продвигаясь вперед не больше чем на тридцать дюймов в секунду. Это была,
впрочем, нормальная скорость всех горожан. Никто никогда не видел на улицах
Кикандона бегущего человека.
оба нотабля* останавливались, чтобы поздороваться с людьми.
догадаться, что вчерашнее происшествие известно всему городу. По одному
направлению пути ван-Трикасса самые тупые кикандонцы отгадали, что
бургомистр готовится предпринять некий важный маневр. Дело Кустоса и Шюта
занимало все умы, но никто не принимал ни ту, ни другую сторону. И адвокат и
врач были уважаемыми людьми. Адвокат Шют, никогда не выступавший в городе,
где суд и присяжные существовали только в памяти старожилов, никогда,
следовательно, не проигрывал процесса. Что касается врача Кустоса, то это
был почтенный практик, который излечивал своих больных от всех болезней,
кроме той, от которой они умирали. Досадная странность, общая, впрочем, для
врачей всех стран.
сделали небольшой крюк, чтобы не проходить "в радиусе падения" башни. Зато
они внимательно осмотрели ее издали.
подпирать? Вот в чем вопрос.
же были введены в кабинет знаменитого физиолога.
бургомистр, чего с ним ни разу в жизни не было, обнаружил некоторое
нетерпение, так же как и советник.
ждать, но план газометра, который нужно утвердить, ответвление, которое
нужно исправить, задержали его.
уже проложены. Через несколько месяцев город будет великолепно освещен; уже
можно видеть отверстия трубок, введенных в кабинет доктора.
и советника.
уже давно не имели этого удовольствия. Ведь мы в нашем мирном городе так
редко куда-нибудь выходим, считаем каждый свой шаг, каждое движение и так
счастливы, когда никто не нарушает однообразия...
говорил так много без передышки. Ван-Трикасс объяснялся с совершенно
несвойственной ему поспешностью, и сам Никлосс чувствовал неодолимую
потребность говорить.
на этот раз поднялся. Он еще не жестикулировал, но было ясно, что до этого
недалеко. Советник то и дело потирал икры и тяжело дышал. Оживляясь все
более, он решил поддержать, если будет нужно, своего начальника и друга.
доктором.
закончены?
состоянии больше сидеть, и тоже встал.
кикандонские рабочие не отличаются проворством.
задетый этим замечанием.
один сделал бы за день работу десятерых кикандонцев. Ведь они же истые
фламандцы!..
подразумеваете под этим словом, сударь?
доктор улыбаясь.
угол. - Я не люблю этих намеков. Рабочие в Кикандоне стоят рабочих в любом
другом городе, и ни в Париж, ни в Лондон мы за образцами не пойдем! Что
касается работ, относящихся к вам, то я попрошу вас ускорить выполнение.
Наши улицы взрыты для прокладки ваших трубопроводов, а это мешает уличному
движению. Торговцы начнут, наконец, жаловаться, и я, ответственный
управитель, не желаю подвергаться законным упрекам.
непривычные для него слова срывались так легко с его языка. Удивительно! Что
с ним случилось?
освещения.
лет...
другие времена, другие нравы! Прогресс идет своим чередом, и мы не хотим
оставаться позади. Если через месяц улицы не будут освещены, вы заплатите за
каждый просроченный день. Подумайте, что будет, если в такой темноте
произойдет какая-нибудь потасовка!
искры, чтобы он вспыхнул!
нам, что вчера вечером в вашем доме произошел спор. Действительно ли это был
политический спор?
сдерживая довольную улыбку.
один человек говорит другому, что тот не взвешивает своих слов! Да из какого
теста вы созданы, доктор? Разве вы не знаете, что в Кикандоне подобные
выражения могут привести к весьма печальным последствиям? Если бы вы или
кто-нибудь другой осмелился сказать это мне...
готовые расправиться с ним, если бы движение или даже взгляд показались им
оскорбительными.
ответственным за то, что происходит в вашем доме. Я отвечаю за спокойствие
этого города и не желаю, чтобы оно нарушалось. То, что случилось вчера, не
должно повторяться, или мне придется исполнить свой долг! Вы слышали?
Отвечайте же, сударь!
голос. Он был разъярен, этот достойный ван-Трикасс, и его, конечно, было
слышно и с улицы. Наконец, вне себя, видя, что доктор не отвечает на его
вызовы, он крикнул:
вышел, увлекая за собой советника.
походка изменилась, лица из красных сделались розовыми.
спокойно заметил:
встречаюсь.
советника. Никлосса; был сын Франц, этого, конечно, читатель предвидеть не
мог. А если бы читатель и догадался об этом, то вообразить, что Франц был
обручен с Сюзель, ему было бы трудно. А между тем эти молодые люди были
созданы друг для друга и любили друг друга, как любят в Кикандоне.
бились; они бились, но с известной медлительностью. Там женились и выходили
замуж, как и во всех других городах мира, но делали это не спеша. Будущие
супруги, прежде чем связать себя страшными узами, хотели изучить друг друга,
и это изучение длилось не меньше десяти лет, как с колледже. Редко-редко
свадьба совершалась раньше этого срока.
когда речь идет о том, чтобы соединиться на всю жизнь. Нужно учиться десять
лет, чтобы стать инженером или врачом, адвокатом или советником, и разве