По всей окружности центрального зала Ионосферного института, точно
аквариумы, вделанные в стены, светятся экраны. Под каждым из них
расположены записывающие приборы, счетчики, на которых выскакивают цифры.
А на потолке поблескивает металлический круг с нумерованными матовыми
плафонами по числу уловителей, расположенных на диске "Униона". Плафоны то
вспыхивают, то медленно угасают. Возможно, это сделано для наглядности,
чтобы видеть интенсивность космических частиц, попадающих в разные чаши
уловителей, под разными углами направленных в пространство.
важно определить, с какой стороны летят космические частицы, как они
взаимодействуют с ядрами воздуха, какие это частицы и сколько их. Даже при
первых опытах с летающим диском, способным плавно подниматься и опускаться
точно по вертикали, несущим на своей поверхности десятки уловителей, что
недоступно ракете, были получены совершенно исключительные результаты.
сколько еще осталось? На Землю, на Землю надо спустить космическую
энергию, и не в частицах, что могут лишь мелькнуть на экране или отметить
свое существование на счетчике. Работать, работать должны эти частицы,
бесцельно рассеянные по всей вселенной.
только построить целый институт с ракетодромом, башней для специальных
наблюдений, но и оснастить все это новейшей, ранее не известной Дерябину
аппаратурой.
ученые, в том числе и Набатников, должны обязательно цепляться за высокий
пост, столичный институт, степени и звания, льстивое внимание
прихлебателей, квартиру в Москве и лишние доходы, получаемые чаще всего не
за труд, а за положение.
профессорское звание, не за почетные должности и даже не за то, что он
сделал, а в основном за то, что он сделает. У него все впереди.
творца.
претворяясь в его сознании, как бы отпечатывается на лице. Вы уже знаете,
что он ответит. Не любит и не может скрывать он своего отношения к людям,
к событиям. Впрочем, так же как и сейчас, к тому, что происходит на
экранах.
каждого экрана исследователей нетерпеливо заглядывает в разграфленные
листы, где отмечаются результаты наблюдений. На северной стороне зала
сейчас тихо.
звездочки.
вечернем, еще прозрачном небе. Это загадочные частицы материи попадают в
уловители "Униона", превращаются в радиоимпульсы и мчатся вниз, чтобы
блеснуть на экране радостным или печальным вестником рождающегося или
гибнущего мира - далекого мира, от нас он, возможно, в сотнях миллионов
световых лет.
круглые окошки. Иногда на них появляются голубые нити, потом словно
брызгами фосфоресцирующей жидкости заливается одно окошко, другое, третье.
Но вот они все темнеют, и опять вспышки, звезды, искорки.
угадываются пока еще неясные контуры большой человеческой мечты.
светом экран южной стороны. Посмотрите вверх. Там, на потолке, совершенно
ясно видно, что не все уловители принимают столь мощный поток энергии.
на Землю, из какого-то определенного места вселенной. Но не это сейчас
волновало Афанасия Гавриловича. Подобные вспышки могут продолжаться
несколько часов, и эти часы надо во что бы то ни стало использовать.
превращением вещества. Для этого стоит только поднять "Унион" за пределы
атмосферы, где космическая энергия возрастает во много раз.
впечатлений, и спросил, что он думает насчет подъема "Униона" в ионосферу.
возможность, - в конце концов, подобные явления бывают и неповторимыми. Он
мало что понимал в этом деле, но если бы ему довелось встретиться с
чем-нибудь похожим в своей специальности, то разве стал бы он раздумывать?
еще с удивлением глядя на пылающие экраны. - Поярков даже настаивал, чтобы
перегонять "Унион" на большой высоте. Но меня интересовала проверка новых
метеоприборов, и Серафим согласился. Во всяком случае, с ним можно
переговорить.
чтобы он распорядился передать управление тебе. Понимаешь, что мне важно?
Именно сейчас, останавливая диск через каждые десять километров, поднять
его в ионосферу, ну хотя бы километров до ста пятидесяти. И если вспышка
не угаснет...
ведь есть подозрения...
он такую штуку не выкинет.
как бы с самим собой говорил Дерябин, потом быстро надел их и зло
усмехнулся. - Черт его знает, чему тут верить? Медоваров клялся, божился,
что все печати осмотрел... А для него печать самое главное. Тут он не
ошибется.
Пусть поручит узнать домашний адрес Багрецова, позвонит матери. Наверное,
она скажет, у каких киевских знакомых мог бы он остановиться. Чего-чего, а
такие дела Медоваров проворачивать умеет.
абсолютно уверены, что в "Унионе" никого нет, поднимать его выше нельзя.
сердить старика, он не стал возражать. Спустившись этажом ниже в
переговорную будку, Афанасий Гаврилович приказал радисту вызвать НИИАП и
тут же заручился согласием Пояркова на подъем "Униона".
Медоварова, чтобы он распорядился передать радиоуправление Дерябину,
произошло непонятное осложнение.
Толич.
заинтересованными представителями. Какое же мы с вами имеем право ее
нарушать? В пункте втором указана высота, или, как говорят у нас, задан
эшелон. Мне еще придется расхлебывать вчерашнюю историю. Столкновение...
Да и потом "Унион" поднимется в районе, где не проходят авиалинии.
вс" это согласовывали с Аэрофлотом и другими организациями?
санкцию сверху, тогда пожалуйста. Забирайте свой "Унион" и командуйте как
хотите. А я человек маленький. Мне приказано его только доставить.
место назначения. А пока, я очень глубоко извиняюсь, с меня никто
ответственности не снимал. Вы же это прекрасно понимаете. В крайнем случае
запросите Москву.
не будет вмешиваться. Сами должны решать.
утвержденную программу. Инициативу, конечно, от нас сейчас требуют, но
ведь к этому привыкать надо. Хорошо вам, Афанасий Гаврилович...
что в свое время, по долгу секретаря партийной организации, Набатникову
пришлось заниматься персональным делом Медоварова, в результате чего тот
получил выговор и был освобожден от работы в институте. Если сейчас
чересчур нажимать на пострадавшего Толь Толича, то его друзья могут
приписать Набатникову травлю, сведение личных счетов с осознавшим свою
ошибку честным коммунистом, тем более что выговор с него давно сняли за
самоотверженную и безупречную работу.
Набатников во всеуслышание признался, что за нечестный поступок в
экспедиции в пылу раздражения оскорбил коммуниста Медоварова, назвав его
"паршивым человеком".
обиженным.
партсобрании его кандидатуру отвели, друзья Толь Толича пустили слух, что
это неспроста, что где-то в более высоких инстанциях разобрались в деле
Медоварова и предложили освободить профессора Набатникова от обязанностей