Чтение 31–й страницы книги ~Человек без лица~

Дверь ссудной кассы приоткрылась. Острый, как бритва, луч пробежал по
полу. Задержавшись на три секунды там, где размазалось страшное месиво,
луч мигнул и исчез. Дверь закрылась.

"Отлично, Джерри. Эти молодчики опять решили, что со мной
разделались. Теперь вопите на здоровье".

"Я не могу спрыгнуть, Пауэл. Я не могу на это наступить..."

"Еще бы, Джерри, я вас понимаю".

Повиснув на одной руке, Пауэл схватил другой Черча за плечо и
подтолкнул к прилавку. Черч спрыгнул. Пауэл последовал за ним. Их обоих
мутило.

"Так вы говорите, что это кто-то из молодчиков Киззарда?"

"Конечно. У него целая банда психопатов. Не успеем выловить и
спровадить в Кингстон одних, а Киззард уже подбирает новых. Он их
приманивает наркотиками".

"Но что они имеют против вас?"

"Неужели не ясно, Джерри? Они работают на Бена. А Бен начал
паниковать".

"Бен? Бен Рич? Но ведь они явились в мою кассу. Я мог здесь
оказаться".

"Вы и оказались здесь. Что это меняет, скажите на милость?"

"Как что меняет? Рич не позволил бы им подвергать мою жизнь
опасности".

"Вы в этом уверены?" - Образ улыбающейся кошки.

Черч остолбенел. Потом вдруг вскрикнул, охваченный яростью:

- Ах сукин сын! Ах распроклятый сукин сын!

- Не стоит горячиться, Джерри. Рич спасает собственную жизнь. Едва ли
от него можно ждать сейчас особой щепетильности.

- Ну что же, если он спасает свою жизнь, то я займусь спасением
своей, и пусть не жалуется на меня, подлец... Готовьтесь, Пауэл. Я ничего
не утаю, коль скоро уж я раскололся.

После страшной гибели Тэйта, беседы с Черчем и очередного посещения
полиции приятно было, возвратясь домой, встретить белокурую озорницу
малышку. В правой руке у Барбары был черный карандаш, в левой - красный.
Высунув язык и скосив темные глаза от усердия, она что-то старательно
малевала на стенах.

- Бари! - строго воскликнул Пауэл. - Ты что это делаешь?

- Рисоваю картиноцки, - отозвалась Барбара, - славные картиноцки для
папы.

- Спасибо, душенька, - сказал он. - Превосходная идея. Теперь пойди
сюда и посиди с папой.

- Не-е, - ответила она, продолжая рисовать.

- Ты моя девочка?

- Дя.

- А разве моя девочка бывает непослушной? Мэри спутается папу.

Барбара взвесила в уме этот довод.

- Дя, - ответила она, сунула карандаши в карман и села рядом с
Пауэлом на тахту, взяв его за руки своими выпачканными в мелу ручонками.

- Право же, Барбара, - пробормотал он, - твоя шепелявость начинает
меня беспокоить. Может быть, тебе нужно надеть пластиночку на зубы?

Он сказал это полусерьезно. Как-то забывалось, то рядом с ним сидит
взрослая девушка. Он заглянул в темные глубокие глава, сверкающие и
пустые, как не наполненный вином бокал.

Медленно пробираясь сквозь верхние слои ее сознания, он приближался к
густо затянутому покровом туч взбаламученному подсознанию. Слабый проблеск
света там, за тучами, одинокий и трогательный, стал уже чем-то мил ему. Но
сейчас его встретил не робкий проблеск, а острие луча, который мог бы
исходить разве что от пышущей грозным жаром новой звезды.

"Здравствуй, Барбара. Ты, кажется..."

Откликом был такой взрыв страсти, что Пауэл поспешно отступил.

- Эй, Мэри! - крикнул он. - Скорей сюда!

Из кухни выскочила Мэри Нойес.

- Новые осложнения?

- Пока еще нет. Но скоро будут. Наша пациентка пошла на поправку.

- Я не заметила в ней перемен.

- Загляни вместе со мной внутрь. В ней ожили глубокие инстинкты.
Где-то в самой, в самой глубине. Мне чуть мозги не выжгло.

- А при чем тут я? Потребовалась компаньонка? Охранять секреты
девичьего сердца?

- Ты шутишь? Это меня нужно охранить. Протянуть руку помощи.

- Барбара держит тебя за обе руки.

- Я выразился фигурально, - Пауэл смущенно посмотрел на спокойное
кукольное личико, прохладные пальцы, вяло прикасавшиеся к его рукам. - Ну,
пошли.

