Чтение 31–й страницы книги ~Человек в Высоком Замке~

металлах, расскажу о местах, куда мы посылаем свои вещи, о роскошных
магазинах".

- Он, кажется, где-то здесь? - спросил Эд.

Он снизил скорость. Вокруг было оживленное уличное движение. Высокие
дома загораживали небо.

- Наверное лучше поставить машину здесь.

- Через пять кварталов, - бросил Фринк.

- Дай мне сигаретку с марихуаной, - попросил Эд. - Она мне поможет.
Нужно немного успокоиться.

Фринк передал ему пачку "Небесной музыки". К этому сорту он
пристрастился во время работы в корпорации Уиндема-Матсона.

"Уверен, что она живет с каким-нибудь парнем, - подумал он, - спит с
ним, как будто она его жена. Я знаю Юлиану, иначе ей не выжить. Я знаю,
что творится с нею, когда приходит ночь, когда становится холодно и темно,
и все сидят по домам. Она порождена для уединенной жизни так же, как я.
Возможно, что этот парень и неплохой, какой-нибудь застенчивый студент,
которого она заарканила: она очень подходящая женщина для какого-нибудь
желторотого парня, у которого не хватает смелости в обращении с женщинами.
Она не грубая и не циничная. Она может дать ему немало хорошего. Я очень
надеюсь, что она не с кем-нибудь постарше. Этого я не смог бы перенести. С
каким-то опытным подлецом, у которого вечно из угла рта торчит зубочистка,
и который помыкает ей как хочет.

Он почувствовал, что дышать стало тяжело. Представив себе
какого-нибудь мясистого волосатого малого, крепко придавившего Юлиану,
сделав жизнь ее жалкой и несчастной...

"Я уверен, что в конце концов она кончит тем, что убьет себя, -
подумал он. - У нее это на роду написано. Если она не найдет себе
какого-нибудь подходящего мужчину, а это означает, на самом деле, нежного,
чувственного, доброго студента или аспиранта, который в состоянии оценить
ее по достоинству. Я был для нее слишком груб. Однако, я не такой уж
плохой. Есть чертовски много мужчин хуже меня. Я всегда мог представить
себе, чего она хочет, о чем она думает, когда она чувствует себя одинокой,
когда ей худо, когда она угнетена и подавлена. Я проводил много времени,
заботясь о ней и суетясь вокруг нее. Но этого оказалось недостаточно. Она
заслуживала большего, она заслуживала многого.

- Стоп, - сказал Эд.

Он нашел свободное место и дал задний ход, глядя через плечо.

- Послушай, - сказал Фринк, - могу ли я послать парочку вещей своей
жене?

- Я и не знал, что ты женат.

Поглощенный парковкой машины, Эд ответил ему не задумываясь.

- Конечно, если только они не из серебра.

Эд выключил двигатель.

- Приехали, - сказал он.

Сделав несколько затяжек марихуаны, он погасил окурок о крыло
автомобиля, уронив пепел на пол кабины.

- Пожелай мне удачи.

- Ни пуха, ни пера, - сказал Фрэнк Фринк.

- К черту. О, смотри, здесь одно из этих японских "вака",
стихотворений на стороне пачки сигарет.

Эд прочел стихотворение вслух, перекрывая гул уличного движения:

"Услышав крик кукушки,

Я посмотрел в направлении,

Откуда пришел звук.

Что же я увидел?

Только бледную луну

На зардевшемся небе".

Он вернул пачку Фринку, хлопнув его по спине, осклабился, открыл
дверцу, подхватил плетеную корзину и сошел с подножки на тротуар.

- Я разрешаю тебе бросить в счетчик десятицентовик, - сказал он,
отходя от машины.

Через мгновение он исчез среди прохожих.

"Юлиана, - подумал Фринк. - Может быть, она так же одинока, как и я?"

Он вылез из пикапа и бросил десятицентовик в прорезь счетчика на
стоянке.

"Странно, - подумал он, - вся эта авантюра с ювелирным делом. А если
ничего не получится? Если нас ждет неудача? Именно на это намекал Оракул.
Стенания, слезы, разбитые черепки. Человек должен смело встречать темные
стороны своей жизни. На пути к могиле. Будь она здесь, все это не было бы
так печально, было бы не так уж плохо. Я боюсь. А вдруг ничего не продаст,
вдруг нас засмеют? Что тогда?

На простыне, постеленной прямо на полу гостиной своей квартиры, лицом
повернувшись к Джо Чинаделла, лежала Юлиана Фринк. В комнате было тепло и
полно послеполуденного солнца. Ее тело и тело мужчины в ее объятиях были
влажными от испарины. Со лба Джо скатилась капля пота, на мгновение
зацепилась за выступ подбородка, затем упала ему на горло.

