захватить нас, - прошептал Герсен.
Однако даже в столь крайних обстоятельствах сама мысль о возможности
соприкосновения их тел вызвала у Герсена волнующий трепет.
на грубом, почти нечленораздельном наречии. Затем они начали обшаривать
всю долину сверху донизу. Еще несколько секунд, и кто-то из них додумается
обследовать расщелину.
Ифигении, после чего вышел вперед, заложив большие пальцы за увешанную
оружием портупею. На какое-то мгновение воины опешили и просто глядели на
Герсена, затем вперед вышел воин в несколько более замысловатом шлеме, чем
у других. Он заговорил: произносимые им слова грубо грохотали, как
мельничные жернова, и хотя, по всей вероятности, своим источником имели
древний всеобщий праязык, Герсен так ничего и не понял из всего, что он
сказал. Глаза вождя - таким, судя по всему, было его положение в отряде -
скользнули мимо Герсена, и в них снова вспыхнул огонь изумления. Это вышла
из расщелины Алюз Ифигения и сразу же обратилась к вождю на языке, в
какой-то мере родственном языку тадоскоев. Вождь не замедлил ей ответить.
Остальные воины продолжали сидеть неподвижно. Никогда еще не доводилось
Герсену видеть картины более зловещей несмотря на всю ее театральность.
из очень далекого мира, чтобы убить его. Вождь говорит, что они готовят
набег, что вскоре соединятся с другими отрядами и что все вместе намерены
напасть на Аглабат.
нашему кораблю. Я хорошо заплачу ему.
ухмыляясь, затем заговорил. Алюз Ифигения тут же перевела его слова.
кроме этого грандиозного набега. Он говорит, что если мы хотим, то тоже
можем присоединиться к участникам набега. Я ответила ему, что вы
предпочитаете отремонтировать механическую птицу.
несколько раз. Алюз Ифигения - почему-то не сразу, что показалось
несколько странным - повернулась к Герсену.
Ущельем Дназда.
извлекать смысл из тысячи и одного диалектов или вариантов универсального
языка, начало постигать общую тональность хриплого, гортанного говора
вождя. Он, несмотря на угрожающее звучание своих слов, похоже, не был
настроен враждебно по отношению к незнакомцам. Герсен сообразил, что для
такого отряда воинов разделаться с беспомощными путниками означало только
уронить собственное достоинство. "Вы говорите, что вы - враги Кокора
Хеккуса", таким, похоже, был смысл его слов. "В таком случае мужчина
должен стремиться присоединиться к вооруженному отряду - если, так
сказать, он настоящий воин, несмотря на его нездоровую бледность".
него впечатление, что вы больны. Он говорит, что если вы желаете
присоединиться, то, пожалуйста, но только в качестве слуги. А работы
предстоит очень много и еще больше опасностей.
присоединяться к вооруженному отряду варваров.
какая-нибудь возможность нашего возвращения к кораблю?
только сардоническую усмешку. Он как бы говорил: "Только в том случае,
если вам удастся спастись от дназда, если удастся преодолеть более двухсот
миль пути через горы без пищи и крова".
как нам захочется. - Она бросила взгляд в сторону ялика. - Мы сможем его
починить?
пожалуй, лучше присоединиться к этим людям - во всяком случае, не
отставать от них, пока не подвернется что-нибудь получше.
ответил равнодушным согласием и подал знак, по которому приблизилось одно
из верховых животных, на котором размещались только четыре воина. Герсен
взгромоздился на служившую седлом подушку, подтянул к себе Ифигению и
посадил ее к себе на колени. Так близко они еще никогда не были друг к
другу, казалось даже поразительным, что он столько времени себя сдерживал.
Она, похоже, думала о том же самом и с грустью глядела на Герсена.
Какое-то время она еще сидела вся съежившись, затем стала держаться
посвободнее.
стеклу. Отряд, следуя вниз по долине, все время придерживался почти
невидимой тропы, которая то опускалась, то поднималась, перебиралась через
валуны, петляла среди расщелин, ныряла в узкие проходы между скалами.
