Чтение 31–й страницы книги ~Иножитель~

Когда ты входишь, солнце меркнет.

Дохнешь - благоуханье роз!

Тебе молюсь в любовной церкви,

Моя богиня буйных грез!

Твой взгляд слепит сверканьем молний,

Твой ум - ключи Добра и Зла!

С тобой я - парус, ветром полный!

Один я - лодка без весла!

Хочу в безумье быть счастливым!

И не гасить страстей своих!

Весенним яростным разливом

Кипеть, бурлить у ног твоих!

Твое лишь имя повторю

И весь дрожу, огнем горю!

Лаура расцвела.

- О, мой поэт заслуживает награды, и пусть его место за нашим столом
оказывается рядом с моим.

Принц Конде и герцог Бюфон смотрели на счастливца, готовые растерзать
его, но зная, что тот уже не принимает вызовов на поединки, спрятали свои
кривые улыбки в усы.

Ноде шепнул Сирано:

- Друг мой, вы превзошли в этом сонете самого себя, но, умоляю вас,
будьте осторожны. Мне не нравятся некоторые косые взгляды в вашу сторону.

- Вы испытанный друг, Ноде, благодарю вас, - ответил Сирано.

За ужином вино лилось рекой. Не только спутники прелестных дам, но и
сами дамы не уступали им в этом.

Подвыпившая принцесса Монпансье, желая отомстить принцу Конде за его
комплименты в адрес Лауры, звонко выкрикнула:

В сражении я к пушке встать готова,

Но если бы сонет был мой,

Я без гостей его прослушала бы снова!

- Сама истина глаголет устами младенца или женщины, вкусившей
опьянение, - шепнула Лаура Сирано. - А истине надо отплачивать дань. Не
так ли? - И она подлила в бокал Сирано вина.

- Вино, клянусь вам, баронесса, подобно мышьяку, которым люди травят
сами себя.

- О-о! Но это же испанское вино из погребов отца! Оно придает
смелости в бою и дерзость при свидании с дамой! - И она звонко засмеялась,
потом не без лукавства спросила: - И вы не хотите, чтобы я вас
отравливала? Нет, не мышьяком, конечно!

Сирано сам не знал, что отвечал.

В особняке в Сен-Жерменском предместье в этот вечер не осталось места
для салонной чопорности, баронесса собственным примером общения с Сирано
освободила гостей от всех светских условностей. Ведь это было во времена
Фронды, когда слово "свобода" использовалось каждым по собственному
усмотрению. И после ужина гости веселились напропалую.

Герцог д'Ашперон, явно недовольный атмосферой, в которой оказался,
сделал знак Сирано и Ноде о своем намерении уехать.

Баронесса Лаура, перехватив сигнал, превратилась в разъяренную
тигрицу, у которой хотят отнять добычу.

- Ваша светлость, - обратилась она к д'Ашперону, - боюсь оказаться
застенчиво-дерзкой, но в моем доме, как и в вашем замке, дверь для
уезжающих открывается только после моего пожелания.

Герцог церемонно поклонился.

- Может быть, вы сделаете исключение, баронесса, для людей
преклонного возраста и прикажете все-таки "поднять мост через ров"?

- Конечно, ваша светлость, если вы признаете, что не все, с вами
приехавшие, успели состариться.

- Пусть паролем на выход будет наша седина, - заключил герцог,
откланиваясь, беря под руку Ноде и оглядываясь на Сирано.

Сирано застыл, колеблясь. Сомнения снова охватили его, но колдовская
близость Лауры лишила его воли и ясности ума.

Он знал, что не должен, не может остаться... и все-таки остался!

Они вместе с баронессой провожали в конце вечера гостей, а те с
понимающими улыбками прощались с ними.

