"Кон-Тики" в атмосфере Юпитера. Через пятьсот секунд после входа в атмосферу
перегрузка пошла на убыль. Десять "g", пять, два... Потом тяжесть почти
совсем исчезла. Огромная орбитальная скорость была погашена, началось
свободное падение.
защиты. Она сделала свое дело и больше не понадобится, пусть достается
Юпитеру. Отстегнув все захваты, кроме двух, Фолкен ждал, когда начнется
следующая, самая ответственная последовательность автоматических операций.
Он не видел, как раскрылся первый тормозной парашют, но ощутил легкий рывок,
и падение сразу замедлилось. Горизонтальная составляющая скорости "Кон-Тики"
была полностью погашена, теперь аппарат летел прямо вниз со скоростью
полутора тысяч километров в час. Последующие шестьдесят секунд все решат...
облегчением увидел, как над падающим аппаратом колышутся облака сверкающей
пленки. В небе огромным цветком раскрылась оболочка воздушного шара и стала
надуваться, зачерпывая разреженный газ. Полный объем составлял не одну
тысячу кубических метров, и скорость падения "Кон-Тики" уменьшилась до
нескольких километров в час. На этом рубеже она стабилизировалась. Теперь у
Фолкена было вдоволь времени - до поверхности планеты аппарату падать не
один день.
Сейчас шар играл роль всего-навсего мощного парашюта. Он не обладал
подъемной силой, да и откуда ей взяться, ведь внутри тот же газ, что и
снаружи.
посылая в оболочку струи тепла. Через пять минут скорость падения снизилась
до нуля, еще через минуту аппарат начал подниматься. Согласно
радиовысотомеру, он уравновесился на высоте около четырехсот семнадцати
километров над поверхностью Юпитера - или над тем, что принято было называть
поверхностью.
водорода: шар, наполненный горячим водородом. Пока тикал реактор, Фолкен
мог, не снижаясь, парить над миром, где разместилась бы сотня Тихих океанов.
Покрыв около шестисот миллионов километров, "Кон-Тики" наконец-то начал
оправдывать свое название. Воздушный плот плыл по течению в атмосфере
Юпитера...
смог уделить внимание панораме. Сперва надо было проверить все системы
кабины, опробовать рукоятки управления. Определить, насколько увеличить
подачу тепла, чтобы подниматься с нужной скоростью, сколько газа выпустить,
чтобы снижаться. А главное - добиться стабильности. Отрегулировать длину
тросов, соединяющих кабину с огромной грушей оболочки, чтобы погасить
раскачивание и сделать полет возможно более плавным. До сих пор ему
сопутствовала удача - ветер на этой высоте был устойчивым, и доплеровская
локация показывала, что относительно невидимой поверхности он летит со
скоростью трехсот пятидесяти километров в час. Очень скромная цифра для
Юпитера, где отмечены скорости ветра до полутора тысяч километров в час. Но,
конечно, не в скорости дело; турбулентность - вот что опасно. Если придется
столкнуться с ней, Фолкена выручит только сноровка, опыт, быстрота реакций -
все то, чего не заложишь в программу ЭВМ.
аппаратом, Фолкен откликнулся на настойчивые просьбы Центра управления и
выпустил штанги с измерительными приборами и устройствами для забора газов.
И хотя кабина теперь напоминала неряшливо украшенную рождественскую елку,
она все так же легко реяла над Юпитером, посылая непрерывный поток
информации на самописцы далекого корабля-носителя. И наконец-то появилась
возможность осмотреться...
Если говорить о масштабах, то с таким же успехом он мог парить над земными
облаками. Горизонт - там, где ему и положено быть, никакого ощущения, что
летишь над планетой, поперечник которой в одиннадцать раз превосходит
диаметр Земли. Но когда Фолкен посмотрел на инфракрасный локатор,
зондирующий слой атмосферы внизу, сразу стало ясно, как сильно обмануло его
зрение.
ним. И до горизонта не двести километров, как ему казалось, а почти три
тысячи.
поверхности планеты совершенно сбили его с толку. Судить на глаз о
расстояниях здесь было еще труднее, чем на Луне. Видимую длину каждого
отрезка надо умножать по меньшей мере на десять. Элементарно и в общем-то
ничего неожиданного. Все же Фолкену почему-то стало не по себе. Такое
чувство, словно не в Юпитере дело, а сам он уменьшился в десять раз.
Возможно, со временем он привыкнет к чудовищным масштабам этого мира, но
сейчас, как поглядишь на невообразимо далекий горизонт, так и чудится, что
тебя пронизывает холодный - холоднее окружающей атмосферы - ветер. Что бы он
ни говорил раньше, может статься, что эта планета совсем не для людей. И
будет Фолкен первым и последним, кто проник в облачный покров Юпитера.