Время от времени, когда стены долины почти смыкались друг с другом, небо
Фамбера становилось лишь темно-синей узкой полосой, а речка превращалась в
стремительно несущийся бурлящий поток, кавалькада взбиралась на карнизы
крутых утесов, сдавливавших долину. Воины хранили мертвую тишину, столь же
беззвучно передвигались оседланные ими многоножки, единственными звуками,
которыми нарушался покой долины, были вздохи ветра и журчанье воды. В
такой обстановке Герсен еще более остро ощущал тепло тела девушки,
прижавшейся к нему, однако не переставал напоминать себе, что потворство
такого рода слабостям для него категорически запрещено, что уделом его
жизни может быть только печаль и роковой исход - но все его естество,
естество на клеточном уровне, на уровне нервов и инстинктов противилось
этому, и руки его еще плотнее обвивались вокруг Алюз Ифигении. Она
оборачивалась - лицо ее, как казалось Герсену, выражало лишь отрешенную
грусть, а в глазах блестели не что иное, как слезы. Почему она такая
подавленная, не переставал изумляться Герсен, что могло ее так угнетать.
Обстоятельства, конечно же, пока что складывались не очень-то
благоприятные, и не могли не вызывать досады, однако положение было далеко
не безнадежным. Как бы то ни было, но тадоскои обращались с ними учтиво...
Внезапная остановка прервала его мысли. Вождь совещался со своими
помощниками. Внимание их было приковано к вздымавшейся высоко вверх
отвесной стене, к едва различимым прилепившимся к ней зернышкам, которые,
как догадался Герсен, составляли селение горцев.
тадоскоев испокон веков враждуют между собой.
чтобы проверить безопасность тропы. В сотне метров от отряда они издали
гортанные сигналы тревоги и чуть отпрянули назад, увернувшись от массивной
каменной глыбы, обрушившейся на тропу сверху.
вдоль по тропе и исчезли из виду. Через полчаса они вернулись.
вперед. Высоко над головой появились какие-то предметы, похожие на серые
горошины. Они падали вниз невообразимо медленно, почти что плыли по
воздуху. Но размер и скорость оказались обманчивыми. Горошины превратились
в каменные глыбы, высекавшие осколки из расположенных вдоль тропы скал.
Воины, не проявляя внешне ни малейшей озабоченности, уклонялись от
каменной лавины, то ускоряя, то замедляя бег своих многоножек, временами
даже пуская их вперед стрелой, а иногда и останавливая на полном ходу. Как
только мимо опасного места пронеслась многоножка с Герсеном и Алюз
Ифигенией, камнепад тотчас же прекратился.
полумесяцем пастбище с полоской леса по берегам реки. Вот здесь-то и
приостановилось на какие-то полминуты переднее животное и впервые вдоль
цепи наездников прогрохотало: "Дназд".
дальше, воины на всякий случай припали к спинам животных.
выкрасились в темно-бронзовый цвет в лучах заходящего солнца. Вскоре отряд
вошел в узкое ущелье между скалами, скорее даже расщелину, сквозь которую
животные могли протиснуться, лишь совсем поджав под себя ноги. Временами
Герсен мог бы прикоснуться к стенкам расщелины с обеих сторон
одновременно. Затем трещина расширилась и вывела отряд на круглую площадку
с поверхностью, присыпанной песком. Все спешились. Животных отвели в
сторону, соединили всех вместе веревками. Часть воинов набрала воды в
кожаные ведра из расположенного поблизости пруда, дала животным напиться и
стала кормить чем-то, напоминающим высохшую и измельченную в порошок
кровь. Другая часть воинов развела несколько небольших костров, повесила
котелки на треноги и начала готовить какое-то отвратительно пахнущее
варево.
и начал с ними вполголоса совещаться. Затем бросил взгляд в сторону
Флинт Эрик
Сертаков Виталий
Семенова Мария
Доценко Виктор
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман