гордился.
учеником. Не у каждого учителя попадаются такие ученики, как ты, Сафар.
Такой опыт считается драгоценным.
люблю Киранию. И ни за что бы не покинул ее. Мне нравилась работа с отцом.
Но вот уже три года я не касался влажной глины. Меня преследует видение
Хадин. Я не мог спать и почти не ел. И чем больше думал о Хадин, тем
больше ощущал свое невежество. И единственный способ одолеть это состояние
заключался в учебе. Именно Хадин извлекла меня из моей долины, Катал. И
это Хадин вновь влечет меня сейчас.
вспомнить себя в этой ситуации, когда лишь одна безумная мысль владеет
тобою. Однако же ему казалось, что случившееся с Сафаром носит более
сложный характер, нежели юноша рассказывает. Здесь поработали и какие-то
другие силы. Какой-то горький опыт. Возможно, даже трагедия. Уж не женщина
ли? Вряд ли. Уж слишком юн Сафар.
послышались громкие голоса и топот ног.
одежде, со всех ног несущуюся в их сторону.
стреле, выпущенной из лука, и скрылась в густой листве.
мужчин сурового вида. Мужчины остановились, тяжело дыша.
вам. Не будет преувеличением сказать, что я испугался за собственную
жизнь, когда поймал его на воровстве.
Сафар. - Не так ли, Катал?
Возможно, эти двое добрых граждан слишком увлеклись вином, чтобы что-то
заметить.
проходил, - сказал Катал. - Но, впрочем, смотрите где вам угодно.
внизу. Пока мужчины ее искали, Катал и Сафар развлекали лавочника
праздными разговорами, дабы отвести в сторону подозрение.
эмоциями к назначенному сроку, но, когда дела пошли неважно, ее охватила
паника. Казнь, к неудовольствию многих азартных игроков, прошла без сучка
и задоринки. Репутация Тулаза осталась неподмоченной. А женщина осталась
без головы. Впрочем, толпа насладилась приятным зрелищем. Женщина
оказалась прекрасной, как и обещали. И очень впечатляюще завывала, когда
тюремщики раздевали ее, из милосердия оставив для прикрытия наготы лишь
кандалы на руках. Тулаз показал себя опытным актером, изобразившим ряд
неуверенных движений над очаровательными округлостями у его ног. А затем
отхватил голову с такой легкостью, что даже у слепого дурака не осталось
бы сомнений, будто его каменное сердце хоть на секунду могло дрогнуть.
эхом разнесся над притихшей площадью. И в стоне этом содержалось столько
муки, что Нериса не совладала со всплеском эмоций. Впервые в своей жизни
она разрыдалась. Ею овладело неодолимое желание немедленно убраться с
этого ужасного места.
приветственными воплями. Нериса спрыгнула с фургона, приземлившись лицом к
лавке. Нужный ей предмет блеснул с одного из лотков. Она инстинктивно
схватила его, и тут же раздался вопль лавочника. Нериса, ничего не
соображая, бросилась в толпу.
- а именно они сейчас искали ее в "Трясине для дураков" - услыхали
лавочника и бросились на его крик. Перепуганная толпа раздвигалась перед
ними. Один из охранников успел даже схватить девушку за руку, но она пнула
его в пах, он взвыл и отпустил ее. Нериса помчалась так, как никогда в
жизни еще не бегала. Но охранники с площади были людьми дошлыми в своем
деле, поэтому, зная все трюки, перекрыли ей возможные пути к бегству,
блокировав переулки. И Нериса, к ее громадному стыду, запаниковала и
бросилась прямиком к "Трясине для дураков", единственному месту, где хоть
кто-то заботился об оборванной маленькой воровке, не знавшей ни матери, ни
отца, ни малой толики тепла.
Подарок для Сафара. Поглядев вниз сквозь густую листву фигового дерева,
она увидела, как Сафар протягивает монеты, желая купить лавочнику
кувшинчик вина. Она очень надеялась, что подарок Сафару понравится.
Ворованный или нет, но добыт он был по самой дорогой цене. Нериса увидела,
как вернулись суровые мужчины, качая головами и сообщая, что их жертва
ускользнула. Сафар заказал еще вина. Катал принес. И пока наливали первые
чаши и звучали первые тосты, Нериса соскользнула с ветки на стену
переулка.
скрылась.
неряшливо застроенный между задами многокупольного храма и самой западной
стеной. Западные ворота построили много веков назад. Пользовались ими
мало, не ремонтировали, и король просто приказывал запирать их надолго,
дабы не тратиться на восстановление. Сам квартал представлял собой
лабиринт улочек из осыпающихся стен, улочек настолько узких, что двери
домов открывались прямо наружу, перекрывая движение. В часы рыночной
активности обитатели домов рисковали жизнями и конечностями, выходя из
домов прямо в поток тяжело груженных фургонов. Сами дома и магазины,
беднейшие в городе, строились без всякого плана, лепясь друг к другу,
составляя безумную путаницу.
Он арендовал угол у старого стражника, считавшего себя собственником башни
потому, что королю от нее все равно не было проку. Предлагал он постояльцу
и стол - один раз в день блюда, приготовленные его женой. Башня состояла
из двух помещений, надстроенных прямо над стеной. Сафара сюда привлекла не
только дешевизна жилья. Дитя гор, он наслаждался отсюда открытым видом на
весь город с одной стороны и на огромную равнину - с другой. По ночам же
башня представляла собой чудесное местечко для изучения неба, где можно
было проверять знания, почерпнутые из книг снотолкователей.
спустя после сцены в "Трясине для дураков", Сафар, раскинувшись на широком
каменном подоконнике, провожал уходящее светило остатками вина. С другой
стороны квартала Сафару вторил жрец, распевающий псалмы с башни храма.
Слова усиливались магией, разносясь над всем городом. Псалмы являлись
ежедневной мольбой к богам, охраняющим ночь:
хмельком, он нашел это ханжеское распевание достаточно забавным. Псалом
являлся творением Умурхана, занимавшим второе положение в храме. И
считался - в основном самыми ярыми приверженцами Умурхана - величайшим
заклинанием в истории, которым тот низверг своего непосредственного
начальника - мага. А когда это произошло, он объединился с Дидима и
Калазарисом, тогда еще юными и честолюбивыми лордами, чтобы сделать Дидима
королем, а Калазариса - его главным визирем. И троица по сей день правила
Валарией с жестоким усердием.
Загадочной и, возможно, наихудшего сорта издевкой, созданной, может быть,
самим Гарле, мрачным шутом богов. Да и существовало ли зло вне стен
Валарии? Или внутри них?
и сейчас, так же он смотрел на садящееся солнце...
рынков. Самым лучшим был верблюд, на котором сидел Сафар. Это грязное, с
дурным характером животное он нанял для своего путешествия. Бросок из
Кирании - а вернее, переползание - он совершил в три приема. Первый - до
речного порта у подножия Божественного Раздела - с группой паломников.
Маркеев Олег
Мичурин Артем
Соломатина Татьяна
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Лукин Евгений