Чтение 4–й страницы книги ~Тарзан и его звери~

другом месте. Если вы сейчас же беспрекословно исполните наши справедливые
требования, мы его не тронем. Если же ваше упрямство заставит нас
разделаться с вами, нам придется прикончить и ребенка, потому что нам тогда
незачем его держать. Вы видите, что вы можете спасти вашего сына от смерти,
только сохранив свою жизнь, а сохранить свою жизнь вы можете не иначе, как
подписав чек немедленно.

-- Хорошо, я согласен, -- сказал Тарзан после минуты раздумья.

Он слишком хорошо представил себе, что негодяи не остановятся перед
исполнением своей угрозы. Было ясно, что, согласившись на их требования, он,
быть может, сохранит жизнь ребенку.

Но в то же время он ни минуты не сомневался, что как только он подпишет
чек, они убьют его.

Сознание его было ясным, мысли уверенны и спокойны. Он твердо решил
умереть с достоинством и бороться до последней минуты. Он постарается задать
им перед смертью - такой урок, какого они никогда не забудут, и уже наметил
первой жертвой стоявшего перед ним Павлова. Он еще несколько раз огляделся
кругом, сожалея, что не было на палубе Рокова.

Тарзан медленно вынул из кармана чековую книжку и автоматическое перо.

-- Сколько? -- спросил он спокойно.

Павлов назвал громадную сумму. Тарзан едва удержался от улыбки:
алчность этих субъектов переходила всякие границы. Сумма была значительно
больше того, что было у него на текущем счету, и он знал, что такой чек не
будет оплачен банком. Он сделал вид, что колеблется, и начал торговаться, но
Павлов неумолимо стоял на своем. Тарзану пришлось, в конце концов, выписать
чек на всю сумму.

Когда он повернулся, чтобы передать Павлову бумажку, не имевшую ровно
никакой цены, он случайно взглянул за борт "Кинкэда". К величайшему
изумлению он увидел, что пароход находился недалеко от какого-то берега.
Почти к самой воде подходили густые тропические джунгли, а позади виднелись
гористые склоны, покрытые лесом.

Павлов заметил, с каким напряженным интересом вглядывался Тарзан в
расстилавшуюся перед ним местность.

-- Здесь вам придется высадиться! -- сказал он.

Тарзан с недоверием посмотрел на Павлова. Он не мог себе представить,
что его враги оставляют ему жизнь. Но зачем бы стали они его обманывать? Его
мускулы, напрягшиеся для последней борьбы, постепенно разжимались.

Он думал, что видит перед собою берег Африки, и знал, что, если его
здесь высадят, он сравнительно легко сумеет добраться до цивилизованных
стран.

Павлов взял написанный чек.

-- А теперь извольте скинуть одежду, -- сказал он лорду Грейстоку, --
она вам здесь не понадобится.

Тарзан медлил. Павлов молча кивнул в сторону вооруженных матросов.
Тогда Тарзан начал медленно раздеваться.

Вслед за этим была спущена на воду шлюпка, и Тарзан, под сильной
охраной, был отвезен на берег. Полчаса спустя, матросы вернулись на пароход.
И пароход тотчас же двинулся в путь.

Тарзан стоял на узкой полосе отмели, собираясь прочесть записку,
переданную ему на берегу одним из матросов. Вдруг до него донеслись какие-то
крики с удалявшегося парохода; он невольно поднял голову и увидел на палубе
человека, криками старавшегося обратить на себя его внимание.

Это был Роков. С отвратительным хохотом он поднимал высоко над головой
ребенка...

У Тарзана помутилось в глазах; он инстинктивно бросился вперед, чтобы
догнать пароход, но бессильно остановился у самой воды.

Он стоял долго, не сводя глаз с "Кинкэда", пока очертания судна не
скрылись за мысом.

Позади него на высоких ветвях деревьев пищали и ссорились мартышки; из
глубины девственного леса доносился зловещий вой пантеры.

Но Джон Клейтон, лорд Грейсток, погруженный в свое горе, ничего не
слышал, ничего не замечал вокруг себя.

Из чащи джунглей за его спиной высунулась отвратительная косматая
морда; злые, налитые кровью глаза наблюдали из-под нависших бровей за новым
пришельцем.

Тарзан продолжал стоять в каком-то оцепенении. Его терзали муки
сожаления, зачем он пропустил случай посчитаться со своими врагами?

-- Единственное утешение, -- подумал он, -- что Джэн в безопасности в
Лондоне. Какое счастье, что она не попала в лапы этих мерзавцев.

Косматое чудовище бесшумно подкрадывалось сзади к нему.

Тарзан медленно разворачивал бумажку...

Куда же девалось тонко развитое чутье дикого человека-обезьяны? Где
было его тонкое обоняние? Где был его острый слух, которому мог некогда
позавидовать любой из обитателей джунглей?

