расшаркивались, да я и не мог бы, зная, что Ортис ненавидит меня, к тому
же презирая его характер. Интеллектуально он был выше всяких похвал,
именно в этой области мы встречались без всяких предубеждений. У нас
состоялось много плодотворных дискуссий в первые дни нашего, как
оказалось, короткого путешествия.
повышенный интерес к Нортону. Это было совсем не в характере Ортиса,
заводить друзей, однако, он и Нортон подолгу оставались вместе и,
казалось, получали огромное удовольствие от общества друг друга. Ортис был
прекрасным рассказчиком. Он прекрасно знал свою специальность и был
изобретателем и ученым высокого класса. Нортон, хотя еще почти совсем
мальчик, обладал живым умом. Он был лучшим из своих соучеников, возглавляя
список лучших курсантов этого года, и я не мог не заметить, что когда дело
доходило до науки, он буквально впитывал каждое слово, которым
снисходительно одаривал его Ортис.
так как Джей и Вест - соученики и товарищи, то они наверняка были бы не
прочь поселиться вместе. С другой стороны, он переговорил с Нортоном, и
тот согласен обменяться и занять место Веста в каюте Ортиса. Я, конечно,
был рад такому пожеланию, так как это значило, что мои соратники теперь
поселяться вместе, и все устроится наилучшим образом, и хотя бы с этой
стороны это будет способствовать успеху экспедиции. Мне было, конечно,
немного не по себе от того, что такой чудесный мальчик, как Нортон, попал
под влияние Ортиса. Однако, я думал, что я, Вест и Джей явимся
противовесом тому влияния, которое Ортис оказал бы на любого человека за
эти пять лет, свободно обсуждая с ним различные проблемы, в чем он был
мастер. Таким образом я надеялся предотвратить любую, какой бы малой она
ни была, опасность подобного общения.
с какой мы путешествовали, мы должны были выйти из ее притяжения примерно
на двенадцатый день, то есть шестого января 2026 года.
приблизились, нам открылось самое впечатляющее зрелище, которое когда-либо
видел человек. Невооруженному глазу она представлялась ослепительной и
чудесной, примерно в десять раз превышая по размерам то, что мы видим с
Земли. Наши мощные телескопы настолько увеличивали изображение ее
фантастической поверхности, что можно было, казалось, дотронуться рукой до
ее причудливых скал, изломанных гор.
некоторых земных ученых, утверждавших что на Луне есть растительность.
Наше внимание привлекло нечто, похожее на движение в некоторых долинах и
горных ущельях. Нортон предположил, что это живые существа; однако при
более пристальном рассмотрении оказалось, что это грибовидное растение,
которое росло с такой скоростью, что мы могли наблюдать весь процесс роста
и умирания.
распоряжении, мы установили, что жизненный цикл этого растения составляет
один звездный месяц, всего за двадцать семь дней оно вырастает из споры в
большое дерево, достигающее сотен футов в высоту. Ветви его выглядели
угловато и гротескно и литья были широкие и толстые. И в тех деревьях, за
которыми мы наблюдали, играли все семь цветов радуги. Как только
соответствующая часть Луны попадала в тень, растение опадало, затем вяло и
очевидно, просто превращалось в тонкую пылевидную пудру, по крайней мере,
так нам виделось все это в телескоп; они, казалось, просто исчезают.
Движение, которое мы заметили на поверхности Луны, было просто этим
быстрым ростом, так как никакого ветра на Луне не было. И Джей и Ортис
утверждали, что они заметили что-то, напоминающее насекомых и рептилий. Я
сам этого не видел, однако многие листья выглядели, как будто их ели. Все
это подтверждало теорию что на нашем сателлите существует жизнь, отличная
от растительной.
открылись перед нами, когда мы скользнули за лицевую сторону Луны, и перед
нами предстало то, что было сокрыто от человеческих глаз - две пятых
поверхности, часть, невидимая с Земли.
горные гряды. Мы наблюдали на близком расстоянии вулканы Аполлеи, У.Вонд,
Тихо, но все это бледнело и становилось несущественным перед открывшейся
нашему взору неизвестностью.
