панелями, каждая из которых крепилась блестящими хромированными болтами этот
стиль Кумико знала еще по Токио и считала его несколько старомодным.
Салли заперла дверь, прошла прямо к кровати и, сняв куртку, легла.
маленькие, с коричневато-розовыми сосками; чуть ниже левого соска m`whm`kq
старый шрам, который исчезал за поясом джинсов.
этой комнате девочке чудилось что-то вампирическое. Нечто, роднящее ее с
миллионами подобных комнат в сотнях гостиниц по всему миру. Однояйцевая
анонимность гостиничного номера будто высасывала из нее индивидуальность,
фрагменты которой всплывали повышенными при ссоре голосами родителей, лицами
одетых в черное секретарей отца...
ничего не говорил Кумико: ясно было только то, что она смотрит на какой-то
город, который не Токио и не Лондон бескрайнее столпотворение людей и
зданий, новая ступень видовой эволюции, воплотившая парадигму урба
нистической реальности ее века.
уверена. Она смотрела, как Салли заказывает туалетные принадлежности и
белье, вводя требуемое с клавиатуры в видеомодуль подле кровати. Покупки
доставили, пока Кумико принимала душ.
Пойдем повидаемся кое с кем.
выровненных площадках, отвоеванных у залива за века систематического
сваливания и утрамбовки мусора. У нее дома гоми был ресурсом, требующим
сбора, сортировки, прессовки использования, одним словом.
сам костяк города состоял из гоми из зданий, которые японская экономика уже
давно поглотила бы в своей неуемной жажде пригодных для застройки
пространств. Но даже маленькой японке лондонские дома позволяли различить
ткань времени: каждая стена была залатана поколениями рук в бесконечном
процессе обновления. Англичане ценили свой гоми сам по себе, совсем на иной
лад Кумико только-только начинала постигать это: они населяли его.
прорастающий человеческим талантом и чудесами из полимеров и стали. Кумико
поразило уже одно только отсутствие очевидной планировки это шло вразрез
всему значению, какое придавала ее культура эффективному использованию
земли.
царит распад: целые кварталы стояли в руинах, то тут, то там над
замусоренными тротуарами разевали пасти пустые оконные проемы. Напряженные
лица, настороженные взгляды вслед проехавшему мимо ховеру.
и беспорядочным нагромождением вросших в землю башен, которые были выше
любого здания в Токио. Эти монументы корпораций пронзали покрытое сажей
кружево куполов, теснившихся один на другой.
гуще предвечерней толпы и косых теней. Воздух был холодным, но без примеси
лондонской сырости, и Кумико вспомнились гроздья цветов в парке Уэно.
вывеской Джентльмен-Неудачник, где Салли вполголоса обменялась с барменом
несколькими быстрыми фразами.
становились все безлюднее, а здания все более темными и запущенными.
случае, должно быть ими наполнено.
Говори, только если тебя спросят, а лучше помалкивай.
проезда у дома Суэйна под саваном полночного снега, Кумико еще никогда не
доводилось видеть улицу без единого человека Салли остановилась возле
древней, ничем не примечательной с виду лавки. Обе ее витрины серебрились
изнутри толстым ковром пыли. Заглянув внутрь, Кумико увидела стеклянные
трубки букв неработающей неоновой вывески:
укреплена листом рифленой стали. Через равные промежутки из нее выступали
ржавые головки болтов, обмотанные провисшими отрезками бритвенно- острой
проволоки цвета окалины, будто через нее некогда пропускали ток.
стремительных жестов.
свои странные действия.
ниоткуда.
было принять за ветер холодный, наполненный песком ветер, рыщущий среди
рваных куполов геодезиков над головой.
потом через полквартала налево в переулок.
сырости стен. Укрытые колпаками люки вентиляторов отрыгивают потоки
сгущенной пыли. Желтая лампочка в сетке из окислившегося металла. Низкая
поросль пустых бутылок, давшая побеги у основания обеих стен. Горы
скомканных факсов и кусков упаковочного пенопласта высотой в человеческий
рост. И перестук Саллиных каблуков.
кирпичом свет позволял разглядеть стену в конце тупик. Кумико помедлила,
напуганная внезапно проснувшимся эхом, шуршанием, мерным перестуком водяных
капель...
испещренного корявыми надписями кирпича, мягко соскользнул вниз.
предмет: блеснувший тусклым металлом вертикальный округлый прибор на
подставке, который Кумико ошибочно приняла за еще один вентилятор. Рядом с
ним приютились огарки белых свечей, плоская пластиковая фляжка с прозрачной
жидкостью, коллекция сигаретных пачек, дюжина сигарет россыпью и
замысловатая многорукая фигурка, нарисованная чем-то белым, похожим на
истолченный мел.
бронированный предмет крепится к кирпичной стене массивными скобами.
женщина.
тебе фонарь? Линзы у тебя еще на месте? Что, стареешь и уже не bhdhx| в
темноте?
оттенка, как пепел тлеющей сигареты на полуденном солнце, и лицо Кумико
омыло волной колеблющегося света.
белую фигурку с похожими на крылья руками.
носит удачу; обдолбанные роллеры рисуют его кокаином.