом деле этика. Наталья! Наталья! Может с Крупняковым
неприятности, он же занялся продажей их машины и, хотя все давным-давно
отлажено до мелочей, вдруг сбой и не предугадаешь какой.
же и вопросами гвоздили, поперхнулся, начал заливаться волной удушливой
красноты, поднимающейся снизу, от толстой шеи, распирающей ворот рубахи.
будто у него нарывала челюсть, вопрос подчиненного повис в воздухе.
Наталья без него дать ход делу с машиной. Может, что по линии Колодца? Не