той стороне Луны - от того это было скорее то очарование тайны, что точно
туманом окутывало ее с той поры, как ее красоты предстали перед нашими
глазами. На ее поверхности мы обнаружили неизвестные горные массивы,
холмистые равнины, высокие вулканы и величественные кратеры и те же
растения, которые мы уже видели.
неприятности. У нас было запасено примерно по сто двадцать кварт спиртных
напитков на человека, то есть в расчете на пять лет на каждого в день
приходились безобидные две унции. Каждый вечер перед обедом мы пили за
президента коктейль, в который добавляли унцию спиртного. Этот обычай
давал нам возможность растянуть наши запасы в случае, если наше
путешествие затянется, или потребуется отпраздновать какое-либо событие.
компанию, будучи явно пьяным.
повсеместным и достигло таких размеров, что превратилось в национальное
бедствие. Однако, после отмены "сухого закона" примерно сто лет тому
назад, пьянство значительно уменьшилось. Стало просто неприличным
появляться пьяным на людях. А появление в нетрезвом виде на работе стало
рассматриваться как предательство. Мне оставалось только одно. Я приказал
Ортису немедленно отправиться в свою каюту.
меня как тигр.
моих усилий достались тебе в результате крючкотворства и мошенничества.
Даже сейчас, когда мы уже почти на Марсе, хвалу поют тебе, а не мне, хотя
это создали мои руки и мой мозг. Но, черт возьми, мы не долетим до Марса.
Ты больше не воспользуешься плодами моего труда. В этот раз ты зарвался, а
сейчас еще осмеливаешься шпынять меня - меня, который сделал из тебя то,
что ты себя сейчас представляешь!
свои поступки и слова.
вами утром.
увидев человека в таком состоянии и такое открытое неповиновение. Первым
пришел в себя Нортон. Подбежав к Ортису, он положил руку на плечо.
дня и ночи. Мы отмечали их смену по хронометру, так как вокруг нас царил
беспросветный мрак, если не считать небольшого ореола в том месте, где
солнечные лучи сталкиваются с лучами изолирующих генераторов. На следующее
утро перед завтраком я послал за Ортисом. Он вошел в мою каюту с
вызывающим и наглым видом, и его первые слова говорили, что если он и не
продолжал пить, то, во всяком случае, и не испытывал и тени раскаяния за
свою непростительную вчерашнюю выходку.
намерения оскорбить тебя. Когда приказы правительства соединяли нас, я был
так же раздосадован, как и ты. Сотрудничество с тобой для меня так же
неприятно, как и для тебя. Я сделал то, что и ты - подчинился приказу. Я
не имел намерения обворовывать тебя; однако, не об этом сейчас речь. Ты
виновен в пьянстве и неподчинении. Я могу положить этому конец, просто
конфисковав твой запас ликера до конца полета. Что касается остального -
то достаточно будет твоего извинения. Я даю тебе двадцать четыре часа на
размышление. Если ты не хочешь воспользоваться моей милостью, Ортис, весь
путь до Марса и обратно ты проделаешь в кандалах! От твоего решения сейчас
и от твоего последующего поведения зависит твоя дальнейшая судьба на
Земле. И я даю тебе слово, Ортис, что данной мне властью в этот полете,
если я сочту нужным, я вычеркну из судового журнала всякое упоминание о
твоем поступке. Сейчас отправляйся в каюту. Тебя будут кормить в течение
этих двадцати четырех часов. По их истечении я жду твоего решения. За это
время - никакого вина!
каюту.
Джей и я спали в своих каютах, как вдруг в мою ворвался Нортон и начал
трясти меня за плечо.
уничтожает двигатели!
Нортоном в Моторное отделение. Через глазок в двери моторного отделения,
которую Ортис запер изнутри, мы видели, как Ортис рушит запасной
двигатель, который был не только нашим спасением в случае аварии, но и
благодаря которому мы могли преодолеть притяжение любой планеты, в сферу
влияния которой могли попасть. Я вздохнул с облегчением, когда заметил,
что батарея основных моторов работает нормально, так как мы вообще-то не
рассчитывали на вспомогательный двигатель: основные двигатели запасали
достаточное количество восьмых лучей от любой планеты, притяжение которой
мы испытывали, для того чтобы обеспечить нам безопасное путешествие. В это
Суворов Виктор
Суворов Виктор
Никитин Юрий
Самойлова Елена
Василенко Иван
Сертаков Виталий