оглядывая комнату. В комнате, кроме него, никого не было, и в этом не
было ничего странного - он прекрасно знал, что кроме него здесь никого
нет и быть не может. Да, он был один, но вдруг он понял, что тут есть
кто-то еще.
вторую ее половину, пытаясь обнаружить, кто же здесь прячется. Никого.
Ничего. Никто нигде не прятался. Он был в этом уверен. Но волнение не
проходило. Уверенности, что в комнате никого, кроме него, нет, не возни-
кало. Наоборот, он все более и более убеждался, что кто-то есть.
чем что-то сказать.
го около стола с мраморной крышкой, мягкое сияние колеблющегося облачка
алмазной пыли.
Над спинкой кресла ничего не было. Да, но тот, кто перестал быть виден,
не исчез.
молчал. Он стоял, окаменев, не двигаясь, и не отрываясь смотрел в угол,
где только что видел облачко пыли.
что происходит? Ты принадлежишь Декеру? Ты принес мне весточку от Деке-
ра?
щество и друг Декера. Вот и все. Я могу говорить с ним, но не могу быть
частью его.
Декера - нет?
быть, а частью Декера - нет?
со многими, и они тоже могли бы стать мне друзьями, но они не слышали
меня, не узнавали. Не чувствовали, что я рядом.
вариваю с ним, да, но не проникая в сознание. А ты мне подходишь. Я по-
нял это сразу, как только увидел тебя.
поступить с ним. И я не могу с ним так поступить. Я не имею права отнять
у него друга.
войду. Но... прошу тебя, пожалуйста!
Ничего нет. Мне все это просто кажется¤.
должен пойти со мной немедленно.
состоянии.
этом, не думал, но вот сходил к катеру - и ничего не мог поделать. Вновь
разрезал ножницами финишную ленточку памяти, и старые, запыленные воспо-
минания ярко и отчетливо встали перед ним.
шего на столе. Этот ящичек он принес с катера. №Там есть все, - думал
он, - в этих записях, что сделаны на корабле¤. Но открыть ящичек и прос-
мотреть записи он не решался. №Наверное, - думал он, - не стоило иску-
шать себя и забирать черный ящик с катера. Пусть бы лежал там, такой же
забытый и заброшенный, как катер.
жет быть, я боюсь того ужаса, кошмара, который там записан? Мог ли там
быть страх? Можно ли его было записать? Мог ли он сохраниться там, такой
же дикий и ясный, как в тот день, много лет назад? ¤
его весь, до последнего винтика, любил его, гордился им, разговаривал с
ним в часы одиночества в черных безднах пространства. Порой ему каза-
лось, что корабль отвечал ему...
уверен, и сомнения его могли развеять только записи. А то, что мучило
его и не давало покоя, там наверняка было. Записи велись с предельной
скрупулезностью. Регистрировались такие параметры, как местонахождение
корабля, расстояние до различных объектов, их координаты с точностью до
многих цифр после запятой; для каждой звезды и планеты записывались тем-
пература, давление, химический состав атмосферы, сила притяжения, данные
о формах жизни, если таковые обнаруживались, о наличии скрытой опаснос-
ти. Но эмоции? Могли ли быть зарегистрированы эмоции? Мог ли быть запи-
сан тот всепобеждающий ужас, который погнал его вышколенную, верную ко-
манду в безумном порыве к спасательным катерам?
мурился, пытаясь припомнить и убеждаясь уже, наверное, в десятый раз за
последние несколько дней, что одна-единственная подробность упорно ус-
кользала от него, а он никак не мог ее вспомнить.
тело в космическом смерче.
о каких смерчах, считал, что это обычная выдумка, легенда, - смерч, ко-
торый способен подхватить корабль и перебросить в другое время или
пространство¤.
из планет фронтира, но то, как о них рассказывали, возводя глаза к небу,
колотя себя в грудь и клянясь всем святым на свете, мало в чем убеждало,
рождало сомнения даже в теоретической возможности существования таких
смерчей.
что-то непостижимое и ужасное. Все шло как обычно, как всегда бывает при
выполнении пространственно-временных полетов - корабль, казалось, повис
без движения в черной, непроглядной пустоте, и вдруг его ни с того ни с
сего начало бросать из стороны в сторону, вертеть, качать, будто бы
чья-то громадная рука выхватила его из пустоты пространства. Декер пом-
нил, что он стоял перед одним из обзорных экранов и глядел в безликую
тьму за бортом корабля, не уставая удивляться тому, что глазу не за что
было зацепиться. У пустоты нет ни названия, ни образа. Было черно и пус-
то, но ведь для того чтобы понять, что такое №черное¤, нужно видеть ря-
дом какой-то другой цвет для сравнения. Так вот, было черно, потому что
больше ничего не было и черноту не с чем было сравнить, и пусто было не
потому, что чего-то не хватало, а потому, что больше ничего не было. Ни-
кого и ничего. Скорее всего, ничего и быть не могло. Не раз он удивлялся
себе - и с чего его влекло в эту бездонную черную пустыню, но сколько он
ни думал, не мог себе ответить.
пол. Он ударился о палубу и покатился в ту сторону, куда накренился ко-
рабль. Пытался найти точку опоры, ухватиться за ускользающие предметы,
но, едва он хватался за что-нибудь, пальцы тут же срывались. Он стукнул-
ся обо что-то твердое и покатился дальше. Потом еще сильнее ударился обо
что-то головой, в глазах вспыхнули искры, и все потемнело.
не понял. Он много раз пытался вспомнить, сколько же прошло времени, но
никак не мог.
из кресел, стоявших перед пультом управления. В голове звенело, а где-то
вдали, в глубине корабля, слышались отдаленные голоса насмерть напуган-
ных видавших виды звездолетчиков, утративших над собой всякий контроль.
давать этого вопроса - было понятно, что случилось с командой. Ужас, на-
полнивший корабль, добрался до Декера и коснулся его, нанес ему удар под
дых, словно был чем-то осязаемым, физическим, а не эмоцией. Где-то вда-
ли, перекрывая крики, звучал голос, который Декеру был незнаком, и имен-
но этот голос, казалось, излучал страх, наполнивший корабль. Слов нельзя
было разобрать, но сам звук генерировал непрекращающийся кошмар, дикую,
животную панику.
что у Декера снова подкосились ноги. Но он удержался за спинку кресла.
Его мутило, волны страха, не отступая, били, колотили по нему, словно
злейший враг, смертельный противник.
не было слышно ничего, а страх буквально пронизывал все кругом. На ка-
Корнев Павел
Николаев Андрей
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Чернецов Андрей
Конан-Дойль Артур