что переплыл Узкое море.
отрастающую бородку. - Мы оба важные персоны, генацвале. Ты - Паир-Са,
Владыка Ярости, мечущий пламенные стрелы, а еще - сын огня и железа... Я -
искатель... И оба мы взысканы богами, как сказала престарелая мать
мудрости. А кто такой Зураб? Всего лишь купец... Маленький человек,
который тут покупает, там продает...
парапет, упер подбородок в кулаки и оглядел оба двора, внешний и
внутренний. Как всегда, они были безлюдны - амазонки предпочитали не
выходить наружу без дела.
свою в трех мирах, чтобы купить достойный товар. А нашел его здесь, в
четвертом. Забавно получается, правда?
окажутся пустышкой, - пробормотал Скиф. - Видишь, от запахов-то они не
защищают... Тогда от чего же?
сердце - ты гибнешь; вдохнул яд - засыпаешь и тоже гибнешь. Физиология,
всего лишь физиология! Ментальная защита - иное дело, она хранит твой
разум и память, но не спасет ни от пули, ни от яда, ни от истощения, если
ты уснул и не можешь проснуться.
штук... Ты ведь сам это понял, да? Там, вчера! - Джамаль протянул руку к
Башне Правящих. На лицо его набежала внезапная тень, пальцы стиснули
резной камень парапета. - Если б я знал, как она это сделала... -
прошептал он. - Если б знал!..
кого защищаться.
от демонов, что бродят в сером тумане... Так говорил Пал Нилыч.
Ночные страхи, бред, кошмар - и всё!
Земле, ни в Амм Хаммате, ни в иных мирах, известных Телгу и звездным его
соседям, не видели Бесформенных и не имели представления об их целях, о
том, откуда приходят они и куда уходят. Зачем - это было уже ясно, но
следствие не подменяло причины. Что же могло быть причиной? Поиск душ,
божественного дара, которого они были лишены? Так считала Гайра ар'Такаб,
но это могло оказаться лишь поэтической метафорой.
пальцами, направив ее на запад, в сторону побережья, которое в этом мире
называли проклятым.
дорогой. Эти дурные деревья - хорошая защита! Тебя свалит с ног За
полминуты, меня... Ну я, в силу особых талантов, продержусь чуть дольше.
Но ненамного, клянусь могилой матери!
пробормотал:
вонь напалма и пламенные столбы, бушевавшие над опийными плантациями.
Напалма, правда, у него не имелось, зато был лазер и целая коробка с
батареями. Скиф очень рассчитывал на него.
контейнеры с напалмом, возьму взрывчатку, слезогонку и дымарь... Пал Нилыч
говорил, такого о н и не любят.
меня сюда не пустит. Он же упрямей всех тбилисских ишаков, твой Нилыч...
посмотрит, что ты меня в агенты произвел и пароль предоставил!
Нилыч, несмотря на все его достоинства, был мужиком крутым и самовольства
не поощрял. С другой стороны, шеф мог давно отдать приказ Доктору, и тот
бы выдернул Джамаля из амм-хамматских кущей, как морковку с грядки, - будь
он хоть трижды телгским Наблюдателем! Но этого не случилось; значит, шеф
решил подождать и последить за развитием событий. Конечно, ему наверняка
хотелось разобраться с тем, как беспомощный дебил, пускавший слюни на
больничной койке, вдруг обрел и память, и соображение, да еще очутился в
Амм Хаммате; но были, судя по всему, и другие поводы для любопытства.
Например, чем займется беглец? В том самом Амм Хаммате, куда он так
стремился?
башни. Окинул взглядом круглые, где обитали кланы Стерегущих Рубежи и
Хранящих Город конных и пеших воительниц в блестящих доспехах; и другие,
тоже круглые - жилища Дочерей Паир-Са и Надзирающих, тех, кто, по словам
Рирды ап'Хенан, заботился о многотысячной армии лишенных душ, приглядывал
за каналами, домами и всем, что растет на земле. Потом оглядел квадратные,
высившиеся по углам внутренней цитадели; в одной из них, в Башне
Наставниц, исходил сейчас потом и кровью Сайри, юный синдорец, пожелавший
стать воином. Скиф не видел его с тех пор, как расстался с ним у двери с
чеканным бронзовым пиргом, но насчет пота и крови нимало не сомневался:
так всегда и везде вколачивали воинскую науку. Кого сержант бьет сильней,
тот бегает живей, говаривал майор Звягин. Вряд ли Наставницы
придерживались иных принципов.
