Чтение 31–й страницы книги ~Предательства~

- Ему дали другое поручение, - ответил старый переводчик на корявой,
едва понятной смеси двух языков. - У нас сейчас веселое и приятное вре-
мя, не так ли, рега? Убаттат получил приятное поручение.

За несколько дней до праздника напряженность в городе начала угрожаю-
ще возрастать. На стенах появились лозунги и символы старой религии.
Храм туалитов был осквернен. На центральные улицы вышла королевская
гвардия. Тейео отправился во дворец и, встретившись с сотрудником службы
государственной безопасности, потребовал освободить посланницу Экумены
от участия в публичных церемониях. Он аргументировал это возможностью
террористического акта. В тот же день его вызвали в Совет и с демонстра-
тивным высокомерием, кивками притворного согласия и унизительным подми-
гиванием попросили не драматизировать события. Беседа оставила у него
тревожное чувство. Усилив ночной дозор у дома посланницы, он вернулся в
маленький барак, который гатайцы отдали под жилье охранникам с Вое Део.
Войдя в свою комнату, он увидел открытое окно и записку, лежавшую на
столе. Она гласила: "День Прощения избран для убийства".

На следующее утро Тейео явился в дом посланницы и велел служанке раз-
будить госпожу. Солли вышла из спальни, небрежно набросив простыню на
голое тело. Следом за ней тащился сонный и полуодетый Батикам. Веот по-
вел подбородком, приказывая ему уйти, и макил ответил на этот жест спо-
койной снисходительной улыбкой.

- Я пойду немного перекушу, - сказал он посланнице. - Эй, Реве! У те-
бя уже готово что-нибудь на завтрак?

Когда оба раба покинули комнату, Тейео повернулся к посланнице и про-
тянул ей клочок бумаги, найденный на столе.

- Я получил это послание прошлым вечером, мэм, - сказал он. - И те-
перь мне приходится просить вас об одном одолжении. Не ходите на завт-
рашний праздник.

Осмотрев записку, она прочитала текст и зевнула:

- Кто вам ее передал?

- Я не знаю, мэм.

- А что значит: "Избран для убийства"? Неужели они не могли выра-
зиться поточнее?

Помолчав около минуты, Тейео сдержанно ответил:

- У меня есть причины? причем очень серьезные? настаивать на том,
чтобы?

- ?я не посещала праздник. Верно? Вы это мне уже говорили.

Солли подошла к скамье у окна и села. Простыня распахнулась, приотк-
рыв ноги: голые коричневые ступни с пухленькими розовыми пятками и кра-
сивые стройные бедра. Тейео смущенно отвел взгляд. Повертев в руках кло-
чок бумаги, она усмехнулась и язвительно сказала:

- Если вы считаете, что праздничная церемония настолько опасна,
возьмите с собой еще одного охранника. Или двух. Но я должна быть там.
Как вам известно, меня пригласил сам король. Мне предстоит зажечь на
площади большой костер примирения. Похоже, это все, что они позволили
сделать женщине на публике? Одним словом, я не могу отказать королю в
его просьбе.

Она протянула Тейео смятый клочок бумаги, и веоту пришлось прибли-
зиться к ней. Солли с наглой улыбкой смотрела ему в глаза. Она всегда
улыбалась, когда отвергала его советы или отвечала отказом на просьбы.

- И кто же, по вашему мнению, хочет меня убить? Патриоты?

- Или староверы, мэм. Завтрашний день считается одним из их святых
праздников.

- А ваши туалиты, значит, отняли его у них? Но при чем здесь союз
Экумены?

- Я думаю, что, возможно, правительство Гатаи заинтересовано в подоб-
ной провокации. В качестве ответной меры они могли бы раз и навсегда
разделаться с оппозицией и подпольем.

Солли беспечно рассмеялась и вдруг поняла смысл того, что ей сказали.
Нахмурив брови, она желчно спросила:

- Вы считаете, что Совет использует меня как детонатор бомбы, которая
уничтожит мятежников? Какие у вас доказательства, рега?

- Почти никаких, мэм, - ответил он после минутной паузы. - Разве что
исчезновение Сана Убаттата?

- Сан заболел. Так сказал мне новый переводчик, которого прислали на
замену. Старик почти бесполезен, но вряд ли представляет собой какую-то
угрозу. Так, значит, это все ваши доказательства?

Тейео промолчал, и она раздраженно закончила:

- Сколько же вас просить: не вмешивайтесь в мои дела без должных ос-
нований! Ваша паранойя, вызванная войной, не должна распространяться на
людей, с которыми я контактирую. Контролируйте себя, пожалуйста! Завтра
вы можете взять с собой одного-двух охранников, и этого вполне достаточ-
но.

