всем девяти программам заплывали-забегали-запрыгивали мускулистые граждане.
помыкался, но фирмы не нашел.
да не знаю где.
размагничивается условно вечный кристалл, и память, роднившая его с
допотопным КИБом, стирается, превращаясь в нескончаемый ряд нулей.
по-человечески: 99:99... 99:98... 99:97, ..
мужчина с торчащими ушами - тот, которого Егор видел по пути в метео. Теперь
он его узнал и удивился, как мог не узнать раньше. Это был Степан
Голенко, ?самый дорогой курьер на Близнеце?. В действительности - специалист
по особо щекотливым делам, мастер на все свои длинные руки. Сотрудники фирмы
его презирали и, как водится, боялись. Не боялся один Топорков.
вспомнить то, чего никогда не было.
вернулся в прежнее положение: подбородок на груди, руки висят двумя
веревками.
мимо и нажал кнопку вызова. Кабина оставалась на этаже, поэтому двери
раскрылись сразу. Голенко механически шагнул внутрь и поехал, судя по
стрелке, вверх.
было связаться с Топорковым, и чем быстрее, тем лучше. Он приказал себе
выбросить Голенко из головы, однако этого сделать не удавалось. Степа-курьер
засел в мозгу крепко.
стряслось? С горя на лифте не катаются, тем более - целый день. Болезнь?
Тоже вряд ли. Вид бодрый, шальной только. Или нет, не шальной - выключенный
у него вид, вот что. Был бы у Голенко в башке КИБ - тогда было бы ясно. КИБ
разрушился, сам или по команде, а тело болтается, пока на склад не заберут.
их даже в музее не было. Их просто не существует, и уж Степа Голенко,
конечно, не робот. Но его же выключили...
этажа, и он прошел к знакомой квартире. Фирма не скупилась и часто
резервировала жилье впрок - для негласных консультаций, а также экстренной
связи.
показался портье - завернутый в полотенце, с мокрыми волосами и дрожащей
капелькой на носу.
сюда переехали?
здесь?
Придется ехать на фирму самому.
всегда, копалась в сумочке, но что-то было не так - это Егор заметил с
первого взгляда. Маришка не доставала разные броши и даже их не искала -
просто стояла, и ее рука в сумке не двигалась.
себя и отшатнулся. Маришка изобразила свободной рукой что-то вроде взмаха и
вновь оцепенела. Она была... как мертвая. Как выключенный Голенко.
многое стало лишним в этом упрощающемся мире. Все из-за сигнала. Он
прекратился, и мир начал застывать.
было и думать. Он подскочил к дежурному портье и, высыпав на стойку мелочь,
схватил первый попавшийся сверток.
не было, а бесплатные электрички в город не ходили. Он метнулся к Маришке и
вырвал у нее из рук сумочку. Среди кучи брошек валялись какие-то монеты -
явно недостаточно.
ко лбу. Где Степан? На каком этаже? Курсирует между семидесятым и сто
двенадцатым? Ездит по всему дому? Наугад.
Не оттого что готовился к драке - оттого что опаздывал. Куда? Зачем? Какой
смысл? Он не мог ответить, но чувствовал: время кончается. Больше его не
будет. Вот оно кончится, истекут последние мгновения - и все. Все кончится
вместе с ним.
выскакивал на этажах и всматривался в табло, но по нему ничего нельзя было
понять. Цифры мигали, кабины мотались туда-сюда, в какой из них Голенко -
поди, угадай...
кнопку и хватился, когда двери уже наполовину съехались. Расклинив их
локтями, он выбрался на площадку - Голенко на это никак не реагировал.
неожиданно резво выхватил металлическую трубку и пальнул в стену. У Егора
похолодело в груди. Чего ему не хватало, так это инъекции парализанта.
ры-рыбка? Обедаем?..
парализатора, Егор взял бы деньги сам, но рисковать он себе не позволил.
этом знал, однако сообразил только сейчас. Неизвестно, в каком состоянии
находился пилот, возможно, он был так же невменяем, но выбора уже не
оставалось.
Вертолет слепил солнечными бликами, и смотреть на него было невозможно. Но
он стоял.
Маришкой и Степаном - даже излишне.
и...
связи-то нет... Надо было сразу - из метео на фирму. А как сразу-то? Он
тогда не помнил ничего. Странник отвлек. Или наоборот? До странника он не...
этажа, он приложил ладонь к датчику и вошел в черный тамбур. То, что он
когда-то принял за лифт, было обычной скан-камерой. Егора просветили на
предмет оружия, взрывчатых веществ и неведомо чего еще. Затем сверили его
физиономию с персональным шаблоном и впустили внутрь.
как музей. Она существовала и по-прежнему работала - за панелями слышались
деловые разговоры, но фальшдвери были закрыты. Режим есть режим. Все
осталось на своем месте, лишь над кабинетом Топоркова появилась вывеска
?ТопСол?. Не придав этому значения, Егор взялся за ручку.