рывавшую их, пробивались белые, словно известковые, иглы. Он одним
взглядом охватил все огромное пространство, до самого каменного дна, ле-
жащего на глубине полутора километров, и почувствовал себя таким нагим,
таким беззащитным, что инстинктивно присел, чтобы слиться с камнями,
стать одним из них. Это было бессмысленно, ему не грозило, что его уви-
дят. То, чего он должен был бояться, не имело глаз. Лежа на слабо нагре-
той каменной плите, он смотрел вниз. Фотограмметрическая карта была бес-
полезно точной, она показывала местность с высоты птичьего полета, в со-
ответствующем уменьшении. Нечего было и думать о спуске по узкой просеке
между двумя массивами черных зарослей. Для этого понадобилось бы, по
меньшей мере, метров сто троса, и все равно еще потребовались бы ка-
кие-нибудь крюки, молоток, а у него ничего такого не было, он не гото-
вился к скалолазанью. Сначала этот узкий желобок спускался довольно
плавно, дальше он обрывался, исчезал с глаз нависшим горбом лавы и появ-
лялся далеко внизу, едва видный сквозь синеватую завесу воздуха. Ему в
голову пришла идиотская мысль, что, если бы он имел парашют...
втиснувшись под большой грибовидный камень. Только теперь он почувство-
вал, что из пустоты, которая под ним открывалась, плавно поднимается
струя нагретого воздуха. В самом деле контуры противоположных склонов
слегка дрожали. Заросли были аккумулятором солнечной энергии. На юго-за-
паде он отыскал вершины столбов, основания которых образовывали каменные
ворота - место катастрофы. Он не узнал бы их, но в отличие от всех ос-
тальных скал они были абсолютно черными и блестели, словно покрытые
толстым слоем глазури, - их поверхность наверняка кипела во время битвы
циклопа с тучей... Но ни вездеходов, ни даже следов атомного взрыва он
не смог рассмотреть из своего укрытия. Он лежал так довольно долго, и
внезапно его охватило отчаяние: ему нужно спуститься вниз, а дороги нет.
Вместо облегчения от того, что можно возвратиться и сказать астрогатору,
что он сделал все возможное, - пришла решимость.
снова прижало его к камню, но он выпрямился. "Если все время падать нич-
ком, много не сделаешь", - подумал он. Теперь он шел по самому краю ска-
лы, пытаясь найти проход. Через каждые несколько сотен шагов он свеши-
вался в пустоту и видел все ту же картину - там, где склон спускался
плавно, его облепляла черная чаща, там, где он был от нее свободен, -
падал вертикально. Один раз из-под его ноги выскочил камень и покатился
вниз, потащив за собой другие; небольшая лавина с грохотом стремительно
ударила в косматую стену в каких-нибудь ста шагах под ним. Оттуда вы-
ползла полоса сверкающего в солнечных лучах дыма, развалилась в воздухе
и мгновение висела, будто всматриваясь, а он весь помертвел. Потом дым
поредел и бесшумно впитался в поблескивающую чащу.
внизу, на самом дне ущелья, которое тут значительно расширялось, - свет-
лое движущееся пятнышко. Дрожащей рукой он достал из кармана маленький
бинокль, взглянул...
его лицо, но Рохан хорошо видел равномерные движения ног. Человек шел
медленно, слегка прихрамывая, припадая на поврежденную ногу. Окликнуть
его? Рохан не решился. Правда, он попробовал, но голос застрял в горле.
Он ненавидел себя за этот проклятый страх, но знал, что теперь уже на-
верняка не уйдет. Он хорошо запомнил направление, в котором двигался че-
ловек, - вверх по расширяющейся долине, к беловатым кучам осыпей - и по-
бежал в ту же сторону, перепрыгивая через камни и зияющие трещины. Скоро
ему стало не хватать воздуха и сердце заколотилось, как в лихорадке.
"Это сумасшествие, так нельзя..." - подумал Рохан беспомощно. Он замед-
лил шаг, и в этот момент перед ним открылась, словно приглашая, широкая
расщелина. Ниже с обеих сторон ее охватывали черные заросли. Внизу нак-
лон увеличивался... Может, там навес?
сначала лицом к пропасти, потом, когда склон стал слишком крутым, повер-
нулся и спускался дальше, помогая себе руками. Черная чаща была близко
и, казалось, излучала неподвижное молчаливое тепло. В висках у него сту-
чало. Он остановился на выступе скалы, вбил левый ботинок между ним и
другим выступом и посмотрел в пропасть. Под ним в каких-нибудь сорока
метрах тянулся широкий карниз, от которого отходила четкая обнаженная
каменная гряда, возвышавшаяся над растопыренными щетками черных кустов.
Но от этого спасительного карниза его отделял воздух. Он взглянул вверх:
позади уже добрых двести метров, а то и больше. Ему казалось, что удары
сердца сотрясают воздух. Он несколько раз моргнул. Медленно, слепыми
движениями начал разматывать трос. "Не будь же ты таким психом..." -
сказало что-то в нем. Двигаясь боком, он добрался до ближайшего куста.