III

ГРОЗА ДЖУНГЛЕЙ

Тарзан развернул записку и стал читать ее. Вначале он почти не понимал,
что было в ней написано: его разум и чувства были притуплены горем. Но по
мере чтения сознание возвращалось к нему, и вся гнусность плана мести
вставала перед его глазами.

Текст записки был таков:

"Вы найдете здесь подробное изложение моих намерений относительно Вас и
Вашего сына.

Вы родились обезьяной, и Вам, по-видимому, всегда нравилось бродить
голым по джунглям; мы Вас и возвращаем к той жизни, для которой Вы созданы и
которая Вам по вкусу. Что же касается Вашего наследника, то мы, считаясь со
всемирным законом эволюции, полагаем, что он должен стоять несколько выше
своего отца.

Отец был человекообразным животным; сын займет следующую ступень в
развитии. Он не будет голым зверем, живущим на деревьях в чаще джунглей; он
будет ходить по земле на задних конечностях, носить передник и бронзовые
браслеты, а, может быть, и кольцо, продетое в нос. Мы сделаем из него почти
человека, отдав его на воспитание племени людоедов... Нам думается, что
способствуя такой естественной эволюции, мы вполне угодим сиятельному
лорду-обезьяне...

Я мог бы Вас убить, лорд Грейсток, но я считаю такое наказание слишком
мягким для того, кто был моим злейшим врагом. Будучи мертвым, Вы не
чувствовали бы никаких мучений, никакой тревоги за участь своего ребенка.
Нет, я оставлю Вам жизнь вместе с приятным сознанием, что судьба Вашего сына
в моих руках: я надеюсь, что это сознание так украсит Вашу одинокую жизнь,
что смерть покажется Вам приятнее всего на свете...

В этом мое мщение, лорд Грейсток, за то, что Вы осмелились поднять руку
против нижеподписавшегося

Н. Р.

P. S. В программу моей мести входят также и некоторые сюрпризы,
ожидающие Вашу уважаемую супругу, но догадываться о них я предоставляю
Вашему воображению".

Едва он окончил чтение записки, как легкий шорох за его спиной заставил
его быстро обернуться. Перед ним стояла во весь рост громадная
обезьяна-самец, готовая броситься на него. Чувство самосохранения мгновенно
пробудило в Тарзане все его прежние инстинкты, воспитанные джунглями.

Два года, протекшие с тех пор, как Тарзан покинул африканский берег, не
ослабили в нем той необычайной физической силы, которая сделала его некогда
непобедимым властелином джунглей. Напротив, ему часто приходилось
упражняться и развивать свою силу и ловкость, правда, в более мирной
обстановке, в его обширных владениях в области Узири.

Мышцы Тарзана мгновенно напряглись: он бесстрашно готовился встретить
зверя, голый и безоружный, хотя рассудок подсказывал ему всю нелепость
борьбы с косматым гигантом.

Другого выхода не было -- нужно было принять неравный бой, пользуясь
теми орудиями защиты, которыми наделила его природа, и постараться возможно
дороже отдать свою жизнь.

Взглянув на опушку леса, Тарзан заметил за спиной обезьяны еще целую
дюжину таких же страшных человекоподобных; это его, однако, нисколько не
устрашило: он хорошо знал нравы антропоидов, никогда не нападающих стаями;
их слабо развитые умственные способности, к счастью, не умеют оценить
преимущества общего нападения на врага; иначе, благодаря своей необычайной
силе и могучим клыкам, они бы давно сделались господствующими животными в
джунглях.

С глухим гортанным рычаньем зверь бросился на Тарзана, но человек не
растерялся: за время своего пребывания среди цивилизованных людей он
научился многим приемам борьбы, незнакомым обитателям джунглей.

В прежнее время он ответил бы на грубое нападение грубой силой; теперь
же он сделал легкий шаг в сторону и, когда зверь со всего размаху пролетел
мимо, он, с ловкостью лучшего боксера Англии, нанес ему сильный удар в
область живота.

Обезьяна взвыла от ужасной боли и, скрючившись, упала на землю, но
тотчас же готова была вновь подняться.

Однако человек предупредил ее: повернувшись быстрее молнии, он с диким
криком бросился на антропоида. Его крепкие зубы яростно впились в горло
зверя, чтобы перекусить сонную артерию. Мускулистыми руками он наносил ему
страшные удары по голове. Могучий самец потрясал воздух криками боли и
ярости, и морда его покрылась кровавой пеной.

Племя обезьян, расположившееся вокруг, с видимым удовольствием следило
за борьбой. Животные что-то бормотали и издавали глухие звуки одобрения,
когда боровшиеся вырывали друг у друга куски мяса и клочья шерсти. Вдруг они
застыли от удивления: могучая белая обезьяна вскочила их царю на спину и,
продев свои могучие лапы под мышки противника, с огромной силой нажала
сплетенными кистями на шейные позвонки. Царь обезьян взвыл от боли и, как
сноп, повалился в густую траву джунглей.

В годы своей дикой жизни, несколько лет тому назад, Тарзан во время