шагов, и снова ощущение вторжения чужой мысли испугало ее. Четырехрукий
молодой человек шагнул навстречу. Они остановились, незаметно рассматривая
друг друга. Жилистое смуглое тело удивляло худобой; отросшие густые черные
волосы спускались на лоб, темные, глубоко посаженные глаза блестели под
черными кустиками бровей.
не жди! Еще подумают, что ты хочешь стащить глаз Хамы!
подумала она, а вслух сказала:
придут через полчаса.
алтарю.
перекладину.
и то же в этом храме, ведь правда?
неожиданно широко улыбнулся.
принято.
четыре руки протянулись вперед и четыре ладони обхватили тонкие пальцы. От
неожиданности она вздрогнула. "Ух, надеюсь, он не заметил..."
мало времени. Сначала мы обойдем...
туда, откуда начинались колосья, тянущиеся от основания алтаря через кулак
Хамы к самому потолку. Тремя свободными руками он обхватил стебель и,
подтягиваясь, поднялся до того места, где от стебля отходили первые
широкие металлические листья. Девушка смотрела снизу, как по-лягушачьи
дергались его грязные ноги. Затем он зацепился за черешок пальцами ног и
влез на лист.
к гигантской ступне статуи. Поскольку Хама сидел со скрещенными ногами,
его ступня была сбоку. Пользуясь пальцами его ног как ступеньками, она
вскарабкалась на темную выпуклость большого пальца божества. Пробравшись
вверх по лодыжке и голени, а затем вниз по черному бедру, проворная
альпинистка уперлась в узел набедренной повязки статуи. Из-за большого
колена Змей наблюдал за ней с середины желтого листа. Теперь они были на
одном уровне.
начала новое восхождение. От усердия она высунула язык. Складки в
набедренной повязке Хамы помогли ей подняться еще футов на десять.
Неожиданным препятствием оказался живот бога, выросший покатым выступом у
нее на пути. По нему она ползла с большой осторожностью, преодолевая дюйм
за дюймом, пока не добралась до большого, как пещера, пупка. Глянув в
сторону, она увидела, что юноша тоже продвинулся вверх - он сидел уже на
следующем пучке листьев.
круглой дверью около пяти футов в диаметре. Девушка вытерла вспотевшие
руки о тунику и, прижавшись к камню перед дверью, начала набирать код. От
волнения первую цифру она сумела набрать только с третьей попытки. Она
прекрасно понимала, что ее жизнь зависела от того, насколько быстро
откроется дверь. Там дальше была лестница, которая вела вверх, к заветному
глазу. Когда она дошла до второй цифры и повернула наборный диск в другую
сторону, послышался щелчок сигнализатора. После третьей неподвижная раньше
ручка плавно сдвинулась вниз, и дверь открылась. Несмотря на то, что она
ждала этого, створки двери распахнулись как-то неожиданно для нее и
девушка получила сильный удар. Падая, чувствуя, что ноги соскальзывают с
камней, она чудом успела уцепиться за ручку, как раз в тот момент, когда
окончательно перестала чувствовать под собой какую-либо опору.
Сначала она попыталась, закрыв глаза, раскачиваться, чтобы дверь
захлопнулась. Однако когда она качнулась назад, дверь чуть прикрылась; а
когда она качнулась обратно, открылась снова. Некоторое время она просто
висела. И радовалась, что тщательно вытирала ладони перед тем, как
набирать шифр. Вскоре руки заныли и через некоторое время боль стала
нестерпимой. Тогда она пожалела, что так тщательно вытерла руки и они не
могут сами соскользнуть с этой проклятой ручки и кончить ее мучения.
Мысленно она перебрала в уме все варианты падения, вспомнила, чему ее
учили на занятиях по дзюдо. Чтобы отвлечься от боли, она закрыла глаза и
попыталась прочитать старинный стишок о молодой леди, которая закончила
подобным образом, с рефреном после каждого куплета:
ее за талию. Лишь прижавшись всем телом к камню, она поняла, что спасена.
Уронив вдоль тела горящие руки, обессиленная фигурка замерла без движения.
Связки ныли от боли. Затем, утихая, боль сменилась бешеной пульсацией
крови в кончиках пальцев, и она, наконец, открыла глаза.
ней юношу. Ничего не отвечая, он помог ей пролезть в открытую дверь. Она
остановилась, растирая горящие руки. "И откуда он узнал про лестницу?"
вертикально уходила в темноту.
а почему ты все время молчишь? Говорить-то ты можешь?
неприятное, инородное ощущение, которое пришло неизвестно откуда.
Четырехрукий спаситель полез вверх по лестнице, по которой минуту назад
спешил ей на помощь. Она выглянула из двери, увидела, что Храм пуст,
закрыла дверь и последовала за ним.
знала - десять минут, две или двадцать она поднимается по этой бесконечной
лестнице. Один раз она потянулась к перекладине, но промахнулась, и ее
рука упала в пустоту. Сердце на мгновение замерло, чтобы сразу забиться в
неистовом ритме. Руки, не отдохнувшие после страшных нагрузок, снова
начали побаливать. Она неуверенно потянулась к следующей перекладине и
нашла ее на месте. И следующую. И следующую.
уперлась в пустоту. Она пошарила выше, там ничего не было. Ощупывая вокруг
себя стену, она вдруг поняла, что лестница неожиданно изгибалась и
упиралась в глухую стену.
поднимается вверх тело.
твердый пол. Затем рука - ее ногу так и не отпустили - взяла ее за локоть,
еще рука обхватила за талию и пододвинула. На мгновение она оцепенела, но
сразу вспомнила, сколько конечностей у ее спутника. Она плотнее прижалась
спиной к каменной стене, боясь неверно ступить и упасть вниз головой в
семидесятифутовую шахту.
за своим спасителем по темному туннелю.
стало трудней - туннель пошел резко под уклон. "А теперь вниз по руке", -
отметила она. Идти в темноте под гору без малейшей ориентации оказалось
очень тяжело - слегка кружилась голова. Девушка провела пальцами вдоль
стены. Это немного помогло, даже вернуло способность шутить.
пальцем, резко повернула, и пол выровнялся. Теперь они были примерно у
лучевой артерии. В запястье пробивался свет. Поднявшись еще немного, они
вышли из люка и очутились под потолком Храма. Внизу перед ними простирался
огромный зал - широкий, глубокий и пустой. Рядом с ними высились стебли
бронзовых колосьев пшеницы, тянущиеся вверх еще футов на пятнадцать, не
считая высоты тяжелых колосьев. С другой стороны статуи, в тени терялась в
вышине гигантская коса.
мной и не вздумай отставать.
остановились прямо под мочкой уха.
Контровский Владимир
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Корнев Павел
Ибсен Генрик