Чтение 31–й страницы книги ~Конан-защитник~

- Ты не боишься. Ты все равно остаешься мужчиной.

Странная улыбка пробежала по ее устам. Она потянулась к застежкам
платья, и через мгновение оно лежало у ее ног. Карела грациозно шагнула
вперед. Да, все было так, как он запомнил: полные груди и округлые бедра,
длинные ноги и тонкая талия. Она могла бы зажечь любого мужчину.

Поднявшись на цыпочки и раскинув руки, она медленно начала вращаться,
поворачивая голову так, что длинные локоны то ложились на мраморные плечи,
то ласкали бархатную грудь. Она показывала себя всю.

Слегка покачивая бедрами, она подошла к нему и остановилась,
коснувшись его грудями, как раз под ребрами висящего на цепях Конана.
Глядя на него сквозь опущенные ресницы, она произнесла:

- Когда тебя увезут на рудники, только смерть сможет вернуть тебя на
поверхность. Ты проживешь остаток жизни во тьме и грязи, в тусклом свете
факелов и гнилом воздухе подземелий. Там будут женщины. Если, конечно, их
можно так назвать, ведь они работают наравне с мужчинами. - Ее пальцы
легонько прикоснулись к его обнаженной груди.

- Они грязные и вонючие. Их поцелуи... - Она обхватила руками его шею
и подтянулась, пока ее глаза не оказались вровень с лицом киммерийца.

- У них не найдется таких сладких поцелуев, прошептала она и приникла
к его губам. Он не остался к этому безучастным. Наконец, она со вздохом
опустилась.

- Никогда больше тебе не испытать такого, - легко выдохнула она.

Внезапно она закусила губу и отошла в нерешительности. Теперь ты
будешь думать только обо мне. Ни о ком другом.

Подхватив одежды, она скрылась во тьме. Через некоторое время
заскрипела и хлопнула входная дверь.

Она совсем не изменилась, подумал киммериец. Все тот же Красный
Ястреб. Она не утратила свирепости и странности. Но если она думает, что
Конан так просто отправится на рудники, или куда там еще, - древнее
наказание, - она серьезно ошибается.

Конан окинул взглядом свои цепи и затих. Еще дома, среди заснеженных
отрогов родной Киммерии, он усвоил: если нет возможности действовать, надо
ждать и беречь силы. Это закон выживания. Расслабившись, насколько
позволяли цепи, Конан повис, как паук в ожидании жертвы.

С ржавым скрежетом цепи, удерживавшие Конана, начали спускаться.
Конан не смог сдержать стона. Он не помнил, сколько часов ему пришлось
провисеть. Все вокруг него было по-прежнему.

Его ноги коснулись пола, и колени, не выдержав веса тела,
подогнулись. Он во весь рост растянулся на камнях. Он попытался привстать,
но руки ему не повиновались. Только пальцы слегка дернулись.

Те самые двое, что били его бичами, торопливо снимали цепи. Он не
смог оказать им сопротивления, и его руки были быстро связаны за спиной.
Человек со шрамом был молчалив, как всегда. Обезьяноподобный говорил, не
переставая.

- Мы уж думали, что ты провисишь тут еще денек. Тебе, наверное, здесь
понравилось. Потуже затягивай, - бросил он напарнику. - Этот парень весьма
опасен. - Тот согласно хрюкнул и продолжил заковывать руку киммерийца.

- Мои люди, - с трудом выдавил через пересохшее горло Конан.

- О, это было весело, - рассмеялся круглолицый. - Надавали тумаков
Золотым Леопардам, которые хотели их арестовать, и исчезли. В другое время
такое происшествие обсуждалось бы целую неделю, но в этот день произошло
столько разных событий, сколько не было со дня вступления Гариана на трон.
Сначала он вышвырнул всех своих прежних советников, угрожая им смертью.
Затем он провозгласил, что вместо Совета учреждается пост Верховного
Канцлера Немедии, и дал этому канцлеру почти королевскую власть. Он
назначил на этот пост лорда Албануса. Вот уж неприятный человек, если вы
меня спросите. Ко всему этому он еще объявил свою фаворитку - благородной
леди. Эту-то шлюшку благородной?! Но ни один придворный и слова худого не
сказал - ведь ходят слухи, что она может стать королевой. Кроме того,
народ бунтует. Струто! Тащи остальное! - Молчаливый хрюкнул и удалился.

Конан облизал губы.

- Бунтуют?

Тюремщик кивнул.

- По всему городу, - и, воровато оглянувшись, добавил шепотом: -
Требуют отречения короля. Может быть, именно поэтому Гариан и избавился от
своих старых советников - надеялся, что толпу это успокоит. Во всяком
случае, он не стал посылать против народа своих Золотых Леопардов.

Они все же выступили, подумал Конан. Может, это к чему-то и приведет.
Уже привело. Только к чему? К хорошему или к плохому?

- Были - ли - с - ними - вооруженные? - с трудом произнес Конан.