аммиака километрах в двадцати над аппаратом. Там царил космический холод, но
с уменьшением высоты быстро росли температура и давление. В зоне, где сейчас
парил "Кон-Тики", термометр показывал минус пятьдесят, давление равнялось
пяти атмосферам. В ста километрах ниже будет жарко, как в экваториальном
поясе Земли, а давление примерно такое, как на дне не очень глубокого моря.
Идеальные условия для жизни... Уже минула четвертая часть короткого
юпитерианского дня. Солнце прошло полпути до зенита, но облачную пелену
внизу озарял удивительно мягкий свет. Лишних шестьсот миллионов километров
заметно умерили яркость солнечных лучей. Несмотря на ясное небо, Фолкен не
мог избавиться от ощущения, что выдался пасмурный день. Надо думать, ночь
спустится очень быстро. Вот ведь еще утро, а будто сгустились осенние
сумерки. С той поправкой, что на Юпитере не бывает осени, вообще нет никаких
времен года. "Кон-Тики" вошел в атмосферу в центре экваториальной зоны -
наименее красочной из широтных зон планеты. Море облаков лишь чуть-чуть было
тронуто оранжевым оттенком, не то что желтые, розовые, даже красные кольца,
опоясывающие Юпитер в более высоких широтах. Знаменитое Красное Пятно, самая
броская примета Юпитера, находилось далеко на юге. Было очень соблазнительно
спуститься там, но южное тропическое возмущение оказалось слишком велико,
скорость течений достигала полутора тысяч километров в час. Нырять в
чудовищный водоворот неведомых стихий значило напрашиваться на неприятности.
Пусть будущие экспедиции займутся Красным Пятном и его загадками.
приблизилось к зениту, и серебристая громада аэростата заслонила его.
"Кон-Тики" по-прежнему шел на запад с неизменной скоростью трехсот
пятидесяти километров в час, но отражалось это только на экране локатора.
Может быть, здесь всегда так спокойно? Похоже все-таки, что ученые, которые
авторитетно толковали о штилевых полосах Юпитера, называя экватор самой
тихой зоной, не ошиблись. Фолкен крайне скептически относился к такого рода
прогнозам, гораздо убедительнее прозвучали для него слова одного небывало
скромного исследователя, который прямо заявил: "Никто не знает точно, что
творится на Юпитере".
знаток.
Глава 4
мирно, как много лет назад, когда он вместе с Вебстером парил над равнинами
северной Индии. У Фолкена было время овладеть своими новыми талантами в
такой мере, что он будто слился с "Кон-Тики". Он не рассчитывал на такую
удачу и спрашивал себя, какой ценой придется за нее расплачиваться.
и теперь он казался плотнее, массивнее, чем когда солнце стояло выше в небе.
Краски быстро тускнели, только прямо на западе горизонт опоясывал жгут
темнеющего пурпура. В кромешном мраке над ним бледным серпом светилась одна
из ближних лун.
тысячах километров от "Кон-Тики". Вспыхнули мириады звезд, и среди них, на
самом рубеже сумеречной зоны, прекрасная вечерняя звезда - Земля как
напоминание о безбрежных далях, отделяющих его от родного дома. Следом за
солнцем она зашла на западе. Началась первая ночь человека на Юпитере. С
наступлением темноты "Кон-Тики" пошел вниз. Шар уже не нагревался слабыми
солнечными лучами и потерял частицу своей подъемной силы. Фолкен не стал
возмещать потерю, этот спуск входил в его планы. До незримой теперь пелены
облаков оставалось около пятидесяти километров. К полуночи он достигнет ее.
Облака четко рисовались на экране инфракрасного локатора; тот же прибор
сообщал, что в них кроме обычных водорода, гелия и аммиака огромный набор
сложных соединений углерода. Химики томились в ожидании проб этой розоватой
ваты. Правда, атмосферные зонды уже доставили несколько граммов, но
исследователей такая малость только раздразнила. Высоко над поверхностью
Юпитера обнаружилась добрая половина молекул, необходимых для живого
организма. Есть пища - так, может быть, и потребители существуют? Вопрос
этот уже свыше ста лет оставался без ответа.
их, выявляя слой за слоем, вплоть до поверхности планеты в четырехстах
километрах под "Кон-Тики". Путь к ней был прегражден Фолкену колоссальными
давлениями и температурами; даже автоматы не могли пробиться туда
невредимыми. Вот она - в нижней части радарного экрана, не совсем четкая и
мучительно недостижимая... Аппаратура Фолкена не могла расшифровать ее
своеобразную зернистую структуру. Через час после захода солнца он сбросил
Василенко Иван
Зыков Виталий
Корнев Павел
Мацумото Сэйте
Гуревич Георгий
Шилова Юлия