Чтение 31–й страницы книги ~Пустоцветы Меотиды~

полуденное время на трехчасовой отдых и обед, и теперь, приуставшие, но
довольные, приближались к лагерю Тагора. Девушки ехали без шлемов,
притороченных к седлам; легкий ветерок развевал светлые и темные,
золотистые, каштановые и рыжие пряди, и Блейд, оглядывая ряды своих молодых
воительниц, читал на их лицах не только предвкушение отдыха. Нет, в глазах
их мерцало что-то еще -- странный голод, необычная тоска и нетерпеливое
ожидание. Он усмехнулся и потер висок. За трое суток рейда лишь Бантале да
охотно подменявшим ее Карии и Пэе достались торопливые мужские ласки;
остальным пришлось попоститься.

Ну, в лагере они возьмут свое! Разведчик не знал, насколько далеко
зашли дела в совращении его женского войска -- или излечении, как он
предпочитал называть этот процесс, тянувшийся уже полторы декады. Он,
естественно, не мог опросить каждую девушку, и в своих расчетах исходил из
недолгих приватных бесед с предводительницами трех корпусов. Он знал их
теперь очень хорошо: веселую насмешницу Банталу, неистовую в любви;
скромницу Карию, молчаливую и нежную, но отнюдь не робкую; рыженькую Пэю с
гибким худощавым, но на удивление сильным телом. Все они были зрелыми
женщинами, выполнившими долг перед страной: каждая произвела на свет одну
девочку в двадцать три года и вторую -- в двадцать восемь, как и
предписывалось заветами Сата.

С легкой руки и при прямом попустительстве трех генеральш их девушки
свели более чем близкое знакомство с молодыми людьми из колесничной гвардии
Тагора. Возможно, теперь у всех амазонок Банталы были приятели -- как и у
каждой второй из отрядов Карии и Пэи. С Хараммой дело обстояло сложней; в ее
корпусе женщины были постарше, а основном -- тридцатилетние ветеранши
северных походов, суровые, непреклонные, безжалостные. Однако и они начинали
заглядываться на могучих чернобородых легионеров, на тех, кто составлял
костяк лучших войск империи -- старших колесничих, десятников, сотников.
Видя это, Блейд возносил молитвы за успех своих планов всем богам, начиная
от Саваофа и кончая альбийским Тунором. Только бы успеть! Он находился в
этом мире уже больше двух месяцев, и срок его визита мог истечь в любой
момент.

Однако насчет главного Блейд был спокоен. Главное же заключалось в том,
что амазонки Меотиды не питали стойкого отвращения к мужчинам -- по крайней
мере, когда речь шла о настоящих мужчинах. Секс воспринимался ими -- как и
повсюду в этом архаичном мире -- в качестве естественной человеческой
потребности, которую надо было удовлетворять тем или иным путем; они не
являлись ни скромницами, ни жеманницами, что выглядело бы весьма странным
для тех, кто постоянно имел дело с конем и мечом -- а, значит, и со всеми
жестокостями войны. Не эротическая тяга только к представительницам своего
пола сдерживала их, а совсем другие вещи и обстоятельства. И два из них были
важнейшими: связь с меотскими мужчинами не приносила удовлетворения, а
чужаки находились под запретом. Древняя традиция запрещала мешать кровь с
мужами других народов, и это правило превратилось почти в социальный
инстинкт. К счастью, требования тела могли его превозмочь.

Запрет на смешивание крови... Его нельзя было обойти и избежать при том
суровой кары; если только нарушительница предпочитала вообще не возвращаться
на родину из похода в чужие пределы. Здесь не знали способов защиты от
нежелательной беременности, и любые, сколько-нибудь длительные связи с
мужчиной становились явными через девять месяцев. Страх перед наказанием,
боязнь позора были единственными стенами в той темнице, в которую женщины
Меотиды загнали сами себя... Да, сами себя! Ибо сила и оружие, в конечном
счете, находились в их руках, и они могли за день смести и великого царя, и
Пактадион с его чиновниками, и жрецов Сата, и самого Прародителя.

Блейд почти не говорил об этом с тремя своими новыми возлюбленными,
само собой подразумевалось, что после эндаского похода а Меоте произойдут
некие изменения. Никогда еще столь крупное меотское войско не отдавалось в
наем, и никогда его не возглавлял мужчина. И если больше половины молодых
воительниц уже согрешили, то они явно не собирались покорно принимать кару.
Их было уже шесть тысяч и будет еще больше! И у них есть мужчины, свой у
каждой, которые не покинут их. Они черпали силу и уверенность в своем
единстве. Наконец, у них были вожди -- Бантала, Кария, Пэя... возможно даже
Харамма... А у этих вождей имелся главный предводитель, уже не чужак из
Альбиона, а умелый и заботливый полководец, преодолевший с ними жуткие
ледяные перевалы Латры, выигравший первые сражения. Удачливый человек,
сильный, умный, красивый! Претендент номер один на меотский престол. И они
были готовы двинуться за ним под зеленым знаменем на штурм Голубого Дворца,
за ним, или за теми, кого он укажет.

Бантала подъехала к задумавшемуся командиру и легонько коснулась его
локтя.

-- Ты только посмотри! -- придерживая волосы одной рукой, она вытянула
другую в сторону лагеря. -- Похоже, милостивый император выстроил целую
крепость!

