привести в движение Серый; Рольф понял это, глянув ему за спину, за край
обрыва, на запад. Там, где несколько минут назад было спокойное и
безоблачное небо, теперь возникла цепочка облаков, клубящихся и
приближающихся значительно быстрее, чем могли бы лететь птицы. Эти облака,
сгрудившись, словно атакующая кавалерия, устремились на поджидавшую их
громаду Запраноса.
надеждой; он бы крикнул это вслух, но никто не услышал бы его за воем
ветра.
значительно выше поля, по которому перемещались сражавшиеся. Люди
обнаружили, что можно встать и вести бой, хотя им и приходилось бороться с
самыми сильными порывами ветра. Гвардия снова бросилась в атаку. Рольф
надел на руку щит, взятый у павшего солдата Востока, крепко сжал меч и
занял свое место в ряду товарищей. Над их головами воздушный вихрь и
облачные образования стремительно мчались с запада, чтобы, подобно
приливу, ударить по демону, люди же опустили глаза и принялись разить друг
друга клинками, словно муравьи, сражающиеся на пустынном океанском
побережье.
бесконечной, и несколько раз он отчаивался выйти из нее живым. Мевик,
летавший словно ветер, на этот раз дрался справа от Рольфа и не однажды
спасал его. Как ни странно, он даже не был ранен во время атаки, которая
захлебнулась, как и первая.
черные снова в беспорядке отступили, невесомая громада Запраноса вновь
начала давить на преграду.
- Держись, наши приближаются! - Только теперь, хрипя и задыхаясь, первые
отряды взбирающейся по проходу армии Запада приблизились к вершине; далеко
внизу виднелась темная людская масса, перебирающая тысячами ног.
Томасу. В его лице, которое, казалось, мгновенно постарело, сперва не было
и тени понимания.
здесь. Что мы можем сделать?
удерживать демона до последнего дыхания... что уже не за горами.
выходит к вершине прохода; храбрецы слишком запыхались после
стремительного подъема и могли только сесть, чтобы отдышаться, с опаской
поглядывая на нависающую громаду Запраноса. Ветры отогнали демона на
некоторое расстояние от поля; причинили ли они ему боль или ранили его, не
мог бы сказать никто, кроме, возможно, самого Серого. От щита белой магии,
воздвигнутого Серым, остались только фрагменты, искрящиеся и вспыхивающие
подобно последним язычкам угасающего костра.
невыносимо.
приближающееся подкрепление. - Скажите, чтобы все, имеющие хоть малейшие
способности к магии, спешили сюда! - Он повернул Т-образную прорезь своего
шлема к Рольфу. - Готовь аэростаты к атаке на саму крепость! Нельзя сидеть
здесь, дожидаясь, пока демон решит исход битвы.
свою команду. По его приказу люди опустили оружие, освободились от
доспехов и взялись за инструменты и веревки. И подчинился Рольфу джинн
техники, все еще скованный заклинаниями, наложенными на него Серым.
гвардия Сома на равнине снова перестраивается. Шеренги в черной форме не
слишком поредели по сравнению с началом дневной битвы; подкрепление
выходило из крепости в разорванных и окровавленных мундирах, в которых они
сегодня уже были сражены однажды. Но гвардия уже упустила шанс столкнуть
упрямых бунтовщиков с их маленького плацдарма на вершине; ручеек
подкрепления, поднимающийся по проходу, все время ширился. Вскоре он
превратится в поток из сотен и тысяч людей.
из них сразу по прибытии спешил стать рядом с Серым, который все еще был в
сознании, хотя и держался на ногах только благодаря тому, что его
поддерживали сильные мужчины. Но один за другим эти менее могущественные
маги падали на землю, стоило им только присоединиться к попыткам Серого
сдержать невидимое могущество Запраноса. Некоторые валились беззвучно.
Некоторые подпрыгивали и падали со стоном, будто сраженные стрелой. Один,
дико крича, стал драть себя ногтями и прежде, чем его успели остановить,
спрыгнул с обрыва.