- Да, мэм, - ответил Тейео и ушел. В голове у него звенело от гнева.
Сбежав с крыльца, он вдруг вспомнил, что новый переводчик называл ему
другую причину, по которой заменили Убаттата. Старик говорил, что Сана
отозвали для выполнения каких-то религиозных обязанностей. Однако веот
не стал возвращаться. Он знал, что это бесполезно.

Подойдя к охраннику, стоявшему у ворот, Тейео попросил его задер-
жаться еще на час, а затем торопливо зашагал по улице, словно пытался
уйти от гладких коричневых бедер Солли, ее розовых пяток и наглого разв-
ратного голоса, которым она отдавала ему приказы. Морозное солнечное ут-
ро обещало покой и умиротворение. Над улицами развевались праздничные
флаги, а выше, почти касаясь неба, сияли горные вершины. Шум рынка, суе-
та и толпы людей могли сбить с толку кого угодно. Но Тейео шел вперед, и
его черная тень, знавшая все о тщетности жизни, скользила по камням, как
клинок из тьмы.

- Рега выглядел очень встревоженным, - сказал Батикам своим теплым
шелковистым голосом.

Солли засмеялась, пронзила плод ножом и, разрезав его, положила
дольку фрукта в рот макила.

- Реве! Неси нам завтрак! - крикнула она, усаживаясь напротив Батика-
ма. - О, как я проголодалась! Наш солдафон впал в один из своих фаллок-
ратических припадков. Он еще ни разу меня не спас. А ведь это его
единственная функция. Бедняга выдумывает истории о террористах и пытает-
ся напугать ими других. Как бы мне хотелось выскрести его из своих во-
лос. Хорошо, что хоть Сан больше не вертится рядом. Он цеплялся за меня
как клещ, подсунутый Советом. Теперь бы избавиться от реги, и
здравствуй, полная свобода!

- Рега Тейео - человек долга и чести, - сказал макил, и в его тоне не
было иронии.

- Разве рабовладелец может быть человеком чести?

Батикам посмотрел на Солли с укором, и его ресницы затрепетали. Она
не понимала взглядов уэрелиан. Их красивые глаза казались ей загадкой.

- Мужчины во дворце просто помешаны на разговорах о чистоте своей
драгоценной крови, - сказала она. - И, конечно же, чести "их" женщин.

- Честь - это великая привилегия, - ответил Батикам. - Мне ее очень
не хватает. Я даже завидую реге Тейео.

- Нет, черт возьми! Их честь - это ложное чувство собственного досто-
инства. Она похожа на мочу, которой собаки метят свою территорию. Если
тебе и есть чему завидовать, Батикам, то только свободе.

- Из всех людей, которых я знаю, ты единственная никому не принадле-
жишь и не являешься собственницей. Вот настоящая свобода. Но мне инте-
ресно, понимаешь ли ты это?

- Конечно, понимаю, - ответила она.

Макил улыбнулся и стал доедать свой завтрак. Солли уловила в его го-
лосе какие-то новые нотки. Смутная тревога породила догадку, и она тихо
спросила:

- Ты скоро оставишь меня?

- О-о! Посланница звезд читает мои мысли. Да, госпожа. Через десять
дней наша труппа отправляется в турне по Сорока государствам.

- Ах, Батикам, мне будет не хватать тебя! Ты стал для меня здесь
единственной опорой? единственным человеком, с которым я могла погово-
рить или насладиться сексом?

- А разве это было?

- Было, не часто, - со смехом ответила она.

Ее голос немного дрожал. Макил протянул к ней руки. Солли подошла и
села к нему на колени.

Наброшенный халат упал с ее плеч.

- О, прекрасные груди посланницы, - прошептал он, касаясь их губами и
лаская рукой. - Маленький мягкий живот, который так хочется целовать?

Реве вошла с подносом, поставила его на стол и тихо удалилась.

- А вот и твой завтрак, госпожа, - сказал Батикам, и Солли, вскочив с
его колен, вернулась в свое кресло.

- Ты свободна и поэтому можешь быть честной, - произнес Батикам, очи-
щая плод пини. - Не сердись на тех из нас, кто лишен всех прав на подоб-
ную роскошь.

Макил отрезал ломтик фрукта и передал его Солли.

- Он имеет вкус свободы. Узнай его. Это лишь намек, оттенок, но для
нас?

- Через несколько лет ты тоже станешь свободным. Мы не потерпим ваш
идиотский рабовладельческий строй. Пусть только Уэрел войдет в союз Эку-
мены, и тогда?

- А если не войдет?

- Как это не войдет? Батикам пожал плечами и со вздохом сказал:

- Мой дом на Йеове, и лишь там меня ожидает свобода.

- Ты прилетел с Йеове? - спросила Солли.

- Нет, я никогда не был на этой планете и, возможно, никогда не буду,
- ответил он. - Какую пользу может принести там макил? Но Йеове - мой
дом. Это планета моей свободы. И если бы ты знала?