принял ее?
достаточной, чтобы разогнать тьму и их тоже. Потому что Белая ведьма
научила их тому, что сама умела; теперь они могли чувствовать меня,
питаться моей Силой, как и она. Фейерверк с летающей лошадью стал для них
знаком; почувствовав его, они приняли его за мою команду и поднялись,
сделав меня своим Шайтхун-Кемом, поедая мою Силу, и их голод иссушал мой
мозг и мою жизнь.
так как я не хочу принадлежать им, чтобы быть съеденным заживо, и ей,
Уастис, я тоже не принадлежу, как бы сильно она этого ни хотела. Я ходил
по воде, успокоил ураган, скакал на лошади по небу, - конечно же, я был
хозяином самого себя и этого отребья.
смотрели на меня - смущенные, встревоженные, озадаченные. Человек,
которого я считал своим другом, отвел глаза в сторону, шокированный тем,
чего он не знал обо мне, а женщина, которую я желал больше всех других,
отвернулась со злой гордостью, чтобы не показать, как она меня боится.
столба.
Сгорели двадцать кораблей, на Янтарной дороге - толпа хессеков примерно до
трех тысяч, а остальные - дальше на западе. Так говорят разведчики.
больше на стаю одичавших собак, чем на крыс. Портовые сторожа, увидев их,
бежали.
его поверхность была покрыта ядом. Отряд из двадцати человек и портовая
полиция, пытавшиеся удержать Рыбную улицу - аллею, которая вела на восток
к заливу, - за несколько секунд были перебиты черным ливнем дротиков и
каменных осколков. Волна несла и запрещенные законом ножи, самодельные
примитивные орудия из заточенного кремня без ручек. При каждом броске они
до костей разрезали их собственные руки, но это их не останавливало. Они
убивали всех, кто попадался на их пути, мужчин и женщин, детей и животных,
и всех, кого убивали, затаптывали.
звука: воздух наполнился ропотом их жертв и тех, кто бежал от них.
безумный ужас. Под тревожный перезвон колоколов, освещенные отсветом
пожара, богатые купцы спешно покидали свои крепости. Дорогой исхода стали
Ворота Крылатой лошади, потому что считалось, что внутри Стены Храгона
можно быть в большей безопасности. Охранников там было мало, около
тридцати или сорока джердиеров, их отправили прямо в гущу событий и они
пытались закупорить пронзительно кричавшую толпу горожан в Торговом
городе, не пуская их в ворота, как будто это они, а не обитатели
Бит-Хесси, устроили восстание. А после страшной пылающей молнии, ударившей
с земли в небо, - это загорелся склад китового жира, и взорвались запасы,
которые там находились, - джердиеры захлопнули створки ворот из синего
железа и задвинули засовы. И этот акт бесчувственности вызвал еще большую
панику.
чистые масрийцы кидались друг па друга в попытке вырваться уже не только с
Вселенского базара и Янтарной дороги, где путь преграждали запертые
ворота, но и из тисков, образовавшихся у Стены Храгона. Люди пытались даже
взобраться на стену и падали на тех, кто стоял внизу.
гостиницы, расположенные вокруг базара, а хессеки неумолимо приближались.
откололись, чтобы вторгнуться в Бар-Айбитни с юга. Некоторые переплыли на
своих папирусных лодках и причаливали у подножия Пальмового квартала, где
их пока еще не обнаружили. Несмотря на такие маневры, у них не было
настоящею плана наступления, распределение их сил было случайным и оттого
еще более ужасающим. Они нападали всюду, куда их приводил гнев, - мужчины
и женщины, старые и молодые, затопившие масрийские улицы и поджигавшие их,
как они мечтали.
пурпурными и черными стенами джерды чувствовали себя в безопасности,
занимаясь плетением мелких интриг, беспечно относясь к своим обязанностям;
они не были готовы к тому, что случилось. Император тоже был тяжел на
подъем. Трудно было представить себе, насколько беспомощным он оказался
перед своим народом. Он не поверил рассказу о восстании в Бит-Хесси,
несмотря на то, что видел пылающее небо и слышал звон колоколов. Казалось,
что Небесный город на своей высоте удален от всех этих дел. Наконец, он
заволновался и выслал один из своих джердов, какую-то тысячу человек. Он
также послал за своим писцом и отправил Сорему короткое письмо. Оно
гласило буквально следующее: "Джердат, мы были разбужены волнениями в
нашем городе. Что, Цитадель еще спит?"
