Несомненно, Лако был куда умнее, нежели остальные главари, и уж тем более
умнее простых разбойничков. Но даже с ним Ар-Шарлахи не мог поделиться
мыслями, одолевавшими его после ночного разговора с черным колдуном Мбангой.
С Алият тоже не потолкуешь - решит, что опять выпил и несет вздор... Уже
подходя к розовому с позолотой борту ?Самума?, Ар-Шарлахи поймал себя на
том, что стыдливо посмеивается. Неловко признаться, но ему вновь захотелось
присесть у костерка в окружении деревянных идолов и продолжить беседу.
Получалось, что, кроме колдуна, в этом мире и поговорить не с кем...
нему в каюту доложить о чем-то, по его мнению, совершенно несущественном. -
А ведь для того чтобы удушить и Харву, и Кимир, и Турклу... с ними даже
воевать не стоит. Достаточно пересечь торговые пути. Смотри сама: каждый
замыкается сам в себе и потихоньку издыхает...
кувшинчик.
Машинально Ар-Шарлахи налил вина, потом взглянул на Алият и поспешно
разбавил водой. - Понимаешь, какое дело... Странный разговор у меня вышел с
колдуном...
встревожится и начнет слушать внимательней.
на коврик. Ей явно было не по себе.
должен знать...
же самим разведенного вина и досадливо сморщил нос. Все-таки разбавлять -
только портить.
заговорить про кивающие молоты с каким-нибудь мудрецом считалось диким
неприличием. Тогда все полагали, что это просто суеверие, выдумка
невежественных людей...
слышу...
именно! .. А я впервые услышал, когда мне было лет четырнадцать -
шестнадцать... Тебе сейчас сколько?
молоты появились совсем недавно! ..
что молоты эти кланяются тем, кто нас уничтожит.
он прекратит этот странный и ни к чему не ведущий разговор.
кто-нибудь эти молоты видел? Хоть в миражах...
из стали. Блестит, в общем. Посередине рукоятки - подставка. Ну вот на ней
он и качается - вверх-вниз... Да! Еще он говорил, что голова у молота
округлая...
как с полководцами: крутится, бывало, на глазах у всех молоденький погонщик,
о котором не знаешь, что сказать, а потом вдруг несколько блестящих побед
подряд - и вот он уже караванный, и имя его не сходит с языка...
Турклы. Когда же стали известны подробности, город загудел. В кофейнях и на
рынках спорили до ругани о том, что же именно спасло Шарлаха: удача или
колдовство? Разбойничков с ?Самума? и ?Белого скорпиона? приветствовали на
улицах, зазывали на кувшин вина - и выспрашивали, выспрашивали,
выспрашивали... История с нападением черных дикарей на разбойничий караван
тут же обросла устрашающими подробностями, и за Шарлахом в Туркле прочно
утвердилась репутация колдуна. Не зря же он, в конце концов, перед самым
походом на Зибру продал через перекупщика почтовую каторгу самому себе! От
этого поступка всех оторопь брала, настолько он был непонятен... Хотя
следует заметить, что почти всех знаменитых разбойников (того же Анарби,
например) молва всегда представляла именно колдунами и непременно
заговоренными. Так что ничего удивительного...
Кроме того, из Зибры снова поползли тревожные вести. Там со дня на день
ждали гнева государя и ломали головы, что делать с тем, кто командовал
караваном: то ли подвергнуть опале за возвращение без приказа, то ли осыпать
почестями за спасение города от разбойников. Ясно было одно: Харва этого
дела так просто не оставит...
объявил, что завтра утром левый погонщик Турклы Аилша надеется видеть
Шарлаха у себя во дворце. Честь, конечно, была неслыханная, но, зная свой не
в меру проворный язык, Ар-Шарлахи идти один не решился и поставил условие,
что прихватит с собой двух верных людей, от которых у него нет секретов.
Разумеется, он бы предпочел, чтобы сопровождала его только Алият, но обижать
Лако тоже не следовало.
двинулись к небольшому ажурному дворцу, изукрашенному резьбой до полного
исчезновения стен. Ровных поверхностей здание не имело.
состоятельным гражданам Турклы, предпочитал просторные пышные кимирские
одеяния. Белой, по традиции, была одна лишь повязка, прикрывающая лицо.
Смешливо вздернутые брови, вечно сморщенный лоб и глаза, похожие на два
черных круглых камушка. Погонщик восседал на подушках в центре черно-алого
ковра, служащего оправой рыжевато-серому куску кошмы, свалянному из
подшерстка верблюда по имени Зибра. Корявый, оправленный в золото посох,
знак власти погонщика, Аилша держал на коленях.
досточтимого Ар-Мауры - левый погонщик Аилша никогда не учился в Харве. В
Кимире же травить врага вином было не принято. В Кимире было принято душить,
колоть - все что угодно, только не травить. Такой способ расправы считался
подлостью.
налетом, а добычу добычей. Он предпочитал куда более красивые слова ?подвиг?
и ?награда за подвиги?, произнося их, впрочем, с мягкой иронией.
морщинистом его челе отразилась некая скорбь, - что ваши деяния вызвали
восторг далеко не у всех. Судья Зибры, досточтимый Ард-Нур (кстати, мой
старый друг) , сообщает, что государь уже вынес решение по этому поводу.
Харва намерена подтвердить все наши привилегии. Но при этом она ставит нам
довольно жесткое условие, а именно: выдать Шарлаха.
шелковая занавеска на забранном узорной решеткой окне.
смельчаков.
мое щекотливое положение, отправит его сюда по старой дружбе не сразу, но и
особо медлить ему тоже нельзя.
гостей.
Но и выполнить - тоже. Если Туркла хотя бы один-единственный раз выдаст
кого-либо властям, это покроет ее вечным позором. Многие будут просто
опасаться заходить в наш порт. Я, разумеется, имею в виду первый порт...
схватили именно в Туркле...
будем верить песням, - молвил он, - то мы вряд ли доберемся до истины...
Анарби схватили на выходе из порта, то есть за пределами города. В ту пору я
был еще мальчишкой... Так вот, как мне рассказывали, он просто протянул
время и пустился в бега, когда уже было поздно. Уверен, что тогдашние
погонщики предупредили его точно так же, как я теперь предупреждаю вас.
Алият.
Бажанов Олег
Лондон Джек
Трубников Александр
Белов Вольф
Пехов Алексей
Витковский Евгений