категории "людей получше", уже ждали на борту воздушных шаров, готовые к
следующей атаки. Направление ветра, похоже, было подходящим. Но Запранос
приближался, двигаясь к ним, словно нависающая стена. Рольф, садясь в
корзину своего шара, поднял взгляд и вскрикнул. Величественно и мрачно
огромный Запранос проплыл над ним; ощущение было такое, словно полы его
мантии распространяли безумие и сверкали молниями. Два аэростата
оглушительно взорвались, и даже джинн в своей невидимой клетке в ужасе
затрепетал. Над джинном снизилось облако, которое в мгновение ока
превратилось в пару сомкнувшихся на нем массивных челюстей. С гибелью
джинна Серый закричал от отчаяния и боли, и его голова бессильно
закачалась на шее.
из вида Томаса, который не успел отдать последний приказ отправляться. Но
не приходилось сомневаться в том, что следовало делать; аэростаты были
готовы, дул слабый ветер. Даже без джинна они могли взлететь и снова
снизиться над крепостью.
поднялась и полетела. Демон, который только что пролетел мимо, обернулся,
но не ударил по аэростатам; вероятно, Серый еще не был побежден
окончательно. Когда корабль проплывал над рядами гвардии, камни и стрелы
густо осыпали его. Стрелы пробили все без исключения шары, хотя корзины и
защитили находящихся внутри людей. Но полет должен был продлиться не
слишком долго.
большинстве своем преодолели их. Вдоль гребня стены, за ее парапетом, по
направлению к захватчикам бежал высокий человек, словно собираясь
сражаться со всей армадой, остальные же бежали прочь. По тому, как он вел
себя, Рольф узнал Мертвого Сома. Но в следующий момент Сом остался позади.
миром, все еще спокойным, мирным, радующим глаз. Деревья, живые изгороди,
коньки крыш низких просторных зданий замерли под днищами корзин. От них во
все стороны разбегались женщины в богатых шелках и мехах и служанки в
потрепанных платьях.
служанка, взобравшись на низкую крышу, глядела на аэростаты и мимо них на
битву. Рольф пролетал достаточно близко, чтобы хорошо рассмотреть ее лицо.
долго звучавший в его странном одиночестве, что Чап не мог себе
представить или вспомнить, когда он услышал его; и еще был свет, о котором
он ничего не помнил с самого начала, такой яркий, что ему не нужны были
глаза, чтобы видеть его, и, несмотря на это, не слишком яркий для глаз.
непереносимо, если бы было приложено в какой-либо одной точке или даже в
нескольких, однако оно распространялось во всех направлениях, проникая в
каждую жилочку, внутри и снаружи, так что все воздействия противоположных
сил уравновешивались, и боли не было. Чап существовал, погруженный во все
это, словно рыба в море, растворенный, окруженный и поддерживаемый
неистощимыми звуком, давлением, светом, вкусом, жаром пламени и холодом
льда; уравновешенный до состояния пустоты и дополняющий собой все.
помня лишь тихое и поющее обещание клинка. Он не просыпался, так как не
спал. А затем: я Чап, подумал он. И это способен понять обезглавленный.
тянет его за волосы. Он не открыл глаз лишь потому, что они уже были
открыты. Он видел свет и мягкие, приятные цвета, льющиеся вниз. Он
поднимался вверх, его тащили за волосы до тех пор, пока с медленным
торжествующим всплеском он не вернулся обратно в мир воздуха, где все его
чувства вновь стали функционировать раздельно.
показалось, что она была огромной. Изгиб ее свода был слишком плавным,
чтобы быть естественным. Верхнюю часть пещеры заполнял свет, хотя ее
закругленные стены и верхний свод тонули в темноте; нижняя ее центральная
часть была наполнена светящейся жидкостью, из которой только что подняли
Чапа, - озеро, заключающее в себе неиссякаемую энергию. Теперь Чап знал,
Акунин Борис
Свержин Владимир
Контровский Владимир
Березин Федор
Майер Стефани
Березин Федор