использовать преимущества преобладающих течений и ветра и свести к
минимуму влияние местных вариаций. После достижения западной оконечности
континента он должен был продолжать движение на широте двадцать градусов,
а под конец повернуть к северу и вернуться в Риверсайд на парадную
встречу.
скромной прикидкой, - он должен был вернуться домой через три аркадийских
месяца или немногим больше. Примерно к пятнадцатому числу месяца хета.
горизонтом и движется теперь на юго-запад, я мог отдохнуть. Мое участие в
деле закончилось. В последующие несколько дней я посетил многочисленных
кредиторов в Премьер-сити, обнаружил, как и подозревал, что они все теперь
стали представителями Организации, и выложил карты на стол. Они
согласились подождать. Собственно, выбора у них не было.
демонстрируя длинные сильные ноги и массивные округлые груди.
ТОВАРЫ ХЕДЕРИНГТОНА".
заду.
владению через пять лет не было и речи. Цена? Наличные, чтобы жить в
комфорте, несмотря на низкое стандартное жалованье - плюс девушка его
мечты. Поэтому я уже ничего не знал. Я не знал, сколько земель и
предприятий вернется к владельцам через пять лет.
намеревался продавать свое предприятие. Следующие несколько дней я
потратил на уборку мастерской и планирование партии скиттеров - с
парусными судами пока что было покончено. Я отпустил нанятых аморфов; они
отправились в поселок в поисках работы и быстро стали популярными.
Первого аморфа миссис Эрншоу - Джона Доу - использовали для того, чтобы
убедить других работников Сельскохозяйственной Опытной станции
присоединиться к колонистам, и вскоре они переняли независимые взгляды
остальных. Чтобы вновь изменить их образ мышления. Алтее Гант и ее
подчиненным пришлось бы применить активное внушение.
Организации о ее неизменности. У аморфа, который помогал Уиллу Джексону
красить его маленькую лодку, начал постепенно, но явственно меняться
пол...
профессор, Кли-о-По, лишенец, и Сюзанна, как всегда великолепная.
маленьких двойников, резвящихся в илистой воде.
отряхнулось, а потом стало с хриплым смехом плескать воду в мордочку
товарищу.
услышавший разговор.
странным, если аморф становится человеком, но стоит ему принять образ
Кли-о-По, как они начинают в изумлении тыкать пальцем.
известное лицо. Обычно они принимают образ неопределенного предмета любви.
Некоего идеала. Для мужчины это, вероятно, лицо, сочетающее те качества,
какими он когда-либо восхищался в женщине. Хотя, если он любит одну
конкретную женщину, она и одна может составить его "ты". Тогда любой
аморф, помещенный рядом с ним, примет образ этой женщины.
Идеализированный, конечно. Лишенный мелких недостатков. А здешние аморфы
нетипичны. Они так долго находились рядом с людьми, что их способность к
изменению облика уменьшилась - поэтому их защитный механизм стремится
работать на уровне поведения. Они становятся приятными личностями. Да,
риверсайдских аморфов надо много дней держать рядом с одним-единственным
человеком, чтобы появились заметные изменения.
Сюзанна. - Не пытайся убедить нас, что ты не выяснил, как выглядит твое
"ты".
похоже на Джейн. Но не в точности. Отличий как раз достаточно для того,
чтобы она начала задавать вопросы, если бы когда-нибудь увидела его.
среди нас аморфов...
успехах одиночного яхтсмена. Все новости мы узнавали на временной студии в
пристройке "Клуба". Там Баркер командовал небольшой группой техников и
обычно сдабривал сцену изрядной дозой драматизма перед трансляцией в
телецентр Премьер-сити.
Сюзанна, - и до сих пор наводит порядок на катамаране, который, похоже,
ведет себя хорошо.
по мосту и поднялись по склону в поселок.
я.
аморфов не отдадут обратно, будут неприятности. Видимо, Сельскохозяйствен-
ная станция сейчас пуста. Всех отозвали в Премьер-сити до уборочной
кампании. Осталось около дюжины, которых удерживают Потомки. Гант требует
их возвращения, вдобавок она разнюхала про систему бартерного
сотрудничества. Организации это не нравится.
Эрншоу закусила удила. По-моему, Организация сильно недооценивает
вирулентность культурной инфекции.
ощущают это. Всякое разумное существо несет ужасное воспоминание о времени
до рождения, когда оно прорывалось из Ничего к сознающему "я". Наш
первичный инстинкт самосохранения основан на этом воспоминании и на
решимости не дать тому прорыву пропасть напрасно. А отсутствие истории и
традиций символизирует Ничто. Эта ужасная пустота подобна времени до
рождения. Люди стремятся избегнуть ее любой ценой. Так вот, культура
способна утешать, так как представляет историю в осязаемой форме. Если
кто-то сплел корзину, подражая древнему искусству, ее можно увидеть и
потрогать. Пусть это не историческая реликвия, но она все же принадлежит
прошлому и, следовательно, ободряет. Даже копии исторических монументов и
копии древних произведений искусства производят впечатление с этой точки
зрения - и еще большее, если зритель верит, что они подлинны. Книга по
истории, однако, не может играть такую роль, потому что события, которые
она описывает, нельзя увидеть или потрогать. Они явно изложены с чужих
слов, а значит легко могут оказаться подделкой. Поэтому Потомки пионеров
плетут корзины и танцуют, занимаются шелкографией и распевают народные
песни. Это консерватизм, это воссоздание прошлого людьми, которые боятся
будущего. Люди, которые боятся окружающего Ничего, отчаянно цепляются за
Что-то. Если хотите, это суррогат бога, который сам является суррогатом
логики.
в его словах было что-то до жути знакомое.
Стренг.
пьяного вечера в доме нашего яхтсмена месяца два назад.
складное вранье, - сказал я. - Черт! Если бы Стренг был прав, я бы
разуверился в будущем колонизации.
не обязательно вранье. Простая истина тоже звучит складно... - Он
поколебался. - По поселку ходит слух, что подаренная Стренгу киска на
самом деле аморф. Ты что-нибудь знаешь об этом, Кев?
дергающейся походкой.
Рядом с нормальным человеком аморф хочет превратиться в его идеал. Но
можем ли мы назвать Ральфа нормальным? Есть ли у него вообще идеал, живой
или абстрактный? По-моему, Ральф столь логичен и столь холоден, что аморф
не будет знать, во что превращаться. А поскольку превращение является
инстинктивным защитным механизмом - аморфу придется прибегнуть к каким-то
Херберт Фрэнк
Акунин Борис
Сапковский Анджей
Шилова Юлия
Андреев Николай
Никитин Юрий