Лагерь, действительно, впечатлял. Земляные валы тянулись по фронту на
добрую милю, и в них были прорезаны не одни ворота, как советовал Блейд, а
трое, сейчас заканчивалось сооружение над ними мощных бревенчатых башен.
Бревенчатый же частокол вздымался футов на двадцать и был тоже укреплен
башнями, которых Блейд насчитал с полсотни. Перед валом и палисадом был ров,
к которому от ближайшей речки прокопали канал, через ров шли подъемные
мосты, канаты от них тянулись к надвратным башням. Хотя время было довольно
позднее, на валах и у ворот копошились тысячи людей, а с пологих горных
склонов потоком шли телеги с бревнами.

-- Заставил он потрудиться своих бездельников! -- женщина довольно
кивнула, и Блейд понял, что она говорит об императоре. -- Вот самое лучшее
для них занятие -- пусть копают землю, таскают бревна и строят хорошие дома,
где можно приятно отдохнуть. А мы будем воевать!

-- Ты готова превратить в землекопов даже императорскую гвардию? --
глаза Блейда лукаво блеснули.

Бантала рассмеялась.

-- Нет, для них мои девушки найдут другое применение, если ты не
возражаешь!

-- Не возражаю. И даже поощряю, -- Блейд улыбнулся ей в ответ.

-- Никогда бы не подумала, что один мужчина сможет так быстро совратить
целую армию! -- она пыталась справиться с непокорными волосами, которые
игриво трепал ветерок -- Заветы Сата...

-- Видно, и Сат, и его заветы стояли на глиняных ногах, раз они рухнули
от одного пинка, -- прервал ее Блейд. -- Теперь надо поддать еще разок...
Меня, надо сказать, беспокоит Харамма и ее твердокаменные женщины...

-- Пусть не беспокоят, -- Бантала наконец ухитрилась засунуть свою
гриву под воротник плаща. -- Знаешь, о чем она говорила со мной утром?

Блейд изобразил внимание; он и в самом деле был заинтересован.

-- Ее всадницы перебили ночью уйму народа -- в том лагере, куда ты их
послал. Харамма прикончила четверых... а, может, пятерых или шестерых... кто
разберет в темноте?.. Так вот, она сказала, что раз наши руки способны
опустошить мир, наше чрево должно вновь наполнить его людьми. Ты
представляешь? А потом спросила, что я думаю о Налбате, командире одного из
гвардейских легионов. Мужчина постарше и повыше тебя, во-от с такой бородой,
-- Бантала чиркнула ладонью по животу, -- и с глазами, как пылающие угли.

-- Знаю, -- Блейд усмехнулся, -- видел. Мне говорили, что он запрягает
в свою колесницу трех лошадей, потому что паре не свезти такую тушу...

-- Враки! -- Бантала разгорячилась. -- Лошадей две, только очень
крупных, как наши кони! И Налбат вовсе не выглядит толстым... очень
представительный мужчина!

-- Ты так и сказала Харамме?

-- Так и сказала!

-- Птичка моя, -- произнес Блейд, окинув спутницу нежным взглядом, чем
давать советы другим, ты бы лучше присмотрела что-нибудь для себя.

-- А! Твоя боевая подруга возвращается?

-- Пора бы... -- разведчик тяжело вздохнул.

Женщина, покосившись на его погрустневшее лицо, вдруг участливо
спросила:

-- Эта Гралия... она тебе очень дорога?

-- Так же, как и вам всем... Я думаю, она носит мое дитя.

-- Дитя... Этого мало! Может быть, я тоже ношу твое дитя... как и Кария
с Пэей.

-- У нее, к тому же, есть ум.

-- И у нас головы не пустые!

-- Да, верно. Но она мыслит иначе... так, как подобает правителю.

-- Это другое дело, -- Бантала задумалась, и Блейд вознес хвалу Творцу,
что ревность -- не самый распространенный недостаток среди женщин Меотиды.
Впрочем, Кавасса ревновала к нему Гралию... возможно, она просто не могла
смириться с тем, что теряет подругу...

-- Да, это другое дело, -- повторила его белокурая спутница. -- Надо
сказать, что я сама не чувствую тяги к государственной деятельности. По мне,
куда легче и веселей взять штурмом какую-нибудь крепость или совершить
ночной налет... Так ты полагаешь, -- она пытливо взглянула на Блейда, -- что
эта малышка, Гралия, может повести нас на Меот?

Разведчик кивнул. Он не держал в тайне от своих возлюбленных, что
должен вскоре покинуть их. Но -- король уходит, да здравствует новый король!
Или королева... Если четыре генеральши вместе с Тагором поддержат Гралию, в
Меотиде начнет править новая династия.

-- Гляди! -- Бантала приставила ладонь к глазам. -- Нас встречают!

Навстречу колонне всадниц мчалось облако пыли -- пара коней,
запряженных в колесницу, блестящие щиты, сияющая бронза доспехов, алые перья
над шлемами. Юный возница резко сбросил скорость, и его напарник спрыгнул на
землю. Преклонив колено перед Блейдом, он произнес:

-- Тагор, наш милостивый император, приветствует тебя, мой господин! Он
велел передать, что шатры для вас расставлены, еда приготовлена, в бочках
полно воды для мытья! Пожалуйте в западные ворота, -- он показал рукой.

Секунду-другую Блейд изучал лицо молодого воина, потом привычным жестом