таких же лучистых глаз, а кроме того - четыре черных дула. Оружие было на вид
довольно своеобразным, возможно, огнестрельным.
разрешение на постройку этого здания на данном участке!.. - говорящий слегка
запнулся - взгляд его упал на Бола Бродягу. - ...А это что такое?
сделал вывод, что Петр начинает закипать. В родном мире он обычно бледнел.
дома Петру в таком виде давно бы уже принялись вызывать "неотложку". Впрочем,
какое там! Слуга божий с осиновым колом в руках - вот кто по нему точно плакал
в родной реальности, потому что стадия клинической смерти и даже стадия
захоронения выглядели на родине гораздо краше. Вполне возможно, что в данной
реальности все было как раз наоборот, то есть - чем румянее и белее, тем,
соответственно, ближе к могиле.
дергая головой на выход. Стволы указали одновременно в том же направлении. И
тогда стадия закипания переросла у Петра в стадию решительных действий.
ли не одновременно с его исчезновением Седой и Рейчел также покинули пределы
видимости, а представители власти попадали на пол, полностью лишившись чувств.
Троица оказалась стоящей над бесчувственными телами, к наподобие ангелов
смерти. Они склонились над слугами закона и деловито их обезоружили. Старичок с
водяной, оставшийся целехонек, начал бочком-бочком продвигаться к двери.
приосанился и открыто потопал к двери.
насильно он почему-то не торопился, хотя сделать это ему ничего не стоило.
Старичок остановился, обернулся и спросил с неожиданно пробудившимся интересом:
нежно-голубой оттенок. Михаил должен был отдать брату должное - Петр умел
налаживать контакты с людьми, когда это было ему нужно.
разводите... - Старичок зыркнул на Бола Бродягу и продолжил охотно:- Зря вы это
затеяли! То есть здание это напрасно здесь возвели! Уходить вам надо теперича
из этого здания! Все равно скоро власти заявятся и разнесут этот ваш ампир в
щепки! А не уйдете - и вместе с вами разнесут!
стражей порядка, покосился на оружие в руках Петра и родил: - А я почем знаю?!
- Водяной затоптался, бросая тревожные взгляды на дверь - ему не терпелось
поскорее смыться из этого незаконнорожденного здания. Тут в разговор вступил
Бол Бродяга.
приближаясь к говорящим.
покрупнее, - сказал Бол.
размазываться по стенке.
смятую бумажку, расправил и показал издалека. - На вот, гляди!
спасительной стенке.
купюру и, продемонстрировав другую ее сторону, спросил:
ненадолго в глубь аквариума. Когда они вынырнули и подплыли под нос к деду, в
каждой оказалось по ровненькой, перетянутой резиночкой денежной пачке.
выглядели не менее удивленными. Дедок нерешительно взял одну пачку, осмотрел
придирчиво, достал из нее купюру, ощупал, обнюхал, проверил на свет и тут же
торопливо сцапал вторую пачку.
обносков. - В этой постройке вам оставаться, конечно, нельзя. Есть у меня,
значится, тут неподалеку одно местечко. Можете там денек отсидеться.
успешные переговоры. На столь внушительное финансовое вливание в местную
экономику со стороны Бола он не рассчитывал.
нам куда-то идти? - продолжил он, загораживая собой едва узнаваемого, поросшего
мхом орла. - Может, лучше сразу в другую, как ее там, реальность, во вторую или
в первую, вместе с отелем, а?..
отстранил Бельмонда с дороги. Тот бросился к Михаилу:
Он же сказал, что здесь мой отель разнесут в щепки!
Бельмонду, но сейчас просто по-настоящему устал и не чувствовал себя способным
опять волочь на себе отель неизвестно куда. К тому же Петр был прав - в других
мирах их наверняка поджидают новые неприятности, в то время как здесь уже
проделана определенная работа: вырублено четверо представителей власти, налажен
контакт с местным населением, и вроде бы даже наметилась перспектива где-то
отдохнуть. Обойдя несчастного Бельмонда, не найдя даже слов, чтобы его утешать,
Михаил вышел вслед за Петром на улицу.