Под утро уже пешком, без кареты, возвращался Сирано в Париж,
переживая минуты познанного счастья. Ему хотелось петь, кричать от
радости, временами переходить на бег, словно спасаясь от кого-то. Ему
казалось, что бочка водовоза, выехавшего поутру развозить воду по домам
парижан, катится впереди сама собой (лошади из-за бочки не было видно), и
он готов был вообразить, что бочка и есть лошадь, едущая в самокатящейся
карете.

Все встречные улыбались ему, как вчера итальянские комедианты и
цыганки, как сама Лаура.

Он был бы беспечно счастлив, если бы не вспоминал сказанные ему
Лаурой загадочные слова:

- Вы - мое божество, Бержерак! Если у нас будет ребенок, он будет
сыном неба и от него пойдут гиганты. Я правильно вспомнила Библию?

Что это? Опять совпадение, наваждение, предупреждение?

"Нет! Это просто вершина счастья! - бездумно обрывал сам себя Сирано.
- Как бы то ни было, но познанное счастье выше всего на свете!" - И он
переходил на шаг вприпрыжку.

Ранние прохожие оглядывались на него.

Глава шестая

ХУЖЕ СМЕРТИ

И хоть мой ужас будет скрыт

От осуждающего взора,

Но сердце гложет жгучий стыд

И боль несмытого позора!

Сїиїрїаїнїої дїеї Бїеїрїжїеїрїаїк

Предвкушая каждую вечернюю встречу с Лаурой, Сирано подолгу
просиживал перед зеркалом, стараясь своей внешностью порадовать подругу.

Последнее время его раздражал досадный кашель, мешавший встречам с
Лаурой. Непонятно почему, он тревожился. И когда, как обычно, к нему зашел
добродушный Ноде, он не постеснялся, правда с шуточкой, показать свой
платок со следами крови, сказав:

- Открываются старые раны. Это от избытка счастья.

Ноде отнесся к этому "пустячку" с неоправданной, как показалось
Сирано, серьезностью.

- Друг мой, я старше вас и многое успел повидать. Мне бы очень
хотелось познакомить вас с чудесным человеком, доктором Пигу, стремящимся,
кстати сказать, вступить в наше тайное общество, ибо вся его деятельность
посвящена Добру.

Сирано не имел ничего против, удивясь лишь поспешности, с какой Ноде
сразу же отправился в карете за Пигу.

Доктор оказался высоким и худым человеком с длинным лицом и
крючковатым носом, словом, ничуть не напоминающим воплощение Добра, каким
готов был представить его себе Сирано.

Когда они втроем сидели в одной из комнат замка в ожидании еще не
вышедшего из своих покоев герцога, Сирано был неприятно поражен
внимательным и сверлящим взглядом долговязого доктора, смотревшего на него
во время приступа несносного кашля.

- Господин де Бержерак, - обратился к Сирано доктор Пигу, - я столько
слышал о вас, что мне хотелось бы поддерживать с вами самые дружеские
отношения.

- Я не вижу препятствий этому, - отозвался Сирано.

- Тогда в качестве первой дружеской услуги позвольте мне серьезно
огорчить вас.

- Огорчить? - удивился Сирано.

- Ваш платок испачкан кровью.

- Какой пустяк! Я просто чуть простыл. Если бы вы видели, сколько
потерял я крови из-за пронзившей меня насквозь пули, вы бы поняли, что
старая рана может открыться.

- Уверяю вас, такой опасности, как сейчас, вы в жизни еще не
подвергались.

Сирано насторожился.

- У вас несомненный признак страшной болезни, которой вы заразились
от человека столь же несчастного, как и вы, старая рана лишь
способствовала этому. Боюсь, вы неосторожно выбирали себе для общения
друзей или подруг.

Сирано побледнел.

- Доктор Пигу! Я готов был к дружбе с вами, но... лишь то
обстоятельство, что я не вынимаю больше шпаги из ножен, спасает вашу
жизнь.

- Спасать надо не мою, а вашу жизнь, дорогой де Бержерак.

Сирано похолодел.

Он столько слышал ужасов о чахотке, которая поражала, делая