Его острые побеги были покрыты налетом ржавчины. Рохан дотронулся до
куста, ожидая чего угодно. Но ничего не случилось. Он услышал лишь сухой
скрипучий шелест, потянул сильнее, - куст сидел надежно; он обвязал его
тросом у основания, потянул еще раз... Во внезапном приступе смелости
обмотал второй и третий кусты, уперся, дернул изо всех сил. Они прочно
вцепились в потрескавшийся камень. Рохан начал скользить, все еще опира-
ясь ногами о скалу, но потом сорвался и повис. Он все быстрее пропускал
трос под коленом, притормаживая его правой рукой, и наконец осторожно
опустился на карниз. Теперь он попробовал освободить трос, потянув его
за один конец. Кусты не пускали. Он подергал еще несколько раз. Трос за-
цепился. Тогда он уселся на полку верхом и принялся тянуть изо всех сил.
Вдруг трос с ядовитым свистом рассек воздух и хлестнул Рохана по шее.
Его аж затрясло. Потом Рохан несколько минут сидел, ноги у него обмякли,
и он не решался продолжать путешествие. Зато он снова увидел фигурку,
двигавшуюся внизу. Она стала немного больше. Его удивило, что она такая
светлая. Было также что-то причудливое в форме головы, вернее, головного
убора этого человека.
думал. У него просто была такая надежда, но, как оказалось, ложная.
рустывающие кусты сменились другими, лоснящимися какой-то жирной чернью.
Их проволочные клубки, словно мелкими плодами, были осыпаны утолщениями,
которые он тотчас узнал.
воздухе, тогда он замирал, но ненадолго, иначе ему никогда не удалось бы
достичь дна ущелья. Некоторое время он двигался сидя верхом на гряде,
потом гряда стала шире, менее крутой, и он мог идти, правда не без помо-
щи рук. Он едва отдавал себе отчет в последовательности этапов этого
длительного спуска, поскольку его внимание было разделено - ему приходи-
лось смотреть одновременно в обе стороны. Иногда ему приходилось перед-
вигаться так близко от роящихся кустов, что их бугристые стержни цепля-
лись за складки комбинезона. Но ни разу проплывающие по верху облачка,
переливающиеся в лучах солнца огоньками, не приблизились к нему.
от дна, белеющего похожими на высохшие кости голышами, было около две-
надцати. Он уже миновал зону черных кустов, которую наполовину освещало
высокое солнце. Теперь он мог бы оценить величину пройденного пути, но
даже не обернулся. Он побежал вниз, стараясь переносить тяжесть тела с
ноги на ногу, с камня на камень как можно быстрее, но огромная масса не-
устойчивой осыпи с грохотом начала сползать вместе с ним, грохот стано-
вился все сильнее, и вдруг у самого высохшего потока осыпь под ним раз-
валилась, он упал, от удара у него сдвинулась кислородная маска. Он сра-
зу же вскочил, не обращая внимания на ушибы, так как боялся, что потеря-
ет человека, которого видел сверху, - оба склона, особенно противополож-
ный, были усеяны черными дырами пещер. Но что-то остановило его, и, не
отдавая себе отчета, он снова бросился на острые камни и остался лежать,
раскинув руки. На него упала легкая тень, и с нарастающим монотонным гу-
дением, охватывающим все регистры - от свиста до басовых нот, - его оку-
тало черное бесформенное облако. Наверное, он должен был закрыть глаза,
но не сделал этого. Последней его мыслью было: "Только бы аппаратик,
вшитый в воротник, не пострадал при резком падении". Потом он приказал
себе погрузиться в полную неподвижность. Он не шевелил даже зрачками, но
видел, как роящаяся туча повисла над ним, как выпустила вниз лениво из-
вивающееся щупальце, он увидел его вблизи, оно выглядело как горловина
чернильно поблескивающего смерча. Кожей головы, щек, всего лица он по-
чувствовал прикосновение теплого воздуха, как будто раздробленное на
миллионы струек дыхание. Что-то пошевелило его комбинезон, его окружил
почти полный мрак. Потом это изгибающееся, как миниатюрный смерч, щу-
пальце втянулось обратно в тучу. Жужжание стало резче. От него заломило
зубы, оно было где-то внутри черепа. Потом ослабло. Туча почти верти-
кально пошла вверх, превратилась в черный туман, охвативший оба склона,
распалась на отдельные вращающиеся концентрические клубы, заползла в не-
подвижную шубу зарослей и исчезла.
мысль, что, может быть, это уже случилось. Что, может, отныне он не бу-
дет знать, ни кто он, ни откуда здесь появился, ни что должен делать, и
от этой мысли его охватил такой страх, что он резко сел. Вдруг ему захо-
телось смеяться. Ведь если он мог так думать, значит уцелел. Значит, она
ему ничего не сделала, он ее обманул. Он старался сдержать этот поднима-
ющийся в горле щекочущий идиотский смех, который начал его трясти. "Это
только истерика", - подумал Рохан, поднимаясь с колен. Он был уже почти
спокоен, по крайней мере ему так казалось. Он поправил кислородную маску
и осмотрелся. Человека, которого он заметил сверху, не было. Но Рохан
услышал его шаги. Тот уже исчез за перегородившей половину ущелья ска-
лой. Рохан побежал за ним. Топот приближался и казался удивительно гром-
ким. Как будто человек шел в железных ботинках. Рохан бежал, чувствуя,
как иголочки боли пронзают ногу, от щиколотки до колена. "Наверное, под-
вернул..." - подумал он, отчаянно загребая руками; снова не хватало воз-
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Сапковский Анджей
Каменистый Артем
Березин Федор