поединке с быстрым, не защищенным броней противником,
вооруженным легким, удобным для фехтования оружием. Но могучие
мускулы, крепкие сухожилия и невероятно быстрая реакция Тонгора
компенсировали медлительность его двуручного меча. Отбив первый
яростный удар сабли Каштара, северянин встал в боевую стойку и
приготовился к серьезному бою.
руках, словно молния. Но откуда бы она не летела в противника,
ее везде встречал неодолимым заслоном меч Тонгора. Снова и
снова наносил удары пиратский адмирал, но каждый раз между
лезвием сабли и телом противника вставал широкий клинок
Саркозана.
опускавшейся груди пирата. Стекая по лбу и смешиваясь с кровью,
он превращался в соленую розовую жижу, заливавшую и разъедавшую
Каштару глаза. Сам еще не веря, Каштар почувствовал, что силы
его на исходе. Все труднее ему становилось наносить
молниеносные удары, все тяжелее казалась сабля.
удастся победить Тонгора в честном бою один на один.
Никогда еще Каштар не встречал воина, устоявшего против града
его сабельных ударов. А сейчас, несмотря на напряжение всех
мышц, всего тела, ему так и не удалось нанести ни малейшей
раны, ни царапины своему могучему противнику.
участилось. Казалось, валькар вообще не знает, что такое
усталость. Жестокое удовлетворение сверкнуло в золотых глазах
северянина, заметивших бессильное бешенство, страх и
растерянность на лице своего противника. Валькар без труда
отбивал все удары Каштара.
хватало воздузха, мышцы молили об отдыхе. Пират понял, что на
самом деле Тонгор просто играл с ним, как кот с мышью. Такое
распределение ролей было совершенно новым для Красного Волка и
абсолютно его не устраивало.
заметил, что Тонгор стоит рядом с лужей крови. Из последних сил
нанося удары, Красный Волк стал обходить противника, чтобы
заставить его сделать роковой шаг. Так и произошло: ступив
босыми ногами в липкую жижу, Тонгор поскользнулся и чуть не
упал.
вложив все силы в последний удар. Но неожиданно клинок
наткнулся на какое-то препятствие.
хлопок, все вокруг озарилось синим огнем -- и Красный Волк из
Таракуса получил удар в десять тысяч вольт.
Глава 18. Последнее сражение
тотчас намертво притянулся к искрящейся антенне и в мгновение
ока, пропустив через себя электрический разряд, стал
рубиново-красным, затем огненно-оранжевым и, наконец,
ослепительно белым. Вскоре сверкающие капли расплавленного
металла скатились на рукоятку и упали на держащую ее ладонь.
его сабля задела медную мачту, неведомая сила, заключенная в
машине, убила его. Тело пирата медленно сползло на палубу, и
даже Тонгор закусил губы и вздрогнул, увидев, во что
превратилось лицо морского разбойника: Электрический разряд так
изуродовал голову ЯКаштара, что теперь его вряд ли кто-нибудь
смог бы узнать.
Полыхнуло слепящее белое пламя, и из отверстий в корпусе
повалил густой черный дым. Таинственное голубое свечение
исчезло, и с вершины мачты перестали сыпаться искры. Конечно,
валькар из Лемурии понятия не имел об электричестве, не
понимал, что стальная сабля Каштара вызвала короткое замыкание,
разрушившее механизм. Но главное для себя Тонгор понял: машина,
рождающая туман, разрушена и никто не сможет ее восстановить,
ибо единственный человек, владеющий ее секретом, обезглавлен в
сегодняшнем бою.
Волк из Таракуса больше не выйдет в море и не поднимет свой
безжалостный меч против кого бы то ни было.
пробились к Мингу, Турану и Чарну Товису. Впятером они очистили
от пиратов носовую палубу и держали там оборону, обеспечивая
путь к отступлению на борт "Ятагана" и не подпуская врагов к
своему кораблю.
подойти поближе к флагману и выяснить, что происходит на его
палубе. Вблизи было видно, что борт "Красного Волка" протаранен
другим судном. Пиратские капитаны высылали шлюпку за шлюпкой,
чтобы предложить помощь Каштару, о смерти которого еще никому
не было известно.
переводивший дьявольские лучи с одной приближающейся шлюпки на
другую. Пораженные Серой Смертью, пираты вступали в безумный
бой со своими товарищами, и небольшие лодки быстро
переворачивались. Расправившись со шлюпками, Чарн Товис
направлял лампу на галеры и триремы.
сражение. Оставшиеся без рулевых корабли, облученные Лампой
Безумия, таранили соседние суда. Сцепившиеся, полузатонувшие
груды оказались непреодолимым препятствием; и другие капитаны
были вынуждены ломать строй и лавировать, думая только о том,
как спасти свой корабль.
мачты и надстройки, подожженные обезумевшими матросами.
Спасаясь от пламени, перекидывавшегося на соседние суда, многие
моряки, даже безумцы, бросались в ледяные волны Залива, но
некому было послать шлюпки, чтобы спасти несчастных.
не закричать от ужаса. Лишь собрав в кулак всю свою волю, он
смог заставить себя вновь и вновь наводить Лампу на очередную
цель и снова и снова переключать рычаги.
которой пираты грозили Городу Пламени, настигла их самих. Но
даже ослепленное ненавистью к врагам сердце Чарна Товиса не
выдержало -- слишком бесчеловечным и жестоким было оружие,
оказавшееся в его руках. В какой-то момент, вместо того, чтобы
вновь перевести рычаг управления, молодой офицер нагнулся и,
схватив с палубы тяжелый обломок весла, несколько раз изо всех
сил ударил по лампе, превратив ее в груду осколков и
искореженных латунных деталей.
остаться похороненной в руинах проклятой Нианги. Ей было
суждено вечно оставаться вне досягаемости людей под толщей
выжженного песка Серой Пустыни.
дьявольское оружие...
машину в сражении, обратить ее страшные лучи против человека.
к битве, шедшей на палубе. Вдруг, подняв голову и посмотрев на
небо, он воскликнул:
огляделся... Густой туман больше не наполнял его легкие. Теперь
в них ворвался свежий, соленый морской ветер. На востоке, на
самом краю горизонта показалась красная полоса восхода.
мертва, и ветер быстро разгонял завесу тумана над кораблями
пиратов.
Наконец-то пелена тумана перестала скрывать флот Таракуса.
Теперь зоркие стражи Патанги заметят подобравшегося почти к
самым воротам города противника и поднимут тревогу.
или им всем, включая самого Тонгора, суждено погибнуть в этом
сражении, -- уже не было столь важно. Главное, что Патанга
спасена.
бело-голубого пламени. Даже не поднимая глаз, Тонгор понял, что
это, и радостно улыбнулся, получив подтверждение того, что
воины Патанги не только заметили опасность, но уже вступили в
бой.