гарнизона и выслать их на помощь Торговому городу. Мы провели последний
быстрый совет, дополнительный, Малмиранет присутствовала на нем и делала
замечания, достойные мужчины. На совете она, вместе с Аштортом, Бэйлгаром
и остальными умоляла его подождать. Взяв письмо императора, она разорвала
свиток пополам и сказала:
что потребовалось ему, чтобы вспомнить.
корабли в порту, она ответила со всей страстью:
промежутки времени они приезжали с новостями. Мы не могли выступить, не
зная точно, каковы силы хессеков и куда они наконец решили бросить эти
силы. В мой план не входило выскочить этакими героями и все потерять.
Бит-Хесси умрет этой ночью, и ошибок быть не должно.
отбросив дружбу и честь, хотя я вполне мог назвать его своим братом, что
он все-таки глупец. Она была больше принцем, чем он. С честолюбием,
которого не было у него, она имела больше прав на трон. Малмиранет
оставалась в мужской одежде, грива ее черных волос разметалась по плечам;
она стояла на северной стене Цитадели, зловещее небо освещало ее красным;
одной рукой она обнимала бронзовую девушку Айсеп, которая, казалось, была
взволнована, как и она. Айсеп стояла, подавшись вперед, ее глаза были
яркими и жестокими, а губы полуоткрылись навстречу дымному ветру. Насмет,
любительница удовольствий, испуганная и возбужденная одновременно,
всхлипывая, пила вино из чаши, чтобы отгородиться от духов.
не удерживали то, что захватили, а продолжали идти вперед. Те из портовых
жителей, что остались там, боролись с огнем, передавая из океана ведра с
водой, чтобы погасить пламя, и кое-что им удалось. Все это время я с
минуты на минуту ждал крика о том, что поднялись хессекские рабы
Пальмового квартала. Этот крик запоздал, но был очень громким, когда
наконец прозвучал.
выделил, продвигался на лошадях по направлению к Стене Храгона и Торговому
городу, но продвигался очень медленно, так как ему мешало население
Пальмового квартала, чрезвычайно возбужденное к этому времени.
достаточно, чтобы подавить восстание, и не вполне сознавали, с каким
количеством восставших им придется иметь дело. Их путь лежал через Сад
фонтанов, большой парк в масрийской части города. Джерд проехал около
трети пути до широкой улицы, делившей парк пополам, когда освещенные
фонариками заросли по обеим сторонам внезапно ожили, наполнившись людьми:
время мятежа или даже самими хозяевами отправленных за новостями,
собралась здесь, чтобы помешать движению императорской гвардии. Может
быть, они ожидали, что солдат будет больше. Никто не считал, сколько было
рабов. Они были в лохмотьях или в легких одеждах, которые достались им от
хозяев, но запаслись кухонными ножами, камнями или примитивным варварским
оружием, которое они тайком изготовили сами, зная, что такая ночь
непременно наступит.
чистокровных масрийских лошадях, были пойманы врасплох дикими животными,
которые сражались, применяя зубы и когти, когда другого оружия не было;
казалось, они были одержимы бесами. Солдаты, которые спаслись,
рассказывали о том, как животы ржущих лошадей раздирались голыми руками,
как девочки двенадцати лет или даже младше с красными от крови волосами
стаскивали на землю кричащих джердиеров, и облепляли их, как пчелы
пролитый сироп. Те же, кто видел позже, что осталось в Саду фонтанов, дали
новое название этой улице: Звериная тропа.
как черные чернила, на Вселенский базар и появлявшимися внезапно, как сама
смерть, на широких улицах Пальмового квартала, стало слышно, как они снова
и снова кричали одно и то же:
с'улло-Кем!
Посняков Андрей
Земляной Андрей
Роллинс Джеймс
Курылев Олег
Каменистый Артем
Афанасьев Роман