Беспокоишься о своих людях? Нет, бунтует только городская чернь.
Хотя, что удивительно, у них много мечей и другого оружия, как я слышал.
Эй, Струто! Пошевеливайся!

Принесенный обгоревшим молчуном шест пропихнули между руками
киммерийца и его широкой спиной, прижали его к плечам кожаным ремнем.
Круглолицый, покопавшись, достал кожаный кляп и запихнул его в рот
киммерийцу, закрепив его на затылке..

- Пора показать тебя королю, - пояснил тюремщик. - Какие бы планы там
ни лелеяли, лучше бы тебе оставаться в ласковых ручках леди Тианы. А,
Струто? - расхохотался он. Струто тупо уставился на него.

- Ну ладно, варвар. Молись своим богам, пока есть время. Пошли,
Струто. - Ухватившись за шест, тюремщики подняли Конана на ноги.
Наполовину таща его, наполовину толкая, они привели его во дворец. Когда
они достигли мраморных залов, Конан уже успел полностью обрести контроль
над ногами. Он стряхнул с себя тюремщиков и пошел сам, делая короткие
шаги. Шагать размашисто ему не позволяли кандалы.

Круглолицый рассмеялся, глядя на него.

- Торопишься побыстрее со всем покончить? - Они позволили ему идти
самому, но шест не выпустили. Киммериец мрачно улыбнулся. Если бы он
захотел, он бы сбил их с ног, используя этот самый шест. Но что потом? Он
все равно будет в цепях и в самом сердце дворца. Конан сосредоточил свое
внимание на своих руках.

Коридоры были необычно пусты. Вдоль стен, как всегда, скользили рабы.
Но пышные наряды придворных исчезли. Когда они свернули в большой зал, им
навстречу попалась другая процессия.

Гракус, Галлия и еще трое из "Знака Тестис" ковыляли, спотыкаясь, под
бдительным взором двух охранников. Во ртах у них были кляпы, руки связаны
за спиной. При виде Конана Гракус выпучил глаза. Галия отшатнулась в
сторону.

- Эти пойдут в рудники, - в качестве приветствия выкрикнул один из
стражей.

- Это все же лучше, чем то, что ждет нашего клиента, - засмеялся
круглолицый.

Все охранники немного посмеялись и разошлись по своим делам.
Незадачливые заговорщики, похоже, боялись Конана не меньше, чем солдат.

Конан не держал на них зла. Мало кто из мужчин и еще меньше среди
женщин могли выдержать пытки опытного палача. А Веджент мог при желании
найти и другой путь для обвинения.

Шестеро солдат распахнули перед ними огромную дверь, и Конан вступил
в тронный зал.

Двойной ряд стройных колонн удерживал алебастровый купол. Свет
золотых ламп отражался в полированном мраморе стен, а пол представлял из
себя гигантскую мозаику, изображавшую различные события немедийской
истории. Понятно, почему коридоры были пустынны - все придворные собрались
здесь, сверкая великолепием одежд.

В центре этой толпы был широкий проход от дверей до самого Драконьего
трона.

Конан замедлил движение, хотя тюремщики и пытались его подгонять. Нет
уж, он не станет спотыкаться на глазах у всех. Он остановился у подножия
трона и с вызовом посмотрел на Гариана. Тюремщики попытались поставить его
на колени, но он не поддался. Придворные зашептались. Набежавшая стража
ударила его тупыми концами копий под колени и в спину, и Конан упал на
колени вопреки своей воле.

На протяжении всего этого спектакля лицо Гариана оставалось
бесстрастным. Поднявшись с трона, Гариан поправил свои золотые одежды.

- Этого варвара, - громко объявил он, - Мы, в своей милости, приняли
ко двору. Но, как Мы выяснили, он вынашивал злодейские планы. Он самым
чудовищным образом предал Наше доверие, и...

Он принялся перечислять, но Конана заинтересовал человек, стоявший
чуть позади трона, положив одну руку на его спинку. Он кивал в такт словам
короля, словно старый учитель. На его шее висела Государственная Печать
Немедии, из чего следовало, что этот человек - сам Верховный Канцлер
Немедии, лорд Албанус. Конан узнал это лицо. Канцлер был тогда вместе с
Таэрасом и Веджентом, когда Конан нарушил их уединение. Кром, подумал
Конан, они здесь все с ума посходили.

- И Мы приговариваем его к древнему наказанию, - закончил король. Эта
фраза заставила Конана снова взглянуть на Гариана. На лице короля не было
печали, которую Конан видел в прошедшую ночь. Только каменное спокойствие.

- В полдень следующего дня он будет брошен на съедение волкам. Пусть
животные расправятся с чудовищем.

При этих словах Конана подняли на ноги и повели прочь. Даже
круглолицый тюремщик был не в духе, когда ввергал его в темницу, - на сей
раз в небольшую камеру. Не произнося ни слова, тюремщики убрали кляп и
шест, но приковали его ноги к кольцу в стене.

Оставшись один, Конан принялся исследовать свое новое обиталище. Лежа