гастрольных турне?
удивленный взгляд друга.
веселее: - А я стану братом Лоренцо и обвенчаю вас.
приятное расположение духа. Его предложение вызвало бурное веселье и
рискованные шутки.
Лоренцо и, снова перейдя на бас, добавил: - Я всегда считал, что она
втихаря попивает.
игравшего его актера, что тот выронил кружку.
Даво, причем язык у него заплетался куда сильнее, чем тому могло
способствовать тракийское пиво. - В ней нет ни одной роли, которая не была
бы тебе по плечу.
Хельва посмотрит, как нужно играть эту роль!
Ансру. - Начнем сейчас же, с хора. Все по местам!
Хельва глубоким басом, и все остальные, не успев ни о чем подумать, были
вынуждены включиться в игру.
Грегори. Они принялись дурачиться, вставляя в текст забавную отсебятину.
Появился Бальтазар, шатаясь, как пьяный, и стычка между двумя домами
разгорелась. Актеры скороговоркой отбарабанивали свои реплики, толкались и
всячески старались перещеголять друг друга в озорстве.
Анжелики, Ансра, которая по-прежнему пылала злобой и не принимала участия
в общей забаве, вдруг заиграла свою роль, как никогда не играла Джульетту.
При этом она умудрялась так произносить реплики кормилицы, что они
начинали звучать весьма двусмысленно. Заключительные слова: "Иди, дитя, и
вслед счастливых дней ищи себе счастливых ты ночей", она наполнила таким
ядом, что Эскал недоуменно покосился в ее сторону.
удвоенной силой: Прейн играл совсем другого, более нежного Ромео: голос
его дрожал не от усталости, а от зарождающейся любви - трепетной, бережной
и страстной. И Керла, чьи глаза выдавали так долго скрываемое чувство,
была ему под стать - наконец-то все видели истинную Джульетту, робкую,
порывистую, бесстрашную и благородную. Смущенно зардевшись, она сказала:
Прейн много раз показывал Ансре, но она каждый раз ухитрялась так исказить
интонации и движения, что все теряло смысл.
глазах, встретившись с ее счастливым взглядом, наполнила этот эпизод такой
нежностью, что все притихли, зачарованные.
голос его прозвучал, как замирающее эхо. И все же он был отчетливо слышен,
пока губы его не слились с губами Джульетты в благоговейном поцелуе,
который был красноречивее самых громких слов.
паре, глухой и слепой ко всему, что творилось вокруг. И тут раздался
сигнал прибытия. Они добрались до места.
остатков вечеринки.
размерам голов, так что никаких неудобств не должно быть. Все вы слышали
рассказы членов экипажа корабля-разведчика, которые ими уже пользовались.
Вам известно, что процесс переноса проходит просто и безболезненно. Только
представьте, что вы на поверхности планеты - и все.
глаза не видала? - осведомилась Ная, сумрачно разглядывая прибор.
Карибского моря или на водную среду Альдебарана или Веги-4. Вообразите,
что вас окружают водоросли разнообразных форм и цветов. Разведчики не раз
подчеркивали, что цвет играет огромную роль. Корвики напоминают морских
животных класса гидроидов: у них большие мешкообразные тела со сложным
набором щупалец, возможно, это нервные окончания.
Хельва будет нашей палочкой-выручалочкой. Ее снабдили автоматическими реле
возврата. Нас предупредили, чтобы мы не задерживались у корвиков слишком
надолго.
называют. Теперь слово тебе, Прейн.
Шекспира на энергетический процесс. Нашего барда переводили на все
мыслимые и немыслимые языки, человеческие и нечеловеческие, и смысл его
пьес каким-то образом понимали все - от эстетов до варваров. Так что у нас
нет причины сомневаться: у старины Шекспира наверняка найдется что-то и
для корвиков... если мы вложим в свое творчество все сердце... или то, что
заменяет корвикам этот орган.
приемопередатчика, откинулся на кушетку и полностью расслабился. Прошло
несколько секунд, и ободок шлема мягко засветился.
Табб и тоже натянула на голову шлем.
остались только Шадресс и Хельва.
Хельва.
синапсовые вводы раскалились докрасна. Но этого не может быть. Собрав всю
волю, она приказала себе спуститься вслед за остальными. При мысли о том,
что она впервые в жизни покидает свою капсулу, ее обуял первобытный ужас и
вдруг...
сдавливало ее со всех сторон. Но корвики обещали предоставить членам
труппы пустые оболочки. А она чувствовала, что находится в оболочке,
которую снаружи облекает что-то еще. Хельва попробовала пошевелиться,
надеясь избавиться от этого постороннего ощущения. В ней заговорила
брезгливость - что за противное чувство, как будто к тебе со всех сторон
что-то прикасается. Нет, ее ничто не удерживало, и все же давление
оставалось. Причем оно не вызывалось гравитацией, а принадлежало той
среде, в которой она находилась и двигалась. Что ж, давление для нее не
новость - ведь она привыкла летать. Хельва снова пошевелилась, и откуда-то
снизу, из-под нее, выплыли непонятные предметы, как оказалось, части ее
нового тела. Но рассмотреть их как следует она не успела, потому что они
тут же скрылись из вида. Раньше, когда она была кораблем, можно было
воспользоваться наружными камерами, чтобы увидеть любую свою часть. Вот
цена, которую приходится платить за обретенную подвижность. Что ж, пора
оглядеться... насколько это возможно. Она устремила взгляд вниз, в
бездонную глубину, и, наконец, различила бурлящую и клокочущую рыжеватую
массу, в которой узнала "землю". Вокруг покачивались перистые ветви,
вдыхая и выдыхая богатейший спектр невероятно ярких цветов; иногда эти
цвета отличались запахом и звуком. Правда, для Хельвы запахи были
совершенно новым ощущением: ведь она всю жизнь вместо обоняния
пользовалась датчиками.
присутствие. Она инстинктивно повернулась на "звук", который не имел
ничего общего с тем звуком, который она знала раньше, и представлял собой
ритмичное колебание обволакивавшего ее давления.
постороннем присутствии своего напарника.
бархатистое. И еще я чувствую безграничную силу. - Шадресс был явно
восхищен. - Я снова молод и полон энергии. - В его мыслях преобладали
восторг и недоверчивое изумления. - Похоже, нам выдали свеженькие
оболочки, новенькие, с иголочки.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Верещагин Олег
Акунин Борис
Конан-Дойль Артур
Емилина Ника