из картинок изображала пищеварительный тракт, который был дан в
разрезе и цветном изображении.
в таких же бороздах.
сжимаясь и расслабляясь Зловоние усилилось.
царапающийся звук, словно кто-то выползал оттуда. _Это слышно, как
бегают по земле крысы? Или там внизу что-то действительно есть?_
кладбища к могилам. И он вообразил, как уползает в глубину Ван Сайк,
исчезая в толще земли... Извиваясь как змея он торопится скрыться,
напуганный беззаботным насвистыванием Майка.
словно на улице уже стемнело, только из-под щели под дверью еще
пробивался свет.
журнал лежат в том виде, в каком он нашел их, и бросил одеяло на
кровать так, чтобы скрыть дыру. Но тут же понял, что одеяло тут даже
не нужно. _Внутри лачуги было так темно, что обнаружить дыру было б
совершенно невозможно, если бы не тошнотворный запах, который минуту
назад пригвоздил его к месту._.
бледная, как червь, рука и тянется к нему из-под кровати... хватает
его за запястье, сжимает локоть.
показалось, что он сейчас же, не помня себя от страха бросится бежать
наружу. Он зажмурил глаза, открыл рот, чтобы меньше чувствовать
ужасный запах и стал про себя читать слова молитвы Пресвятой Деве и
Отче Наш.
о том что его могут увидеть, только стремясь оказаться как можно
дальше от этой страшной дыры... и от этого страшного места.
в светлевшем над линией деревьев небе горела одинокая звезда, лес
казался совсем черным. Но все-таки еще длился бесконечный летний
вечер. Ярдах в двадцати от Майка на высоком цоколе могилы сидел
краснокрылый дрозд и словно разглядывал его.
поколебавшись, тут же обозвал себя идиотом, вернулся обратно, подобрал
присмотренный заранее камень и, приладив накладку к двери, стал
загонять шурупы обратно. Над последним пришлось поработать, закручивая
его с помощью ножа, и мальчик заметил, как дрожат у него руки.
лачуги? Наверное, через окно._.
мизинец. Майк, не обращая на рану внимания, завинитил шуруп на
последние полоборота, а капли крови падали в траву около двери.
глаз аметит, что накладка была снята и потом прикручена обратно. Ну и
что? Майк повернулся и быстрым шагом пошел по аллее.
на холм, молясь про себя, чтоб тени не были такими темными. В лесу,
казалось, уже стояла глубокая ночь.
темными глазницами окон. Несмотря на то, что это было нормальным
явлением, по воскресеньям спиртное продавать запрещалось, вид пустой
автостоянки перед домом был пугающим. Пробегая мимо нее, Майк чуть
замедлил шаги. Лес по-прежнему тянулся справа, Джипси Лейн была где-то
за ним, но слева уже открывался вид на кукурузные поля и было чуть
светлее. Уже виднелся перекресток, где шоссе пересекала Джубили
Колледж Роуд, до него оставалась какая-то пара ярдов и в трех
четвертях мили к западу виднелась водонапорная башня.
когда вдруг услышал позади себя шаги. Это не было похоже на звук
приближающейся машины, шаги явно принадлежали одинокому пешеходу.
кулаки.
отделившуюся от черноты леса на дороге. Он не узнавал этого мальчика,
но мог различить старомодную бойскаутскую шляпу и форму. Мальчик был
примерно в пятнадцати футах за ним.
двадцати с лишним, и форма на нем была вовсе не бойскаутской, скорее
такую носили солдаты времен Первой Мировой Войны. Похожие мундиры Майк
видел на старых фотографиях. Лицо солдата было бледно какой-то
восковой бледностью, черты его были размытыми и плохо различимыми в
сумеречном свете.
Конечно, он не знал этого солдата, но теперь чуть успокоился. Когда он
услышал шаги позади себя, то вообразил появление на дороге Ван Сайка.
глаз, но почему-то казалось, что тот был слепым. Солдат не бежал, он
просто шел быстрым, будто строевым шагом на выпрямленных ногах, и
расстояние между ними быстро сокращалось. Теперь он был ярдах в десяти
от Майка, и мальчик ясно видел медные пуговицы на коричневом мундире,
странные, цвета хаки, полоски ткани, подобно бинтам обернутые вокруг
ног солдата. Тупоносые ботинки скрипели по гравию. Майк старался
заглянуть ему в лицо, но широкополая шляпа не позволяла разглядеть его
черты, к тому же было уже слишком темно.
тот хочет сократить расстояние еще больше... торопится догнать его.
что теперь придется исповедаться отцу Каванагу еще и в том, что
произнес плохое слово.
по направлению к темнеющей рощице деревьев, которая уже была Элм
Хэвеном.
братишка не боялся ничего на свете. Он забирался так высоко, что
больше никто, разве что Джим Харлен, даже не помышлял о таком подвиге.
Лоуренс с полнейшим хладнокровием бросался на обидчика, даже если тот
был вдвое старше и тяжелее его самого, наклонив голову и отчаянно
молотя кулаками, он продолжал драться, даже получая побои, от которых
другие мальчишки разбегались, размазывая по лицу слезы. Кроме того
Лоуренс обожал головоломные трюки: он отважно скатывался на велосипеде
с самых высоких трамплинов, какие только ребятам удавалось отыскать, а
когда требовался охотник служить барьером, через который будут
скатываться другие, единственным добровольцем опять же оказывался он
сам. Он играл полузащитником в футбольной команде ребят вдвое старше
его по возрасту, а его долго вынашиваемой мечтой было упросить
кого-нибудь, чтобы его упаковали в картонную коробку и сбросили с
самого высокого из холмов горного массива Билли Гоут. Дейлу часто
приходило на ум, что отчаянная храбрость его братишки еще сослужит ему
плохую службу и поможет в один прекрасный день благополучно
Максимов Альберт
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Свержин Владимир
Каменистый Артем
Маккэфри Энн