безопасности, которые обволокли и спеленали, поглотили его.
находился, и тем, чем был. Но что-то заставляло его бороться - что-то не
внутри его, а снаружи - некое создание, или существо, или обстоятельство,
которое звало и говорило, что оставаться нельзя, как бы он ни хотел
остаться. Что-то еще надо было сделать, что-то надо было обязательно
сделать, и задание это, каким бы оно ни было, выполнить мог только он.
есть, так будет лучше.
ворот - другой мир, на который он смотрел будто бы через стену струящейся
воды, далекий, расплывчатый, нереальный. Но Оборотень твердо знал, что тот
мир существует.
свою энергию направив на бесчисленные осколки информации и фактов.
злости не было толку.
воплощались в меня.
так, возможно, лучше. Есть ли еще в чем-либо смысл? Есть ли смысл в Земле?
Вот оно - Земля! Земля и человечество. И в том, и в другом есть смысл.
Может, не для Охотника или Мыслителя - хотя то, что имеет смысл для
одного, имеет смысл и для всех троих.
всему, воли.
час тревоги, и теперь держат, прижав к себе, чтобы он поправился и окреп.
ней силы и волю. Но он не мог вспомнить. Воспоминание оказалось
уничтоженным, стертым. От него остались лишь закраины, за которые никак не
удавалось ухватиться. И он свернулся клубочком, устраиваясь в темноте, и
впустил в себя тишину; но даже теперь Оборотень знал, что все равно будет
бороться за то, чтобы вновь освободиться, - пусть надежда слаба, и скорее
всего он проиграет, но будет пытаться снова и снова, потому что какая-то
не совсем понятная, но неодолимая сила не позволит ему сдаться.
взбираешься на гору и никак не достичь вершины или будто висишь на краю
пропасти, пальцы постепенно соскальзывают, а затем бесконечное падение,
исполненное страха и ожидания того, что вот вот рухнешь на дно, но удара о
скалы все нет и нет...
он знал это, потому что знал все, что знал Мыслитель: время как фактор не
играет никакой роли.
правильным углом, но оно никак не хотело принимать форму, соотносимую хоть
с каким-либо углом зрения. Время - расплывчатое пятно, туманная дымка
реальности, и сквозь туман приближается лицо - лицо, сперва для него
ничего особого не значащее, но которое он в конце концов узнал, и,
наконец, лицо, которое навеки запечатлелось в его памяти.
тоже навеки отпечатались в его сознании:
что с ним произошло.
яростным протестующим рокотом тех двух других.
чернота, которую можно почувствовать, но нельзя увидеть. И вдруг он
увидел.
люстры. Затем кто-то закричал, и он увидел, как к выходу через неф бежит
солдат. Другой солдат растерянно замер.
вперед.
его туника. Он переступил через нее, поднял и набросил на плечи.
Блейком.
Служба. Мы охраняем вас.
ухмыльнувшись, ответил капитан. - Позвольте поздравить вас, сэр, с тем,
что вы снова стали человеком.
наверное, теперь вы уже знаете, в чем ваша ошибка. Вам должно быть
известно, что я не человек - не совсем человек.
нет, этого мало, ведь его разрабатывали и строили как человека. Конечно,
произошли определенные изменения, но Блейк не настолько изменился, чтобы
стать нечеловеком. Он сделался нечеловеком ровно настолько, чтобы стать
неприемлемым. Нечеловеком ровно настолько, чтобы человечество сочло его
чудовищем, монстром.
лишь несколько часов, не больше. А интересно, сколько его держали в
центральных недрах общего разума, пока Оборотень понял, что должен
освободиться? Или он понял это с самого начала, с той минуты, как
Мыслитель подавил его? Ответ на это дать трудно. Время применительно к
изолированному разуму, возможно, лишено всякого смысла и годится для
измерения продолжительности не более, чем школьная линейка.
излечиться. Не было больше ни ужаса, ни режущей на куски агонии, теперь
Блейк мог мириться с тем, что он в недостаточной степени человек и не
может претендовать на место на Земле.
штаб Космической Службы. Если к этому не будет препятствий.
оказывать сопротивление.
возникли секты, которые, насколько мне известно, верят, будто вы пророк,
посланный избавить человека от его греховности. А иногда собираются другие
группы, объявившие вас исчадием... Извините, сэр, я забылся.
причиняют вам какие-нибудь хлопоты?
мы должны выбраться отсюда незаметно.
капитан. - Буду с вами откровенен. Кроме нескольких наших людей, о том,
что вы уйдете отсюда, не будет знать никто. По-прежнему будет стоять
охрана и...
не скоро. Вас никто не увидит. А корабль уже ждет. Так что вы можете
лететь, конечно, если хотите лететь.
избавиться от нас.
он просто внушает ей отвращение. Мерзкий плод ее собственного честолюбия и
фантазии, плод, который надо быстренько замести под половик. Ибо не
осталось ему места на Земле и среди людей, и вместе с тем он был
порождением человечества, а его существование стало возможным благодаря
смекалке и хитроумию земных ученых.
стоя у окна своей комнаты и глядя на улицы Вашингтона, он знал, что был
прав и точно оценил реакцию человечества.
непосредственно от людей Земли, а в какой - от чинуш Космической Службы.
Для Службы он был давней ошибкой, просчетом планирования с далеко идущими