Снова вглубь по темным переходам к пылающему в ней - к пылающему в
каждом из людей - горнилу, вечному источнику душевных сил и психической
энергии; безжалостной, безрассудной, алчной. Он чувствовал, как Мэри Нойес
на цыпочках пробирается следом за вам. На этот раз он остановился поодаль.

"Привет, Барбара".

- Убирайся!

"Это же я, дух".

Его полоснуло ненавистью.

"Ты меня помнишь?"

Ненависть перешла в смятение, потом прихлынула жаркая волна страсти.

"Линк, спасайся, пока не поздно. Затянет в омут, потом не вырвешься".

"Мне нужно кое-что найти".

"Что ты найдешь? Там только страсть и смерть, во всей своей
неприкрытой примитивности".

"Я хочу узнать об ее отношениях с отцом. Почему он чувствовал себя
виноватым перед ней?"

"Делай как знаешь. Я ухожу".

Новая вспышка. Мэри убежала.

То отходя, то приближаясь, Пауэл двинулся в поход, настороженный и
собранный, как электрик, который ищет среда нескольких оголенных проводов
один - обесточенный. Где-то близко полыхнул разряд. Пауэл потянулся в ту
сторону, отступил, оглушенный, и сразу почувствовал, как его облепил
покров инстинкта самосохранения. Собравшись с духом, он погрузился в
водоворот ее ассоциаций и начал их классифицировать. Вокруг бушевал такой
хаос энергии, что Пауэлу не без усилия удалось оградить свое сознание от
внешних воздействий.

Сигнализация соматических клеток - топливо всего этого котла. Реакции
несметных биллионов клеток; их органические вопли; приглушенное гудение
мышечных тонов; циркуляция крови и колебаний ее кислотности; все это
пенилось и бурлило в неустойчивом равновесии, составлявшем душевный мир
девушки. То тут, то там проскальзывали искаженные образы, полусимволы,
незавершенные ассоциативные связи... Ионизированные атомы мысли.

Вот это вроде бы напоминает взрывной согласный звук... Пауэл
проследил его до буквы "п"... и до сенсорной ассоциации с поцелуем, а
дальше путем перекрестной связи перешел к сосательному рефлексу грудного
младенца, к младенческим воспоминаниям о... матери? Нет, о кормилице. Сюда
же вкраплено общение с родителями - отрицательная величина. Мать со знаком
минус. Пауэла чуть не опалила вспышка детской обиды и гнева (комплекс
заброшенности), но ему удалось уклониться. Снова подобрав "п", он подыскал
соотносящееся с ним "па", потом "папа" и в конце концов "отец".

Неожиданно он оказался лицом к лицу с самим собой.

Уставившись на этот образ, Пауэл только ценою огромных усилий сумел
удержаться на грани вменяемости.

"Да кто же ты такой, черт тебя побери?"

С чарующей улыбкой образ скрылся.

"П"... "па"... "папа"... "Отец". Жар преданности и любви, связанных
с... Он снова оказался лицом к лицу со своим образом. На этот раз он
обнаженный, могучий; он излучает ток желания и любви; он протягивает руки.

"Я потерялся. Ты сбиваешь меня с толку".

Образ исчез. "Влюбилась она в меня, что ли?"

- Здравствуй, дух.

Так вот, оказывается, какой видит себя Барбара, - умилительно
карикатурной: белесые патлы, темные кляксы глаз, угловатая, нескладная
фигура... Образ расплылся... и снова неудержимым потоком хлынул,
обрушился, все вытеснил собой Пауэл - могучий и нежный защитник. На сей
раз он не отступил перед своим двойником. Стиснул зубы, но удержался и
принялся его разглядывать. Образ оказался двуликим: спереди, как в
зеркале, он видел свое лицо: а сзади - лицо де Куртнэ. Сверкнула цепь
двойных ассоциаций: бог Янус, двойник, копия, парный, соединенный и
вдруг... Рич? Невозмож... Да, в самом деле, Бен Рич и карикатурный образ
Барбары срослись боками, как сиамские близнецы. Брат и сестра. Барбара и
Бен. Единство крови. Единство...

"Линк!"

Оклик раздался где-то очень далеко. Непонятно откуда.

"Линкольн!"

Пусть немного погодит. С этим Ричем придется...

"Линкольн Пауэл! Я здесь, идиот!"

"Мэри?"

"Не могу тебя найти".

"Через несколько минут буду с тобой".

"Линк, я уже третий раз пытаюсь тебя обнаружить. Если ты сейчас не
выйдешь, ты пропал".

"Третий раз?"

"За три часа. Линк, ну пожалуйста... пока я еще в силах".

Он начал выбираться на поверхность. Но не мог сообразить, куда он