усаживаясь осторожно на биде, извлек из-под крышки футляра бисквит.
упало ему на грудь. - Занимаюсь самопожертвованием, как видишь. Хочешь,
значит, знать, что тут делается?
внимательно вглядываясь в нее, не переставая жевать. При этом кончиком
языка он не давал упасть с губ наиболее крупным крошкам.
подсовывали? Пухляк, отъевшийся! Можешь не говорить: по тебе видно. А тик
- это явно после старика.
на стульчаке, умудряясь не задеть крестцом торчавшие сзади краны. Его
движения были сноровистыми и рассчитанными, словно он полжизни просидел на
унитазах.
синеет, бородавочки в парочки... Затем струпья живой изгородью, темно,
смутно, мутно, а ты - как авгур какой-то, ломающий голову над чихом!
Кустиком в ухе, холера, говорит, а ты и так, и сяк, складываешь,
раскладываешь - и ничего не понимаешь. У тебя сейчас что: испытание или
уже выподление?
живешь! Чайком живешь! Долго так не протянешь! Нога любит иногда так вот,
что дальше некуда, и не хочет, проклятая, перестать. Булавками во сне тебя
кололи?
смысл, связанный со мной самым тесным образом.
побиться. Помню, таким уже был, когда полотенец еще и следа не было, а
бритву друг у друга из рук рвали. Кофейная гуща... Канцелярствовали тогда
без этой гигиены, а тех, о ком выяснили с помощью гущи, тайком брали, так,
что все концы спрятаны, все шито-крыто. В Подвальный Отдел направляли, а
там - трах-бах, каблуком в морду, выслушивание, латание и будь здоров. А
теперь, самое большое - это постреливают. Стреляли?
поторопился, перестарался, то есть.
Но чего он от меня хочет? От обеда ради разговора отказался - какой
благорасположенный!.. Ого! Я должен держать ухо востро".
моей мины.
этом съел... все по инструкции... Думаешь, как твоя? Да нет! Это ты
серийный, мой дорогой. Мушки в чае и тому подобное. Из всего этого только
чай остался такой же, что и прежде...
Выражение скуки вдруг сделало его лицо постаревшим, одиноким и усталым.
просто, по-человечески?
удается тебе это плохо. А может, ищешь пятнышки для вымаливания? Или,
может, подтасовка, яичко, бутылочка, прутик, а? Эх, не стоит. Все равно
конец.
розы обнюхиваешь, а сердце бьется - провал или нет? И уж крыса у тебя под
кожей - если не шмыгнет, весь трясешься, весь каменеешь, по привычке,
разумеется, потому как что осталось? Подставные?
того, что у меня нога трясется? Вы об этом? Ну и что с того? А что,
собственно, вы тут делаете?
он указал пальцем на свое лицо. - Как, хорошо я выгляжу, а? Загубили меня,
и знать бы хоть, кто - а то тут одни чесуны-шимпанзе,
шпундели-мандрильоны, кодла, морока и все...
равно.
флегматично кивнул головой.
одряхлеть. Мозги плесневеют, шмайзель подступает, ну вот и щелкнешь иногда
где-нибудь что-нибудь.
снимали секретные документы! Я видел! Вы можете не опасаться: я вовсе не
собираюсь этим воспользоваться. Это меня нисколько не интересует. Я только
не понимаю, почему вы продолжаете здесь сидеть?
содрогнулся.
груди, словно молот, в ожидании, что тоска сойдет сейчас с его лица, как
маска. Я подговаривал его бежать! С ума сошел, наверное, - ведь это же
провокатор...
что там, что здесь? Щелкнул просто так, для тренировки, чтобы не выйти из
формы, но ведь это же ничего не значит...
чтобы все понять, а если даже поймешь, с пятого на десятое, то все равно
не поверишь. "Вот, - думаешь, - провокатор, подосланный, палач на мою
душу, оборванец, хитрюга, нарочно такой занудливый, нытик захиревший,
обнажается, прикидывается бедненьким, шпионское пренебрежение
демонстрирует, а это все иначе читается, совсем на другое нацелено". Разве
нет? Как, я прав, а? Вот видишь. И дальше думаешь: он сам говорит, что
провокатор, чтобы я думал, что, говоря "провокатор", он со мной искренен,
и потому все принимал за искренность, от чистого сердца, но наверняка это
не от чистого сердца, это что-то иное значит, и потому когда ты слышишь,
как я говорю, что я провокатор, чтобы ты думал, что я с тобой искренен...
ну, вот мы и приехали: сам черт не брат, а? И уже ничему не веришь. Так?
наверное, знать, что, с кем и как?
хлеба ради сначала раз. До последнего стула и унитаза. Так что, потом они
перестать должны, когда по-прежнему платят, или нет, а? Чтоб им всем
сдохнуть - не могут они перестать! Дальше, еще дальше, рви-хватай,
подстановки, подтасовки! Пошли, значит, дублеты - ничего, триплеты - тоже
ничего, квадруплеты - все, с меня довольно, однако теперь кое-где уже
квинтуплеты ошиваются. Долго так будет? Черт его знает! Вот зараза! Я,
старый, честный шпион, ветеран, тебе это говорю!
загудело.
сказать, что...
кожи лезть? Ты и так словно граммофонная игла, пластинка уже заезжена, но
ты хочешь каждый звук все же извлечь, и так, и шиворот-навыворот, и каждое
слово, и задом наперед, да за пазуху залезть, и в карманы, добавить к
этому мой храп, мыло, бритву, намеки везде искать, объяснений неведомо
чего... Поступай, как считаешь нужным, только от бритвы держись подальше!
Тебе еще рано. Слишком просто бы это было - сразу за бритву хвататься! Я
Зыков Виталий
Конюшевский Владислав
Пехов Алексей
Браун Дэн
Контровский Владимир
Никитин Юрий