разным причинам: одни, ведущие летопись народа Башен, и впрямь занимались
тихим делом, выводя ровные строчки на пергаментах; другие пребывали в
своих кузницах и оружейных мастерских на равнине, у печей и мехов, которые
качали дюжие сену, и у наковален, где те же сену стучали тяжелыми
молотами. Вспоминать о лишенных души было неприятно, и Скиф перевел глаза
на Башню Танцующих У Престолов, откуда доносился слабый рокот барабанов и
свист флейт.
каменной стене. Тот кивнул.
взысканных богами...
первый раз, когда я случайно назвал пароль, - промолвил Скиф. - Только
Рирда расщедрилась на пару слов... Но Сийя меня не пытала. Я вернулся - и
она счастлива, вот и все! А Тамма? Тамма спрашивала тебя?
целый воз, а дело-то оказалось простым, вах! Поглядели на нас и сказали:
вот светловолосый - воин, сын огня и железа, с тревожной душой; вот
искатель, и душа его в радости, ибо он достиг желаемого. И, хоть они
сказали не всю правду, сердца у обоих чисты... Надежная проверка, а?
Доктор так не умеет!
Скифа. Всю вторую половину дня и весь вечер, пока над горизонтом не
запылало зарево всходившей багровой луны, он провел с Сийей; можно ли было
представить пиршество роскошней этого? Они спустились вниз, в лабиринт под
городскими башнями, и долго бродили по огромным залам и извилистым
переходам, иногда перебираясь с яруса на ярус, минуя узкие и широкие
лестницы, шагая по наклонным пандусам, напомнившим Скифу повисшие в
необозримом пространстве разноцветные улицы Куу-Каппы.
джараймском трехкорпусном таргаде из-за Узкого моря; он был и оставался
самим собой, Кириллом Карчевым, или Скифом ап'Хенан, человеком, пришедшим
издалека и принятым здесь без боязни, без подозрительности или удивления.
Это было очень важно - оставаться самим собой! Теперь он мог поведать Сийе
множество всяких чудес; мог рассказать о таиландских джунглях, пустынях
Намибии, гнилых болотах Заира и вилюйской тайге, где он чуть не расстался
с жизнью; мог рассказать о городах - о настоящих городах, так непохожих на
ее суровый многобашенный замок, полных шума и суеты, движения и огней,
людских толп, что растекаются по улицам изо дня в день, подобно приливу и
отливу; мог рассказать об ином городе, неземном, взметнувшемся гроздью
цветных пузырей над простором шардисского океана; мог рассказать про охоту
на серых бесхвостых тигров в зарослях у безымянной реки, о ледяных горах
Ронтара, о мирах Сафари, в которых он, правда, не бывал, но наслушался о
них предостаточно - от Самурая, Сентября и покойного Сержа Сингапура. Он
рассказывал Сийе о них и о других своих приятелях и знакомцах - о Сарагосе
и кудеснике Докторе, о своем сингапурском наставнике Кван Чоне, о майоре
Звягине, незабвенном комбате, о старом "механике" дяде Коле и любопытном
серадди Чакаре. Лишь о родителях он не говорил и не поминал ни словом, ибо
у народа башен не имелось представления о семье; все они были одной
огромной семьей, связанной кровью и общей целью, делившейся на кланы лишь
по роду занятий. Смысл материнства, тем более - отцовства, был им чужд, и
Скиф, уяснив это, такие темы не затрагивал - тем более что представлялись
Посняков Андрей
Махров Алексей
Буркатовский Сергей
Эриксон Стивен
Каменистый Артем
Елманов Валерий