- С тебя все еще капает, - проворчала она.

Он не отозвался. Дыхание его было спокойным, медленным, размеренным,
как колыхание океана, подумал она. У нас внутри нет ничего, корме воды.

- Ну как на это раз? - спросила она.

Он пробормотал, что все было о'кей.

"Я тоже так думаю, - решила Юлиана, - и могу об этом сказать. Теперь
нам обоим нужно подниматься, таща друг друга. А разве это плохо? Знак
подсознательного неодобрения?"

Он шевельнулся.

- Ты встаешь?

Она крепко стиснула его обеими руками.

- Не надо. Еще.

- Тебе не нужно идти в зал?

"Я не собираюсь в зал, - сказала себе Юлиана. - Разве ты не понимаешь
этого. Мы поедем куда-нибудь. Здесь больше оставаться нельзя. Это будет
такое место, где мы еще не были. Самое время".

Она почувствовала, как он начинает отодвигаться, поднимаясь на
колени, почувствовала, как ее руки соскользнули с его скользкой спины.
Потом она услышала, как он отошел, шлепая по полу босыми ногами в ванную.
Принимать свой душ, разумеется.

"Вот и все, - подумала она. - Как было хорошо". Она вздохнула.

- Я слышу, - раздался голос Джо из ванной, - ты стонешь. Всегда
брошенная, да? Беспокойство, страх и подозрения от относительно меня и
всего мира?

Он на секунду показался в дверях ванной. С него капала мыльная вода,
но лицо его сияло.

- Ты бы хотела немного прокатиться?

Ее пульс участился.

- Куда?

- В какой-нибудь большой город. Как насчет Севера, в Денвер? Я вытащу
тебя отсюда, куплю билеты в театр, хороший ресторан, такси, достанем тебе
вечернее платье и все, что понадобится. О'кей?

Она вряд ли могла поверить ему, но хотела, старалась изо всех сил.

- Твой "студебеккер" потянет? - донесся голос Джо.

- Конечно, - ответила она.

- Мы оба раздобудем хорошую одежду, - сказал он, - и понаслаждаемся
жизнью, может быть, в первый раз за всю нашу жизнь. Нужно поддержать тебя,
чтобы ты не сломалась.

- Где мы возьмем деньги?

- У меня есть, - сказал Джо. - Посмотри в моем чемоданчике.

Он закрыл дверь ванной. Шум воды заглушил остальное.

Открыв гардероб, она вытащила его продавленный, засаленный саквояж. В
одном углу она обнаружила конверт. В нем были банкноты Рейхсбанка крупного
достоинства, которые имели хождение повсюду. "Значит, - дошло до нее, - мы
можем уехать. Может быть, он все жен не водит меня за нос. Как бы я хотела
забраться к нему в башку и увидеть, что там". Она пересчитала деньги.

Под конвертом она обнаружила огромную цилиндрическую авторучку. Во
всяком случае ей показалось, что это авторучка, у нее был зажим. Но она
была такая тяжелая. Она проворно вынула ее и открутила колпачок. Да, с
золотым пером, но...

- Что это? - спросила она, когда Джо вновь вышел из ванной.

Он взял авторучку и возвратил ее на место в саквояж. С какой
осторожностью он обращался с нею... Она заметила это, задумалась и
растерялась.

- Опять страхи? - сказал Джо.

Он казался беззаботным. Такой беспечности она еще не видела у него с
тех пор, как они повстречались. С восторженным возгласом он подхватил ее
за талию и поднял высоко вверх, покачивая из стороны в сторону, затем
низко опустил и пристально взглянул ей в лицо, обдавая своим теплым
дыханием, и с такой силой стиснул ее, что она взмолилась.

- Нет, - отдышалась она. - Я просто очень тяжелая на подъем.

"Я все же немного боюсь тебя, - подумала она. - Так напугана, что
даже не отваживаюсь сказать об этом".

- Вперед, в окно, - закричал Джо.

Он прошел через всю комнату, держа ее на руках.

- Вот сюда мы и выйдем.

- Пожалуйста, - сказала она.

- Шучу, - ответил он. - Слушай, мы совершим набег, вроде похода на
Рим. Помнишь? Дуче вел их, моего дядю Карло, например. Теперь и у нас
будет небольшой марш-бросок, пусть не такой важный, о котором умолчат
учебники истории. Верно?

Наклонив голову, он поцеловал ее в губы так сильно, что зубы их