субстанция, заменявшая здесь воз-Дух, была гораздо прозрачней и легче, чем
вода, хотя гуще и тяжелее обычного воздуха. Отель стоял в Центре широкого
двора, вокруг громоздились серые Строения. Чем-то эти здания напоминали
сооружения из песка, возводимые юными строителями на пляжах всех земных морей,
но только куда большие по размерам: аляповатые и бесформенные, подчиненные
какому-то смутному архитектурному замыслу, с редко натыканными окошками.
мутно-зеленых небесах не барахталось ни единого облачка (хотя не факт, что
здесь вообще водились облака), зато солнце там в зените очень даже барахталось
- под видом грязновато-желтого колеблющегося пятна. А дворик в целом был
довольно уютным: безлюдный, поросший, как травой, низкорослыми водорослями,
вполне в принципе пригодный для того, чтобы временно здесь окопаться. Кабы не
явившиеся не ко времени здешние слуги закона, в просторечии - менты. "То ли
чутье у них во всех мирах собачье, то ли существует между ними какая-то
телепатическая межпространственная связь, - думал Михаил. - Вот она где -
истинная-то ментальность в действии!"
через двор к ближайшему проходу между двумя башнями. Орел - он же дверь отеля -
жалобно клекотал, выпуская постояльцев, опять бросающих его в незнакомой
местности на произвол судьбы. Скрипнул в последний раз укоризненно, закрываясь
за Бельмондом, и умолк. Михаил оглянулся в последний раз на отель: " извини,
мол, старый приятель, что не могу и тебя взять с собой. "Ни одного попутчика не
бросил бы в о беде, а тебя вот приходится. Прости уж..." Повинившись мысленно
перед "Горным орлом" и все же продолжая ощущать себя в какой-то мере
предателем, Михаил постарался сосредоточиться на пре- одолении пространства:
хотя передвигаться здесь было гораздо легче, чем, например, под водой, но
усилий требовалось гораздо больше, чем при обычной ходьбе. И постоянно
возникало желание поплыть.
березка к баобабу, и, если добавить к ней мысленно архитектурных изысков,
вполне могла бы претендовать на роль Пизанской (падающей в родной реальности
вот уже на протяжении тысячелетия). Проходя под ее угрожающей сенью, Михаил
невольно внутренне напрягся - показалось на мгновение, что именно их прихода
этой псевдопизанской башне не доставало много лет, чтобы было на кого эффектно
рухнуть. Но башня устояла перед искушением, позволив небольшой группе
интуристов, замаскированных под местных жителей, выйти на улицу вслед за
гидом-водяным.
городским движением: по мостовой перемещались черепашьими темпами прохожие,
транспортные средства, имеющие преимущественно обтекаемые формы, плавали
наверху в несколько ярусов.
больше любоваться здесь было не на что: архитектура по обе стороны громоздилась
однообразная, транспорт над головами проплывал стандартный, ничем, кроме
величины, не различающийся. "То ли дело на родной земле!.." - ностальгически
вздохнул Михаил. Хотя вывески-то как раз говорили о том, что реальность эта не
только находится на его родной планете Земля, но и имеет некую таинственную
психологическую (или менто-логическую?) связь с его родиной: все вывески
оказались написаны по-русски, кириллицей, но с колоритными ошибками,
отражающими наглядно местный специфический фольклор. В глаза бросалась надпись
под изображением неонового торта: "йестаран", расшифрованная Михаилом как
"ресторан", далее шел "БАДК" - он и в Африке "бадк", особенно при перманентной
простуде, и с "КУАЗИНО" все было ясно без перевода. Озадачили две маленькие
вывески: зеленая надпись с завитушками гласила "ГРЫБЫ", строгая красная -
"ОПТЕКА". Грибы, конечно, дело хорошее, и ничего не было плохого в том, что они
здесь так популярны. Вот только о грибах ли шла речь? А не о рыбах ли часом на
букву "г"? А "ОПТЕКА", это что такое - аптека? Или оптика?.. Витрин с наглядной
агитацией здесь не было, так что удовлетворить любопытство можно было, только
зайдя внутрь заведения. Возможно, что двусмысленные вывески были хитрой
Сертаков Виталий
Флинт Эрик
Пехов Алексей
Лукин Евгений
Мороз Александра
Херберт Фрэнк